Ольга Онойко - Море Вероятностей

Появление Улс–Цема он ощутил прежде, чем безликий материализовался. Данкмар обернулся и поприветствовал его. Улс–Цем безмолвно кивнул. Данкмар отметил, что сейчас черты его лица выглядят совершенно отчётливыми, взгляд не соскальзывает с них, их можно запомнить и описать. Улс–Цем приблизился – невысокий элегантный господин, похожий на топ–менеджера серьёзной корпорации или, возможно, владельца старой, преданной традициям фирмы.

— Вам снова пришлось увидеть скитальцев, — сказал он.

Данкмар отвернулся и провёл пальцами по стеклу.

— Скажите мне, Улс–Цем, — спросил он после паузы. – Есть ли способ от них отделаться? Убить? Изгнать? Судя по тому, что я видел, их власть… беспрецедентна.

— Все силы, — ровно сказал демон, — тем или иным образом заинтересованные в этом мире, объединились против них. Возможно, нас ждёт успех.

— Обнадёживает. Зачем вы здесь?

— Вы – одна из этих сил.

Данкмар изумлённо вскинулся. Этого он не ожидал услышать. «Меня намерены просить о помощи? – подумал он с долей иронии и сам ответил себе: — Вряд ли я отвечу отказом». Вслух он сказал:

— В чём заключаются возможности, которые я могу предоставить? Не исключено, что скитальцы снова пожелают меня видеть. Другого мне в голову не приходит.

— Дело не в этом.

Данкмар внимательно посмотрел на Улс–Цема. Чудилось, что тот улыбается.

— Я слушаю, — сказал Данкмар.

Улс–Цем опустил взгляд.

— Посланнику Лабораторий для его работы необходима связь с владыками за преградой. По некоторым существенным причинам он не смог получить её предусмотренным образом. Однако он нашёл альтернативу. Он использовал для связи имя одного из безликих древних. Моё имя.

— Вы в нешуточной опасности.

— Не только я. В настоящий момент пленники и рабы скитальца ищут того, кто предоставил своё имя посланнику. Они намерены выполнять эту работу так медленно, как только сумеют, не вызывая подозрений скитальца. Но не в их силах отказаться от неё. В конечном итоге меня найдут.

— Работа посланника будет прервана, — понимающе закончил Данкмар.

— Есть способ этого избежать.

Данкмар скрестил руки на груди. Улс–Цем посмотрел ему в лицо.

— Вы полны решимости, — сказал он.

Данкмар улыбнулся.

— Как и вы.

Безликий помолчал.

— Я использовал неверную формулировку, — неожиданно сказал он. – Не способ. Шанс. Исчезающе малая вероятность.

— Это неважно, — ответил Данкмар. – Продолжайте.

На этот раз демон действительно улыбнулся.

— Я создам дубликат имени. В момент моей гибели скиталец получит известие о том, что обладатель имени уничтожен. Это известие стандартной формы. Оно не означает по умолчанию, что уничтожено само имя. Чтобы убедиться в этом, скиталец должен будет задать ещё один вопрос. Есть исчезающе малая вероятность того, что он этого не сделает.

Данкмар выпрямился. Губы его тронула улыбка. «Подросток, — вспомнил он. – Целеустремлённый, эгоцентричный, бесконечно самовлюблённый и бесконечно самоуверенный. Лито Чинталли – подросток. Ему не свойственна педантичность».

— Я бы не назвал её исчезающе малой, — сказал он. – Чинталли не будет ничего уточнять. Это не в его характере.

Улс–Цем кивнул. Потом он повторил недавний жест Данкмара, повернувшись к окну и коснувшись пальцами стекла.

— Приняв имя, — сказал он, — вы станете одним из нас. Раньше, чем собирались. Вы согласны?

Данкмар снова усмехнулся.

— Не в вашем характере уточнять после того, как договор подписан.

— Всё не то, что прежде, — сказал Улс–Цем. – Мы соблюдаем договор. Вы стремились к могуществу и бессмертию, а вместо этого рискуете жизнью.

«А вы, господин безликий, жизнью жертвуете», — подумал Данкмар, но вслух ответил:

— Я стремился получить Эйдос в частную собственность. Собственность священна, и я намерен её защищать. Это естественно. К тому же в ином случае, полагаю, я рискую лишиться не только могущества. Что от меня требуется?

Улс–Цем обернулся к нему.

— Как обычно, — сказал он, — только согласие.

Захлопав крыльями, Кенсераль опустился на парапет у подножия шпиля. Дул пронизывающий ветер. Башня Генштаба возносилась выше других, и ещё выше устремлялся её шпиль, венчанный изваянием Тауриля. Кенсераль запрокинул голову и открыл рот, ловя дождевые капли. Он полюбовался на изваяние и захихикал. Статую проектировали с тем расчётом, что смотреть на неё будут издалека и снизу – на такую высоту не поднимались даже авиетки. Поэтому пропорции были искажёнными.

Кенсераль расправил крылья и опёрся ими на ветер, легко покачиваясь из стороны в сторону. Он видел собратьев, парящих над городом. Они сражались. Занимались тем, что умели лучше всего – уничтожали безликих тварей, вырвавшихся из‑за преграды. Большинство ирсирр умчалось в иные края. Пламя охватило весь Эйдос – славный, славный мир, так похожий на Землю… Впрочем, у небесных полководцев имелись и другие, не столь достойные мотивы. Кенсераль подумал об этом и снова засмеялся. Бывшие мятежники предпочитали держаться подальше от Солнца Мира, а праведники намеревались не спускать с них глаз. В Ньюатене, кроме него, остались Тауриль и Ульрималь. Удивительно, что Красавчик Ули отпустил куда‑то Арсиэля в одиночестве, и вдвойне удивительно, что место Первой Звезды при нём не попытался тотчас же занять Файриль… У самого Кенсераля, разумеется, тоже водились коварные замыслы. «Как всё изменилось, пока нас не было», — подумал он и ухмыльнулся. Ему нравилось то, что он видел. Здесь было где развернуться.

По широкой улице внизу кровавой волной текли твари.

Кенсераль не питал к ним ненависти или отвращения. Когда‑то он лично вёл в бой такую же армию. И даже тогда они боялись его. Величайшие из них остерегались его гнева и старались ускользнуть, когда у него случалось игривое настроение. Как‑то он сожрал одного из них. Да, у них были причины бояться! Кенсераль не раскаивался. Но возможность переиграть заново была отличным подарком, и он не собирался отказываться от неё.

Он снова посмотрел вниз, потом вверх, примерился. Тонкие губы ирсирры растянулись до ушей. Клыкастый рот приоткрылся. Кенсераль вытянул вперёд правую руку и заговорил. Никто из смертных не разобрал бы его чудовищных слов, голос его звучал ниже всякого рыка, он был подобен гулу земной коры при землетрясении и рёву огня при извержении вулкана. Лопнули стёкла и осыпались с шелестом дождевых капель. Завизжали и смолкли сигнализации уцелевших авиеток. В Башне Генштаба перегорели все электроприборы.

Внутри колоссального шпиля задрожали сотни сверхпрочных тросов, удерживавших статую. Раскаляясь, они деформировались. На распростёртые крылья гигантского изваяния ветер давил с огромной силой, и оно начало крениться. Кенсераль забил крыльями и взлетел. Ветер немедля отнёс его в сторону. Он не противился ветру. Он заранее наслаждался предстоящей реакцией Тауриля, но всё же внимательно рассчитывал удар. Статуя должна была не просто упасть, она должна была упасть в определённом направлении и под определённым углом.