Олег Верещагин - Путь к звёздам

Но от этой мысли ему стало ещё тошней, чем от первой, хотя казалось бы - куда уж отвратительней? И об этом он тоже больше не думал. Не запрещал себе думать, а именно не думал...

Мелкий Вовку часто смешил. Когда Вовка услышал первый раз вызванный какой-то его выходкой свой смех - то изумился и даже огляделся: что за звуки? Смех был неумелым, странным, даже страшным, пожалуй. Вовка подумал, что до войны, услышь он такой смех - решил бы, что смеётся сумасшедший.

И задумался над этим...

...А вот давать Мелкому автомат или нет - вопрос у Петьки даже как-то не возник. Младший мальчишка из маленького арсенала Петьки получил АКМ-74У на пятый день проживания в "бункере" - и отнёсся к оружию очень ответственно, надо сказать. Быстро его освоил и полюбил, кажется... Видимо, с оружием он чувствовал себя сильным и в большей безопасности. А это вещь такая... важная вещь. Был Старший Вовка. Был Настоящий Автомат. И был Дом. И игрушки... Кажется, Мелкому этого вполне хватало...

...А вот вчера вечером - вспомнил Вовка, садясь есть и продолжая наблюдать, как Мелкий играет с грузовичком - Мелкий его, Вовку, напугал. Здорово напугал. Они просто лениво про что-то разговаривали, и вдруг Мелкий спросил:

- А зелёные деревья - как это?

Вовка осекся на полуслове. Непонимающе посмотрел на младшего мальчишку. Что за чушь он спрашивает: как это - как это зелёные деревья? На них зелёные лис...

Тут до него дошёл наконец смысл вопроса - и, глядя в любопытные, чистые глаза Мелкого, Вовка почувствовал страх.

Мелкий не помнил зелёных деревьев. Он знал только, что деревья - это чёрные и серые большие палки, утыканные палками поменьше, которые кое-где торчат на улицах. Ничего зелёного в них не было, конечно.

Вовка засуетился. Хотел был объяснить на словах, но потом спохватился. Включил ноутбук и сам сел к экрану. Подтянул Мелкого - тоже суетливо - и сказал: "Вот, смотри, вот это деревья... - и добавил поспешно: - Настоящие!"

Мелкий смотрел внимательно, почти не дыша...

...Ноутбук Вовка нашёл полгода назад на каком-то замёрзшем мужике. Наверное, тот упал от голода и замёрз. Хороший ноутбук, до войны такой мог стоить тысяч тридцать или даже побольше. И куча заряженных восьмичасовых батарей, штук десять, не меньше - тоже была. А в самом буке не оказалось ни игр, ни вообще ничего, почти вся нехилая память была забита книгами, фотками картин, чертежами, песнями, фильмами... Вовка иногда смотрел кое-что - но музыку или кино не включал ни разу, боялся, что разобьёт ноут. Почему-то так чувствовалось, отчётливо.

Мужик, наверное, был из тех, кто раньше называл себя выживальщиками. Витька про них несколько раз читал. Но, видимо, его знания тут не смогли помочь. Умер выживальщик, и всё. Все умирают. Или живут все - или умирают все, выжить в одиночку не получается, иногда думал Витька вопреки собственному существованию. И пугался, когда осознавал, что не слишком-то причисляет себя к живым...

...На ноуте, кстати, было сколько-то чистого места, и Витька хотел было вести дневник - пришла такая мысль было - но потом ему стало смешно от этой самой пришедшей мысли, и он так ничего и не завёл. Зачем, для кого? А вот теперь машинка пригодилась...

На экране шумели зелёные деревья, и Мелкий вдруг сказал неуверенно:

- А я помню... на них должны быть птицы... живые... И ещё разные кошки на них. Которые птиц едят. Такие небольшие, с хвостами.

Вовка нашёл ему в компьютере птиц. И кошек...

