Виктор Слипенчук - Звёздный Спас

Все три девчонки живут в общежитии землеустроителей в районе Тимирязевки и рассчитывают как молодые специалисты областного масштаба со временем получить благоустроенные квартиры. Их общежитие на сваях, шутя называется «скворешником», запланировано под снос.

В тот день (13 января) мы при клубе «Медиум» занимались обычной практикой. Дионис принимал больных в своём стоматологическом кабинете, а Сатир таскал кислородные баллоны (в его обслуживании два реанимационных кабинета «скорой помощи»). Потом Сатир подменился, ушёл на свидание с Ксенией Баклажкиной, а Дионису позвонила Агриппина Лобзикова.

В общем, в седьмом часу вечера мы собрались у девчонок в общежитии. Они выставили бутылку первача, а мы – две бутылки крымского шампанского «Золотая балка» (брют). Всё было как обычно, то есть не было никаких чудес.

Где-то в одиннадцатом часу вечера к Фиве пришёл молодой человек по имени Иннокентий. Знакомясь, представился – Кеша. Рослый – под метр девяносто. Волосы светло-русые, синеглазый – белки отливают голубизной. В обхождении – уважительный, но с некоторым сдвигом.

Принёс апельсины и каждый крест-накрест обвязал красной капроновой ниткой с петелькой, чтобы без ножа взрезывать кожуру. Девчатам это очень понравилось. А мы поначалу подумали, что он «с перепугу» обобрал чью-то детскую ёлку. Но ничего – приняли. Однако дальше – больше. После двенадцати ночи, когда встретили старый Новый год и уже собирались расходиться, Иннокентий поднимается, держа в щепоти синий перстень, и предлагает считать продолжение праздника его помолвкой с этой Флоренской Фивой. Более того, надевает ей перстень на безымянный палец и приглашает всех на свадьбу, которая состоится то ли в марте, то ли в мае. И тут такое началось. Как с Бэмсиком. Магнетизм не магнетизм – всеобщий гипноз, но без насилия над личностью, а с полным нашим согласием.

1. Этот Кеша при полном параде – костюм, белая сорочка, всё с иголочки. Надел перстень своей Фиве на безымянный палец (она показала руку, чтобы и мы полюбовались), а пальца-то нет, под самое основание отсутствует. А в выщербленном пространстве, там, где синел перстень, объявилось прозрачно-серебристое завихрение, а на нём крестик в круге как бы на линзе бинокля.

2. Мы посмотрели на Фиву – что с ней? А она – ничего. Стоит уже не в платье в синий горошек, а в белой фате и вся в смущённом радостном ожидании. И рука в порядке, и перстень как перстень, вспыхивает синим пламенем. И мы хором – горько, горько! Требуем, как на свадьбе, свадебного поцелуя. Под ложечкой ёкнуло – что же мы требуем, это же помолвка! И они как и прежде – он опять в сером поношенном костюме, а она – в платье в горошек, но, правда, с перстнем на безымянном пальце. И так – несколько раз происходило.

3. Но главное – не это. Главное – как они вместе ушли с вечеринки. Объявили – сейчас мы испаряемся. Вышли на лестничную площадку и – действительно испарились. Ни скрипа лестницы от шагов, ни хруста снега под окнами. Были – нету. Мы гурьбой выбежали во двор, искали их, думали, что они как-нибудь спрятались – ничего подобного, исчезли. В натуре – как бы испарились.

Именно это мы рассказали Бэмсику. Именно это он требовал изложить на бумаге. Но кто он такой, этот «фрукт»?! Нам кажется, что он сам похлеще Кеши владеет гипнозом. И в отличие от него агрессивен, способен, при определённых обстоятельствах, совершить противозаконные действия. Что касается нас, Диониса и Сатира, – выпили мы в тот вечер изрядно. Но после того как Фива и Кеша «испарились», абсолютно отрезвели. Поэтому-то и составили вышеизложенное донесение.

Начальнику СОИС МГУ

полковнику Акиндину А.А.

от смотрителя клуба « Сталкер »,

психотерапевта Бэмсика (псевдоним)

Довожу до Вашего сведения, что вчера, 27 февраля сего года, то есть в воскресенье, обмениваясь опытом работы сети «Спасатель» в рамках традиционной программы «Клиент всегда прав», я имел встречу со смотрителями клуба «Медиум» дантистом Дионисом и фельдшером «скорой помощи» Сатиром (он величает себя врачом). Впрочем, перехожу к делу.

В беседе, которую характеризовал как аномальные явления (АЯ), я коснулся чудес нашего времени. Рассказал об удивительных случаях психотерапии, встречавшихся в мировой практике (да и ныне встречающихся) и до сих пор не нашедших однозначного объяснения в науке. Прорицания болгарской целительницы Ванги. Способы поиска далай-ламы на Тибете. Кое-что для примера привёл из своей практики. Попросил их рассказать о необъяснимых случаях, которых они, возможно, были свидетелями. (Ничего от них я не ждал, просто у меня такая форма общения.)

И вдруг они начинают рассказывать, причём взахлёб, о встрече старого Нового года в каком-то общежитии-«скворешнике» у своих знакомых девчонок. По их описанию и путём использования некоторых приёмов магнетизма, я установил: блондинистый парень по имени Кеша есть не кто иной, как тот молодой человек, о котором я Вам писал в донесении от 6 января. Меня это взволновало. Я попросил их изложить на бумаге необычные факты встречи старого Нового года. Предложил для восстановления памяти свои услуги психотерапевта. В ответ они нехорошо переглянулись, и фельдшер Сатир спросил:

– А на кого адресовать донесение?

Я сказал им свой псевдоним. И они, как бы решив писать, уточняют:

– Бэмсик, а необычные факты про наших девушек вас тоже интересуют? И вы с помощью вашей философии магнетизма можете внедриться в нашу память и выудить всё необычное и про нас, и про них?

Я сказал – естественно.

Они опять нехорошо переглянулись, и Сатир спрашивает у Диониса:

– Этот пронафталиненный и шилом бритый Джеймс Бонд – кто он такой, чтобы ему писать?

– Он – Джеймс Бэмсик, – ответил Дионис. – У него серебряные лампасы.

– А что если этому генералу Джеймсу разок «бэмснуть» по философии магнетизма?

Они разговаривали между собой так, словно меня не было. Понимая, что они провоцируют на скандал, сказал им:

– Не хотите излагать мне – изложите господину полковнику.

Они взвились. Сатир:

– Так он ещё и угрожает?!

Дионис:

– Нет-нет, он интересуется философией самбо!

Мне ничего не оставалось – я подозвал трёх сотрудников, и началось. Три раритетных абажура из зелёного шёлка с кисточками из золотых нитей (первая половина двадцатого века) были надеты им на голову. Мой наряд из редчайшей по фактуре ткани (гордость российских кутюрье нового времени) в течение минуты был изорван, изничтожен и превращён в лохмотья. Ушибов и ссадин на мне и на сотрудниках столько, что не пересчитать. Впрочем, не это главное.