Teronet - Боги и Боты

Всем им было на меня наплевать — их взгляд даже не останавливался на мне. Обычная студенческая болтовня: «И ч?» «А ана ч?» «Хак-фак!» «Кроч, иа плела уже… типа ты ч, ссуч…»… только в коридоре при подходе к кафедре Исторической психологии меня стали узнавать и прижиматься к стенам, молчаливо, с застывшими ртами, провожая взглядом. Замолкали разговоры, переставали жевать жвачки, отключали гаджеты, к которым были прикованы в ожидании очередной пары… За спиной кто-то рискнул крикнуть:

— Мен, ти — клинч!

— Хак ю!

— Энд мать твою!

— Спасибо, — я слегка обернулся и пошёл дальше, в поисках нужного номера на двери. — Всем спасибо!

Дверь я открыл привычным для меня образом, держась за ручку. Это меня поразило. Кабинет Вайнштейна был весь обвешан разными артефактами, в том числе из моего родного 20-го века. Это были киноафишы, плакаты концертов рок-звёзд, была даже Пугачёва, рекламные и информационные вывески, автомобильные номера и прочая ерунда.

— Ааа, здравствуйте, дорогой мой революционэр, — он сидел в своём вельветовом пиджаке нога на ногу в кожаном ретро-кресле со стёртыми подлокотниками.

— Здрасьте, профессор. Как у вас тут уютно.

— О да. Если будете как-нибудь тосковать по своему времени, добро пожаловать. Приходите запросто и отдыхайте тут.

— Непременно.

Я присел на указанное им кресло, такой же пружинный раритет, которое до боли знакомо хрустнуло и скрипнуло подо мной, совсем как в далёком прошлом. Продолжая ёрзать на нём, чтобы не стихал этот родной скрип, я с любопытством оглядывался. На тумбочке рядом стоял старый телефон с дисковым набором. На полках лежали: пишущая машинка, допотопный калькулятор, картридж от игровой приставки «Sega» и какие-то другие приборы с ладонь величиной и кнопками, как у телефона.

— Виктор, скажите, вы разбираетесь в психологии снов? — Задавая этот вопрос, я слегка волновался, и потому машинально накручивал на палец спиральный шнур допотопного телефона.

— Немного. С вашего позволения, — он откинулся в кресле и начал сворачивать самокрутку, подмигнув мне. — В наше время курение запрещено везде, кроме мест, которые можно запереть. А вы не курите?

— Я? Нет.

— Но к дыму, как я понимаю, привыкшие… Так что же вас беспокоит в ваших снах?

— Я хочу научиться их понимать. Может, есть какой-то язык сна? Возможно, через сны со мной пытаются общаться, дать мне какой-то совет или подсказку…

— Пытаются общаться? Уж не те ли это Боги, о которых вы «намекнули» режиссёру нашего шоу? — он был абсолютно серьёзен, и я решил не ходить вокруг да около.

— Да. Те самые. Но я не могу быть уверенным точно. Может быть то, что принимаю за их «послание» — всего лишь мои фантазии, остатки воспоминаний, перемешанные со свежими впечатлениями прошедшего дня.

Вайнштейн продезинфицировал руку, что держала самокрутку, отложил в сторону дезинфектор и, взяв зажигалку, прикурил. Моё обоняние с тоской отозвалось и на этот давно забытый символ канувшей в Лету эпохи.

— Вполне возможно. Но есть ещё кое-что, что вы должны знать о наших сновидениях. Представьте себе, что сон — это паром через реку. На одном берегу сидите вы со всеми своими сознательными намерениями, впечатлениями, знаниями и тому подобным. На другом берегу — сидит некое застенчивое, пугливое существо — это ваше бессознательное. Оно хочет с вами поговорить, периодически посматривает в вашу сторону, но вы его не замечаете. Единственный способ попасть вам на глаза — это встретиться с вами на пароме, то есть в момент, когда вы засыпаете, — он глубоко-глубоко затянулся и продолжил медленным обволакивающим меня как дым голосом рассказывать свою сказку.

— Но, есть одна проблема — на этом пароме всегда полно всяких механических предметов, которые вы с собой приносите со своего берега. С одной стороны, это создаёт толчею, и на пароме, то есть во сне, мало место для всего, что могло бы принести с собой это существо и показать вам. Ведь оно именно так и может общаться — принести с собой что-то и показать, например, своих животных, растения, которые оно выращивает. Других вариантов нет — оно безмолвно. Не умеет говорить, не знает правил речи и т. п. С другой стороны, оно не уверено, что вы вообще уделите ему внимание, учитывая то, как страстно вы увлечены этими своими железными игрушками. Не только на берегу, но и когда спите.

Он пускал в воздух дым и увлекался всё больше и больше. Я сам вошёл в лёгкий транс и просто-таки погрузился в нарисованный им странный и таинственный мир.

— Представьте, что его застенчивость только усиливается, когда оно наблюдает за вашим кругом общения. С вами же никогда ни одного живого существа! Только механика! И вот, в один прекрасный день оно вдруг видит, что вы зашли на паром, фактически уснули с одним маленьким, милым котёнком. Не важно, с каким животным. Допустим, будет именно так — маленький пушистый котёнок. И больше ничего. Вы так сильно им увлечены, что забыли и оставили всю эту механику на берегу. Представьте его радость! Радость этого существа. Оно торопится, спешит, собирает всё, что под руку попадётся и бежит с этим на паром. А вы там спите и ни о чём не подозреваете. Оно полагает и вполне разумно, что это его шанс — привлечь ваше внимание. Ведь вы открыты для всего живого, то есть для того языка, которым оно может общаться. И вот оно счастливое и торопливое вбегает на паром, а вместе с ним — кого только нет. И тигр, и пантера, и…

— Львица? — я как-то с трудом это выговорил, какая-то слабость ощущалась во всём теле и язык еле ворочался.

— Да… почему бы и нет… львица… в общем, весь набор кошачьих, пушистых, крадущихся. И ещё… эммм… какие-нибудь другие пушистые животные… кролики… хорьки… Вы спросите: «Почему»? Сложно сказать. Это же его ассоциации. Это оно именно так хочет спать и такие хочет видеть сны… и вот высыпало на паром всю эту кучу животных, которые ходят вокруг вас, мяукают, некоторые даже рычат, я не знаю, царапают всё вокруг, подкрадываются… Представьте ваше собственное состояние от этого нашествия! Согласитесь, что для человека зашедшего на паром подремать с маленьким пушистым котёнком — это всё крайне неожиданно и неприятно. И что же происходит в дальнейшем? Вы… сбегаете с парома… то есть, просыпаетесь, — я открыл глаза, осознав, что ненароком вздремнул, пока он говорил. [70] Стилизация в духе эриксонианского гипноза, когда в транс вводят в том числе и с помощью рассказывания историй. — И, проснувшись, вспоминаете весь этот опыт как нечто необычное, сильно взволновавшее вас и, возможно, имеющее какое-то значение…

— Да… доктор… именно так всё и бывает, — я протёр глаза и заметил его плутоватый прищур глаз.

— Я не доктор. Я всего лишь изучаю людей, но не имею ни права их лечить, ни особого желания. По мне так пусть каждый сам разбирается в том, как ему жить. Так что советов по жизни не даю. Могу лишь помочь разобраться в тех или иных вопросах.