Морис Дантек - Вавилонские младенцы

В мозгах Торопа как будто включилась и стала разгоняться центрифуга. У факта, который сообщила Ребекка, просто не могло быть тридцати шести тысяч возможных объяснений.

— Моя клиентка недовольна, господин Горский, очень недовольна.

Старый врач расположился за письменным столом из темной древесины, в просторной, строго обставленной комнате, расположенной на последнем этаже медицинского центра. Огромные мансардные окна «Велюкс», снабженные защитой от ультрафиолетового излучения, пропускали жаркий свет августовского солнца в виде косых оранжевых лучей, отчего на длинное морщинистое лицо доктора падали голубые тени самых причудливых форм.

Горский вздохнул. Покупатели делают замечания. Он это понимает. Клиент всегда прав.

— Давайте проясним ситуацию: ее болезнь не может передаться «потомству», каким бы оно ни было. Ведь она только носитель, разве нет?

Врач издал звук, напоминающий щелканье механической игрушки:

— Вы не понимаете, господин Горский. Во-первых, мы оба знаем, что ситуация гораздо более серьезна, чем я им сказал. Во-вторых, вам конечно же известно, что последние два десятка лет наши знания о генетическом коде продвигаются вперед гигантскими шагами.

— Тем лучше для вас. И что?

— А то, что среда, в которой развивается зародыш, — одна из существенных компонентов эмбриогенеза, формирования зародыша, если так вам понятней. Однако мы знаем, мои клиенты знают, что между психикой и биохимией клетки существует множество взаимосвязей, которые осуществляются посредством того, что мы называем нейроиммунной системой. Если у девушки развиваются симптомы психического заболевания или если есть большая вероятность их возникновения, это может привести к формированию врожденных пороков развития. Это означает, что мы должны прервать операцию. Немедленно.

Горский не без труда перевел речь врача на язык повседневной действительности. Доктор хотел сказать, что безумие девушки может передаться ее потомству, даже если она была суррогатной матерью. И даже если речь не шла о «нормальных» зародышах.

Все идет прямо к «досрочному прекращению» операции. И потере миллионов долларов, которые могли бы попасть им в карманы. Ребята из Владивостока очень скоро поинтересуются, каковы реальные шансы на успех его предприятия. А интерес со стороны владивостокской мафии обычно приносит большие неприятности.

Глаза доктора посылали недвусмысленный сигнал: ответственность за провал целиком ложится на вас и вашу организацию. Вы оказались совершенно некомпетентными.

Горский издал глухое ворчание. Он накажет своего технического советника из Новосибирска — придурка, которого назначил Марков. До возвращения шефа этому идиоту стоило бы прочитать все специализированные журналы по биологии в мире, если он не хочет окончить свои дни в ванне с кислотой.

— Как мы поступим? Вы настаиваете на прекращении операции?

— Да, если выяснится, что зародыши в процессе эмбриогенеза получили хотя бы малейшее повреждение или если возникнет даже минимальный риск, что это случится на последней стадии беременности. В противном случае мы подождем. Но окончательное решение примет моя клиентка.

— Разумеется.

— Ладно. Нам нужно провести тщательный анализ дела Мари Альфы. Не стоит и говорить о том, что ваши люди показали себя чудовищно некомпетентными.

Горский едва не выругался. Подпольная российская больница в Монреале сделала все возможное в этой ситуации. Именно она составила схему генетического кода Мари, тщательно зафиксировав мельчайшие подробности. Это и позволило обнаружить аномалию, связанную с шизофренией. Но у врача на руках были все карты. Ссориться было нельзя. Нужно было отступить, сохранив строй своих полков.

— Напоминаю вам, господин Горский: ровно через неделю ее медицинский консультант приедет, чтобы убедиться в том, что с зародышами все в порядке. Если он примет решение прервать операцию, ваши люди займутся носительницей. Но клиентка дала мне понять, что в противном случае после указанной даты ее собственная команда по обеспечению безопасности возьмет дело в свои руки. Как вы прекрасно знаете, она больше не хочет рисковать.

Горский лишь шумно вздохнул. Он прекрасно знал, какая сумма в результате не попадет в его карман. Миллион долларов.

И карману это очень не нравилось.

Романенко еще долго глядел на экран после того, как лицо Горского исчезло. «Прикажите вашим людям готовиться к сворачиванию операции. Девять шансов из десяти, что это произойдет. Они должны выполнить это задание максимально эффективно».

Заказчики переключили двигатель на максимальную передачу. Судя по всему, они больше не полагаются ни на Горского, ни на команду Торопа.

В таком бизнесе потеря доверия почти сразу же влечет за собой потерю жизни. Нужно как можно скорее сообщить новость Торопу. И без утайки передать ему всю важную информацию.

После того как Горский взялся удовлетворять постоянно растущий спрос со стороны мира богатых людей, количество видов фауны и флоры, попавших под защиту тех или иных инстанций ООН, очень быстро стало увеличиваться. Становилось все сложнее вывезти то или иное растение или живое существо из его естественной экосистемы. Было запрещено владеть самыми разными видами тропических птиц, змей, игуан, сумчатых, мышей, насекомых, паукообразных, бактерий и прочей живности. Запреты отличались в зависимости от страны, действующих в ней санитарных норм, законодательства о защите прав животных и охране окружающей среды. Однако в совокупности все они способствовали возникновению старой доброй хаотичной системы, на которую мафия опирается с момента своего возникновения: запрещающий закон приводит к всплеску спроса на недозволенный товар.

То же самое произошло с новыми программируемыми препаратами, созданными, как и их предшественник — ЛСД, для нужд фармацевтической промышленности. Когда эти средства одновременно или почти одновременно появились в нескольких конкурирующих лабораториях в разных частях земного шара, их сочли прорывом в лечении психических заболеваний. Но Горский и несколько таких же, как он, обладавших тонким чутьем, немедленно распознали источник немалой прибыли. В Канаде, в США, в Европе, в Японии — всюду, где в психиатрических клиниках приступили к внедрению программируемых нейроконтроллеров, мафия постаралась раздобыть их копии, после чего начала производить аналогичные продукты в собственных лабораториях. Как только изобретение получило известность, новые программируемые препараты стали использоваться для того, чтобы максимально оттянуться во время посттехно-рейвов. Говорили, что новые наркотики открывают доступ к доселе невозможным сверхчувственным, трансцендентным удовольствиям, а старый ЛСД в сравнении с этим все равно что банальная игровая приставка «Нинтендо». Ответ властей не заставил себя ждать. Весь спектр «биотехнологий по галлюциногенному воздействию на нервную систему» был строго запрещен почти всеми государствами планеты.