Йен Макдональд - Дом дервиша

Аднан удивляется, что она вообще видит его сквозь туман. Айше по утрам с трудом просыпается. Она идет на кухню и ставит чайник. Трубы свистят, стучат и издают странный животный рык, но, по крайней мере, в столь ранний час есть вода.

— Все потому, что ты неправильно включаешь.

— На это потребовались годы тренировки.

Зато кофе она варит правильно, он у нее получается просто потрясающий, такой можно научиться варить, только если в твоем доме живет кухарка. Кофе для Дня Сделки. Аднан пьет его на безопасном расстоянии от отглаженной и все еще теплой после утюга рубашки. Насколько вкуснее кофе будет казаться на залитой солнцем террасе его ялы на берегу, когда мимо будут проплывать огромные корабли! Правда, им придется надевать чуть больше одежды. Праздник для глаз экипажей кораблей и любопытных соседей. Вам бы повезло, ребята. Аллах Всемогущий, она так красиво выглядит, когда присаживается на корточки, чтобы вытащить одежду из стиральной машины: ноги разведены в стороны, а над пятками нависает божественный персик ее задницы. Спина просто невероятная. Аднан раньше никогда не обращал внимания на идеальную симметрию мускулов вдоль долины позвоночника, но сейчас это его поразило и возбудило. Утром в День Сделки все воспринимается острее и сексуальнее.

— Прости, что я вчера задержалась, надо было кое-что утрясти с Ахметом и Мехметом.

— Ты охотишься за какой-то редкостью?

По игре мускулов Аднан понял, что Айше улыбается.

— Определенно.

— Расскажешь мне?

Снова улыбка.

— Нет. Расскажу, когда все закончится. Ты занимайся своей сделкой, а я — своей.

Айше забирает кофе в спальню. К семи часам Аднан одет. Особая рубашка для Дня Сделки, особый костюм, особый галстук, и носки, и ботинки. Айше права. Он горяч. Аднан застегивает запонки.

— В бой.

Айше выходит проводить его. Она накинула японское шелковое кимоно.

— Мне больше нравилось без него, — говорит Аднан.

Айше легонько ударяет его рукавом кимоно.

— Давай уже.

Ее поцелуй долгий, с привкусом кофе и обещанием страсти.

— Иди и возвращайся миллионером.

— Позвоню тебе, когда все закончится.

Обычные парни тусуются вокруг гаражей. Наверное, торчали там всю ночь. Как и обычно, они переглядываются и тихо шушукаются, когда Аднан садится в свою «ауди». Каждый раз так. Аднан размышляет, а не опустить ли стекло и не послать ли их куда подальше, пусть пойдут и найдут себе нормальную работу, мать их. На следующей неделе в это же время он уже уберется отсюда.

Машина выезжает из гаража на автопилоте, но, как только Аднан оказывается на шоссе, он переключает ее в режим ручного управления. Внимательное вождение не дает углубиться в мысли о том, как же быть с Кемалем. Движение уже довольно плотное. За лобовым стеклом, которое охлаждает климат-контроль, колышется марево, плотное, словно занавес, радио озвучивает пророчества о том, что температурные рекорды мая будут побиты к восьми часам. Он переключает радио с новостными сводками о ценах на момент закрытия рынка в Лондоне и Франкфурте, на «Хенри Хаб» в Луизиане и утренних ценах с восточноазиатских рынков. Говорит Центральная Азия. Баку вот-вот откроется. Огромная «ауди» дребезжит в серебряном потоке машин. Ультралорд в пути.

Кадир звонит, когда до моста остается пять минут. Мир снова требует к себе внимания. Аднан переключается на автопилот. На лобовом стекле появляется лицо Кадира.

— Привет, Гидрор.

— Привет, Драксор. У меня есть то, что нам нужно. Ты где?

— В получасе езды.

— Я буду ждать тебя в холле.

— Увидимся.

— Выглядит хорошо, да?

— Да, хорошо.

— То есть круто, это самая крутая штуковина из всех.

— Ну да.

На мост. А там слева его ялы. Вот как надо думать. Аднан отвлекается, загрузив на экран брошюрку от агента по недвижимости. Этот балкон, терраса, откуда он будет смотреть на машины на мосту, понимая, что он избранный, ему больше не нужно быть одним из них.

Машина замедляет ход, а потом и вовсе останавливается. Пробка на Босфорском мосту, Аднан больше всего ненавидит, когда приходится стоять там, высоко над водой на ненадежной конструкции. Когда много машин движется на автопилоте, то иногда возникают пробки; все потому, что автопилоты слишком бдят за возможными движениями других автомобилей. Аднан отключает автопилот, пускай это стадо овец расступится перед ним. Тут же активируется система экстренного торможения: пробку вызвало что-то посерьезнее, чем компьютер, управляющий стадом. Машины начинают гудеть. Аднан просматривает сводки новостей. Отчет о происшествии на Босфорском мосту. Управление автодорог сообщает о происшествии… происшествии. Происшествие означает для Аднана человеческий фактор.

Аднан выходит из машины, чтобы получше рассмотреть, что же там такое случилось. Его тут же оглушает рев автомобильных гудков. Прямо справа от него женщина ругается одними губами, глядя в лобовое стекло, и ритмично бьет рукой по клаксону. Источник сумятицы находится близко, всего машинах в восьми от него. Дальше дорога пуста. На полосах, движущихся в сторону Азии, начинает формироваться пробка, поскольку водители замедляют ход, чтобы поглазеть на случившееся.

— Вы видите, что там случилось? — кричит Аднан усатому водителю грузовика, который стоит позади него.

— Машина раскорячилась на обе полосы! — кричит усатый в ответ.

— ДТП?

— Нет, насколько я вижу. Парень сидит внутри. Вот что странно: когда кто-то пытается его объехать, он блокирует путь. Оп-паньки! Металл об металл.

Автобус дальнего следования останавливается позади машины сердитой женщины. Пассажиры перебираются в переднюю часть салона и тянут шеи, чтобы посмотреть, что там. Сердитая женщина выходит из ситикара на мост.

— Кто-то может сказать мне, что происходит?

Мужчина через две машины поворачивается и кричит:

— Это попрыгунчик!

— Что? — переспрашивает женщина.

Водитель грузовика вылезает из кабины. Автобус открывает двери, водитель и пассажиры толкаются, протискиваясь между припаркованных автомобилей.

— Может, если мы оставим его в покое, то в итоге быстрее проедем, — говорит Аднан, но люди все напирают и напирают, это как во время футбольного матча, когда ты просто становишься частью толпы.

— Эй, кто-нибудь объяснит мне, что происходит? — спрашивает владелица ситикара в последний раз, а потом толпа несет ее вперед. Она кричит: — Моя сумочка!

Толпа стоит в четыре ряда между машинами в начале пробки. Аднан протискивается вперед, поскольку костюм придает авторитета. Никто не хочет подходить слишком близко к психу на стоящей поперек дороги красной «тойоте». Урон, который он причинил машинам, пытавшимся проскользнуть мимо, очевиден: смятые бамперы, разбитые фары, поцарапанная краска и карбоновое покрытие. Водитель — мужчина средних лет с кудрявыми волосами, седыми на висках, простоватого вида. У машины стамбульский номер десятилетней давности, бензиновый двигатель переделан в газовый. Водитель сидит, положив руки на руль, выпрямившись в струнку и глядя вперед. Теперь, когда оркестр автомобильных гудков прекращает свой концерт, поскольку все вышли из машин посмотреть на драму, звук его мотора кажется очень громким.