Йен Макдональд - Дом дервиша

— Помолчи, а?

Барчин испуганно замолкает. Айше пробует снять кольца. Обручальное поддается легко. Нет, не это, это нельзя. Она скручивает с пальца красивое кольцо с бирюзой Тюльпановой эпохи, которое она забрала в счет оплаты у покупателя из Болгарии. Айше Эркоч бросает кольцо в отверстие люка. Спустя несколько мгновений раздается еле слышный, но чистый звук.

Джану нравится супермаркет. Мягкий неоновый свет, блеск полок. От холодильников веет прохладой, а на высоких полках, докуда Джану не достать, спрятаны тайны. Супруги ссорятся вокруг тележек, кладут продукты и выкладывают их обратно, малыши в детских креслах смотрят на него с серьезным видом, когда их катят мимо или оставляют посреди этой галереи чудес, а матери бросают сочувственные взгляды, когда мама разговаривает с ним жестами. Смотрите, глухой мальчик. Я не глухой, а если бы и был, то я бы вас видел. Маленький детектив ничего не упускает, включая упаковки колготок, или бритв, или бутылки виски, которые они тайком прячут под своими черными плащами чарфаш. А на кассе он любит угадывать, что за люди стоят перед ним в очереди, исходя из выбранных ими товаров, скользящих по ленте. Джану в супермаркете нравится то, что это не площадь Адема Деде. Не Кенан, который подмигивает и задает вопросы. Очень. Старательно. Артикулируя. Слова. Как у тебя дела?

Сегодня вечером супермаркет полон старичков и старушек, которые, шаркая ногами, бродят туда-сюда, ничего не покупают, а просто остужаются под кондиционерами. Парковка после прохладных рядов кажется удушающе жаркой. Воздух пахнет горячим асфальтом. Мир бесконечен и богат.

— Мам, мне кажется, так должна выглядеть Калифорния.

Шекуре Дурукан делает знак, который означает «Что ты несешь?».

— Да так, ничего, — говорит Джан. Он загружает очередной пакет в багажник «газового пузыря».

Вечер похода в супермаркет всегда сулит удовольствия. Мороженое, которое Джан съедает прямо в машине, не из нетерпения, а из-за ощущения изысканности, которое он испытывает, когда добирается через шоколадную глазурь до холодной кремовой середины, пока мимо проносятся огни города. Когда он едет вечером в машине, поедая мороженое, а мать постукивает пальцами, отбивая мелодию, звучащую по радио, Джан остро чувствует, как выглядела бы другая жизнь, которую они могли бы вести. Такая жизнь протекает в симпатичном пригородном домике с гаражом, с красной кирпичной крышей и газоном. Позади — качели и батут. На веранде сидит женщина и читает журнал, а в доме глава семейства смотрит спорт со своими друзьями, а потом они сыграют в карты. Вокруг дома на крутом велике рассекает мальчик. Он может поехать куда угодно на этом велике. Этот мальчик — Джан, если бы он был здоров, если бы не синдром QT.

— QT, кью-ти, — мурлыкает он себе под нос, — крути, крути.

— Что, дорогой?

— Да так.

Певица Шемси крутит попой в облегающих красных брючках с плаката во всю стену.

Джану не разрешают поднимать ничего тяжелого по лестнице в квартиру, поскольку напряжение может навредить его сердцу. Родители подумывали установить подъемник, но вопрос упирался в деньги и в надежду, что, может быть, Джан все-таки повзрослеет и станет сильным подростком. Шекуре звонит Осману по цептепу. Три пакета в одной руке, подъем вразвалочку по крутой деревянной лестнице. Почему бы просто не спустить корзину с балкона? Иногда нельзя взять и посоветовать такое людям. Не в первый раз Джан подозревает, что он куда смышленее родителей.

Джан не доедает кусочек мороженого в награду за то, что его оставили в гордом одиночестве на улице в «газовом пузыре». Шекуре и Осман затащили его в дом в тот самый момент, когда спустились ройботы. Джан злился, а потом боялся, когда тихие крики начали пробиваться через кокон тишины вокруг него. Надо было дать ему посмотреть. В труднодоступных местах площадь Адема Деде все еще испещрена краской: в примыкающей к стене части желоба, на рамах вокруг люка и на карнизах, на резных элементах, — там, куда не дотянуться ни щеткой, ни стеклоочистителем на длинной ручке. Краска осталась на цветочном узоре каменного фонтана. Книжную лавку даже не попытались привести в порядок. Джану леопардовые пятнистые жалюзи кажутся даже более симпатичными, за ними всенепременно должно скрываться что-то потрясающее и дикое. Киоск Айдына тоже закрыт на ночь. А вон Кенан в своей лавке, смотрит спортивный канал по висящему над дверью телику с плоским экраном. Бюлент и Айкут в конкурирующих чайных заняты одним и тем же — расставляют чайные стаканы аккуратными рядами, у Бюлента стаканы с золотым ободком, а у Айкута малиновые. Джан улыбается. Ему нравится замечать мелочи. Так мистер Ферентину смотрит на мир. А вот и Недждет, ой, простите, шейх Недждет, крадется домой по переулку Украденных кур после того, как где-то таскался весь день. Он никогда не выглядел особо хорошо, но сейчас просто в ужасе, лицо осунулось, а глаза выпучились, как у героев мультика про безумных имамов, идет весь сгорбившись. Если это Аллах с тобой сделал, то стоило бы тщательнее выбирать себе друзей. Возможно, за ним следит робот. В конаках и старых зданиях вокруг площади Адема Деде столько укромных местечек, где может спрятаться робот. Уж Джан-то знает, он большинство задействовал. Он помнит о предупреждении господина Ферентину, а потому вжимается в сиденье и выглядывает поверх приборной доски.

Недждет мнется, словно бы боится идти по Гюнешли к своему убежищу. И тут вдруг распахиваются двери маленького белого фургона, припаркованного у чайханы, фургона, на который Джан даже не обратил толком внимания, поскольку тот выглядел ничем не примечательным. Из него выскакивают три молодых парня в ветровках и спортивных штанах. Молодчики подбегают к Недждету быстрее, чем он успевает среагировать, и валят его на землю. Попытавшись встать, он получает удар в живот, после чего парни связывают ему руки за спиной куском проволоки. Недждету не хватает времени, чтобы восстановить дыхание и крикнуть, его волокут и заталкивают в фургон через задние двери. Двое парней залезают в фургон вслед за ним, а третий плюхается на водительское сиденье. Хлопают дверцы, фыркает мотор. Джан сползает вниз, чтобы его не было видно, когда белый фургон проносится мимо него по Киноварному переулку. Все это происходит так быстро, что Джан и охнуть не успевает. Быстро и грубо, и он единственный, кто видел похищение. Бюлент и Айкут увлечены своими стаканами, Айдын захвачен просмотром бесконечных обсуждений перед матчем «Галатасарая». Все смотрели в другую сторону. Джан — единственный свидетель.

Джан выдыхает. Оцепенение спадает. Маленький детектив знает, что нужно делать.

Джан выскакивает из «газового пузыря» и бежит вниз по лестнице навстречу родителям, которые спускаются за второй порцией пакетов. Шекуре сердито делает ему знаки. Джан открывает компьютер, падает на кровать, попискивая от злости на бесконечные окна загрузок. Так медленно! Ага. Еще несколько минут, которые тянутся вечно, и приложение открывается.