Ольга Онойко - Море Вероятностей

— Что ж ты раньше свой рояль не выкатил, ушлёпок? – бросил он с сердцем и отправился мыться и бриться.

Немного позже, жуя найденное в буфете печенье и заваривая кофе, Вася осознал, что о чём‑то забыл. Его совершенно точно просили что‑то сделать, но что? Он попытался восстановить в памяти вчерашние разговоры. Почему‑то сразу вспомнилось, как они с Артурчиком нарезались до неприличия, глупо гоготали и пытались подраться. Вася поморщился. Ему сделалось совестно. «Конечно, — орал он Артуру с пьяных глаз, — конечно! Если бы у меня был папа, способный выдать мне трёх великих креатур за просто так, я бы тоже никого не боялся!» Артур возмущался и орал в ответ: «Не за просто так, а за все мои страдания! Думаешь, легко быть главным неудачником Мультиверса?» Вася вздохнул. «Не надо было такого говорить, — осудил он себя. – Бил по больному месту». Но перед тем они ещё обсуждали какие‑то вопросы, Артур рассказывал какие‑то осмысленные и даже важные вещи… Он пытался объяснить, где оказался Чинталли и что там с ним происходит. Язык у него заплетался, мысли путались, но Вася понял, что Ворон создал для Лито эмуляцию локуса, достаточную даже для восприятия скитальца. Чинталли попал в ловушку иллюзии, созданной его собственными ожиданиями. Он получил желаемое, продолжил развлекаться, и будет предаваться самолюбованию до тех пор, пока Ворон не доставит его в Лаборатории пред суровые очи Старика. «Иронично», — сказал тогда Вася Артуру, и Артур кивнул: «Справедливо».

Вася уселся за стол с чашкой кофе и нашёл через ЛаОсь несколько действующих телеканалов. Один из них крутил музыкальные клипы, по второму шёл роскошный старый фильм про Реконкисту. На третьем Полохов увидел горделивый репортаж из Бланки Эйснер: добровольцы выходили из храма после Вигилии, одухотворённые и сияющие. На четвёртом канале рассказывали про служебное расследование, начатое на «Астравидье». Марйанне–артиллеристы пытались разобраться, кто и когда дал залп по ньюатенскому аркологу. В компьютерах линкора–астероида информации об этом выстреле не сохранилось. Вася пожевал губу. ЛаОсь сообщила ему, что Тауриль Военачальник всё‑таки явился Ауреласу Урсе и изложил ему собственную версию событий. «У небесных сил тоже бывают официальные версии», — подумал Полохов и фыркнул.

Наконец он вспомнил: он должен был связаться с Ледраном, сообщить новости и назвать кандидатуру. Вася перевесил дисплей поудобнее и вслух сказал:

— Транслокальный вызов. Лаборатории, оперативный отдел.

«СЭТ–комплекс активирован, — сообщила программа. – Отклик 700% необходимого, 5,5 градуса выше хайлертовой границы». «Вот и СЭТ тоже восстановили», — подумал Вася с удовлетворением.

Окно открылось пустым.

Вася нахмурился. Он узнал стеллажи архива, уходящие в бесконечность, причудливые канделябры, высокий белый потолок с золотым узором. На границе зрения клубился туман. Прямо перед окном стояла пара рабочих столов. Из архива обычно отвечала Уфриля, но её не было видно. Окно не открылось бы просто так, на той стороне кто‑то ждал, но не показывался на глаза.

— Уфриля? – осторожно позвал Вася.

— Безобразие! – донёсся её голос откуда‑то снизу. – Это. Просто. Безобразие.

— Он гонял меня по всей территории объекта! – жаловался кто‑то.

— А зачем же ты от него убегал?

— Он плевался в меня огнём!

— Вот видишь, до чего вы довели преподавателя! – укоризненно сказала Уфриля и выпрыгнула на стол. «А!» — уронил Вася, улыбнувшись. Уфриля с присущим ей юмором превратилась в гигантскую лягушку. Между круглых бронзовых глаз мерцала крошечная диадема.

— Уйди с глаз моих! – велела координаторша оплёванному студенту и обернулась к Васе.

Вася заулыбался шире.

— Уфриля! – сказал он, молитвенно сложив руки. – Царевна! Меня никто не любит. Меня все обижают. – Он поколебался и добавил со слезой в голосе: — Не кормят! А я хороший. Я тружусь. Всё время тружусь, без выходных. Уфрилечка! Я сын трудового народа.

— Ква, — басом ответила Уфриля.

— Ква! – трагически согласился Вася. – Ква.

Уфриля повертела лягушачьей головой из стороны в сторону и перекинулась в свой нормальный облик. Вася насторожился. Смотрела Уфриля сердито, даже гневно – как будто ей было вовсе не до шуток.

— А где Ледранчик? – растерянно спросил Вася.

— Кстати о Ледранчике, — процедила Уфриля. Головные плавники её встопорщились, бронзовые глаза потемнели. Вася испугался. – Вася, ты поступил очень некрасиво.

— Что? Я?! Когда?

— Почему ты не заблокировал связь? Мог бы хоть пароль поставить!

Вася заморгал. Судя по лицу Уфрили, случилось что‑то действительно плохое.

— Я не знаю, о чём ты, — жалобно сказал он.

В раздражении Уфриля опустила плавники так резко, что подвешенные к ним колокольчики и цепочки заверещали и перепутались.

— Ледран ушёл, — сказала она. – Ему очень плохо. И это всё из‑за тебя!

По тёмному коридору ползла чудовищная многоножка. Бесконечное сегментированное тело тускло поблёскивало в сумерках, тысячи лапок цеплялись за парчовую обивку, когда многоножка петляла по стенам. Черепа чудовищ следили за ней боязливыми взорами. Огоньки в их глазницах меркли и прятались глубже. Голова многоножки была человеческой и принадлежала Ллеулису Сайнсу.

Беззвучно Сайнс приблизился к занятому работой Ледрану и воздвигся над спинкой его кресла, будто кобра в позе угрозы. Ледран вздрогнул и выронил бумаги.

— Ллеулис, зачем вы меня всё время пугаете?

— А зачем же вы всё время пугаетесь, Ледран? – промурлыкал начальник отдела разработки, ритмично покачиваясь. – Послушайте, вы лукавите. Вы давно привыкли к образу жизни Лабораторий. Вы держитесь за старую схему восприятия только потому, что рассматриваете её как некий… мемориал в честь ваших погибших братьев.

Ледран вздохнул и опустил на стол огромные руки. Помолчав, он ответил:

— Вы правы. Никто никогда не станет восстанавливать Миры Страдания. Всё, что осталось от них – моя память.

Сайнс обвился вокруг Ледранова кресла и приподнял верхнюю часть тела над спинкой. Лицо его преобразилось, челюсти вытянулись и украсились шипами, над теменем поднялся костяной гребень. Ллеулис с любопытством заглянул в файлы координатора.

— Странно это сознавать, — сказал Ледран задумчиво. – Я читал технические спецификации линейки. Как я понял, Миры Страдания изначально строились так, что у большинства живущих в них… не было выхода. Души проживали несколько жизней в условиях, которые не назвать иначе как адскими, и разрушались, чтобы из их фрагментов сформировались новые. А новые души ждала та же судьба… Разработчики возлагали надежды на некий процент, очень небольшой процент людей, которых окружающий мрак побудит проявлять лучшие свои качества. Рассчитывали, что они попытаются изменить мир, преодолеть его технические спецификации. Предполагалось, что эти усилия повысят их индекс, и их можно будет забрать в Лаборатории…