Анна Одина - Амфитрион

– Как что? – ответ у Магистра был готов. – Последнюю каплю. Разве можно сделать с любящим мужчиной что-нибудь более ужасное, чем забрать у него женщину? В точности не знаю, конечно, но мне казалось, – по описаниям в литературе, в первую очередь, – что нельзя.

– Я вас убью, – простонал Митя. А сам понимал, что не убьет, потому что дело не в этом. Да и сил уже не было.

Магистр промолчал, отпил еще кофе, докурил сигарету. За это время Митя в очередной раз справился с собой.

– Скажите мне еще… еще то, чего я не знаю. Скажите важное. Должно быть важное. Должен быть смысл, а не просто интересный сюжет.

Магистр вздохнул и посмотрел на часы. Было три часа ночи.

– Ну что ж, скажу, пожалуй, то, что вам действительно важно знать.

Митя обессиленно покивал.

– Вы неправильно сосчитали задания, Митя. Восстановление на работе и казус булочников – это было так, разминка.

Митя с усилием перевел взгляд на Магистра и, совершив титаническое усилие, разомкнул руки и перестал зажимать распоротый живот, как самурай.

– У меня нет сил догадываться. Что за задания вы еще приготовили? Я больше ничего не могу, да и не буду делать. Могу вернуть вам ваши деньги.

– Непременно, – кивнул Магистр, – прямо при выходе есть касса, оставьте там все, потом сведу баланс на счетах. Эх, Митя! Чистый вы ребенок, прости Господи!

Магистр поднялся и легким шагом подошел к своему незадачливому гостю. Тот поднял голову и посмотрел ему в лицо снизу, как собака. Вопреки ожиданию лицо нанимателя выглядело почти добрым.

– Вы молодец, Митя, что деретесь до последнего. Только вы ничего не сможете изменить, потому что делать все станете для себя, а не для меня. Тем более что мне от вас больше ничего и не нужно. Вашим третьим заданием был ребенок по имени Петр. Ваше четвертое и последнее задание – Алена.

Митя усмехнулся.

– И как же вы меня принудите к этому? Я не работаю больше на ваш человеконенавистнический «Гнозис». Алена мне не нужна – мало ли на свете Ален! Она ушла и не вернется, и вы об этом прекрасно знаете.

Магистр терпеливо дослушал, но ничего не сказал.

Митя, поспешно истолковав это молчание самым выгодным образом (так поступают все очень испуганные люди, даже в самых малозначительных знаках способные увидеть признаки благоприятного исхода), все-таки подошел к окну и уперся взглядом в стекло, словно пытаясь охладить лоб. Не оборачиваясь, попросил:

– Сегодняшняя ваша ночь борьбы с мирозданием принадлежит мне, правда?

Магистр по-прежнему молчал, и Митя, приняв молчание за согласие, продолжил:

– Тогда, если можно, если ваши силы еще не совсем иссякли, пойдемте куда-нибудь еще. Обещаю, что утром от меня здесь ничего не останется.

– Надеюсь, – промолвил хозяин замка. – Если, уехав, вы оставите здесь руку или ногу, вряд ли удастся найти им применение. Но что же вам предложить? Библиотеку?

– Да! – обрадовался Митя. – Библиотеку!

Они прошли длинным коридором (или чередой коридоров, Митя не запомнил) и вышли в середину библиотеки. Митя, довольно начитанный молодой человек, всегда мечтал о личном книжном царстве, но здесь было страшно (даже несмотря на то, что немного страшно было в крепости Хатива повсюду). Они стояли на винтовой галерее и смотрели вниз. За спиной у них находилась книжная стена, под ними вились к основанию башни галереи, состоявшие из книжных стен, а галереи над ними уходили куда-то в небо.

– У вас здесь, что, все книги в мире? – спросил Митя, понизив голос, чтобы не нарушить священной библиотечной тишины, не вызвать какого-нибудь обвала.

– Надеюсь, что нет, – ответил Магистр и ловким движением всадил в стеллаж, как нож кому-нибудь в бок, давешнюю книжку в мягкой обложке. Митя успел увидеть на обложке фамилию Brown.

Хозяин библиотеки проследил его взгляд и небрежно махнул рукой:

– Эта книга совсем забыта, а некогда была популярна. Автор недавно писал мне с просьбой о кое-какой информации. Я и решил познакомиться с его основным творением.

– И что?

– Ничего особенного… Помогу – это несложно. Смотрите, пожалуста, под ноги.

Они спускались по винтовой галерее, и Мите, помнившему о глазах Риберы, казалось, что книги провожают их взглядами, особо не скрываясь.

– Я хотел бы ненадолго отойти от четвертого задания… хотя, кажется, мне и самому стало интересно посмотреть, что из этого получится, – сказал он, помолчав. – Пожалуйста, расскажите о своем поиске. Ответьте… зачем?

Магистр протянул руку в сторону и взял откуда-то (Мите показалось, из воздуха) тонкую трость с серебряным набалдашником-цилинем. Пробормотал что-то о загадке Эдипа {39}, и они прошли два витка спирали между книжной стеной слева и колодцем башни справа в молчании.

– Люди стали черствее, – нарушил Магистр тишину, прерывавшуюся только легким стуком трости по камням. – Век от века, год от года они все дальше уходят от уничтожительных войн, голода и экономических кризисов, но при этом теряют такую странную неосязаемую вещь, как человечность. Стало меньше глубоких встрясок, но потому и меньше необходимости сопереживать и сострадать. Стало ровно.

Митя слушал и пытался понять.

– Но вы ошиблись бы, подумав, что я вознамерился забрать эссенцию человеческого, essentia humana, у счастливых обладателей этой человечности… сострадательности, способности к эмпатии, как было популярно выражаться лет десять назад, дабы сделать ее прививки остальным людям. Эссенция, которую мы, Митя, путем несложного эмоционального вытряхивания добыли из вас, нужна мне в качестве пропуска в иные места. Подозреваю, они неоднократно виделись вам во сне.

Митя остановился.

– Так это не сон? Эти двусердые эфесты, подземные чертоги гиптов – реальность? Это существует? И отмель Масок, и…

– …и больше вы ничего не видели. Да, Митя, вы не сошли с ума, и у вас не было белой горячки. Существа оттуда вас действительно осматривали, а один из них, кажется, даже с волшебной прямотой назвал вас «материалом», раньше меня объяснив суть происходящего. Вы выступили донором. Это благородно, и я благодарен вам.

Магистр ушел вперед, его голос доносился до Мити все тише и тише. Мите стало не по себе, и он пустился догонять хозяина библиотеки.

– И что? – спросил он, поравнявшись с Магистром.

– Мне нужно туда вернуться. Без эссенции это невозможно.

– Зачем вернуться?

– Это точка опоры, стоя на которой можно переворачивать мир.

– Куда еще переворачивать? Дальше Одина, «Гирея» и приструненного Китая?

Магистр остановился, повернулся к Мите и сказал задумчиво:

– Как бы вам объяснить? Вы говорите о расположении фигур на доске. А я – о том, кто за этой доской играет. Понимаете, Митя, ситуация драматична тем, что люди могли бы быть не такими, какие есть. А в том, что они такие, частично вина моей семьи.