... - Вовка, а можно я спрошу? - отвлёк Вовку от завтрака (это была яичница из порошка с ветчиной) и размышлений голос оставившего грузовик Мелкого. Он сидел боком, упершись в пол рукой, и смотрел на старшего.

- Угу, - Вовка хрустнул солёной галетой.

- А на свете ещё есть люди? Хоть сколько-то? Или только мы?

- Есть, - Вовка со вкусом отпил чай. - Наверняка. Людей было много, все всё равно погибнуть не могли. Еееесть где-нибудь.

- Вовка, а почему мы к ним не пойдём?

- Куда? - Вовке было лениво обрывать малька, пусть треплется. И самому в ответ - почему не поболтать? - В городе или нет никого давно, или прячутся хорошо. Я вообще знаю, как куда добраться, но ты тыквой-то подумай: снегопады, ветер иной раз крыши срывает, сам видел, - Мелкий кивнул. - Куда мы пойдём-то? Нас за околицей или заметёт, или просто в сугробах застрянем... Да и вообще, - он кивнул на радиоприёмник. - Вон, стоит. Я раньше часто слушал. А потом и бросил - по-моему, полгода назад последняя станция заткнулась. Какие люди? Мы к ним выйдем, а они хавку отберут, одежду отберут, а нас к стенке, и всё. Или самих схавают. Ты про людоедов знаешь?

Мелкий кивнул, глаза наполнились невыразимым ужасом. Но он всё-таки твёрдо сказал ломким голосом:

- Люди людей не едят. Это разные дикие только, я... в книжках читал. Я помню, - закончил он несколько удивлённо. - Или, может, не читали... - он потёр лоб пальцем, пытаясь вспомнить.

- А сейчас все дикие, - ответил Вовка и кинул Мальку галету. - На, лопай.

- А я можно... - Мелкий захрустел галетой. - Я можно ещё спрошу?

- Валяй.

- А твои папа и мама... - Мелкий сбился, чуть съёжился, но Вовка пожал плечами:

- Погибли. Я из лагеря вернулся, а весь центр в развалинах.

- А ты их не искал? Вдруг они уехали?

- Не искал. Да не уехал никто никуда, не успел. Нам военный так сказал. Мне и Сашке. Это дружбан мой... был.

- Военный сказал?

- Ну да, наш военный. В смысле, русский.

- Наш - это русский?

- Ну да.

- А кто такой военный?

- Это человек, который воюет... Слушай, заткни ты пасть галетой и хрусти, а то как дам!

Мелкий заткнулся, сделав вид, что очень испуган...

...Мелкий, которого звали Петькой, и который вспомнил это совсем недавно, но не говорил, потому что Вовка приказал не говорить - не сердился на Вовку. Ничуть. Ни капли. Вовка для него был... был всем. Ничего такого в прежней жизни мальчика - которую он не очень хорошо помнил, и не только из-за возраста, а и потому, что ужас, к счастью, стёр б о льшую часть памяти - не встречалось. Он даже не помнил, как и почему остался жив и выжил вообще. Что делал, где жил - почти не помнил и не стремился вспомнить. Рядом был Вовка - вот и здорово.

Вовка был Вовка. И всё, что он делал, что он говорил - было хорошо и правильно. Даже когда он делал больно или ругался. Это всего лишь значило, что он, Петька, где-то ошибся. "Накосячил". Никакие иные мысли мальчику в голову не приходили.

Вовка его спас. И что пригрозил сначала - тоже ничего. Мир злой. Страшный. Пустой. Холодный. А Вовка добрый...

... - Ты добрый, - вырвалось у прожевавшего галету Мелкого.

Вовка вытаращился на него без шуток. Даже рот приоткрыл. Поскрёб, опустив глаза, вилкой по тарелке. Потом хмыкнул:

- Ну тебе видней... - и вдруг спросил: - Слушай, Мелкий, а ты своих вообще не помнишь?