Гэлакси Крейз - Последняя принцесса

Сержант Факс вырвал ларец у нее из рук, взял ключ и открыл. Осмотрел внутренние отделения и вытащил главное сокровище — корону Виндзоров, которая была нужна Холлистеру, чтобы провозгласить себя королем.

Теперь ему осталось только уничтожить нашу династию.

Факс поднял пистолет, целясь Норе в голову.

— Прощай, Рита, — прошептала старушка, закрыв глаза.

Кожа на ее веках была тонкой и сморщенной, как оберточная бумага.

Я представила, как выхватываю из-за пояса кинжал и перерезаю толстую шею сержанта Факса. А потом говорю умирающему, что его командир, Корнелиус Холлистер, никогда не наденет корону.

— Стой! — твердо сказал кто-то.

Факс обернулся. Уэсли без церемоний протиснулся вперед. Сержант опустил пистолет, глядя на него.

— Давай не будем тратить на них пули. Мы же получили то, за чем пришли.

После напряженной паузы Факс кивнул и зашагал прочь впереди шеренги солдат.

Рекруты топали по гравиевой дорожке. Я шла вместе с ними. Вдруг кто-то схватил меня за плечо.

Сержант Факс указывал на написанный маслом пейзаж на стене — зеленый лес и водопад.

— Сними картину.

— Я?

— Да, ты!

Его багровое лицо было так близко, что я почувствовала на щеке брызги слюны и поморщилась от отвращения.

— Есть, сэр! — И я отдала честь.

Повернувшись к картине, я краем глаза заметила Нору. Она все еще сидела в кресле, окаменев, словно мраморная статуя.

Я чувствовала на себе ее взгляд, пока шла через комнату к стене за диваном. Получше разглядев картину, я поняла, что это водопад и старые раскидистые деревья в тех местах в Шотландии, где мы учились нырять. Пейзаж словно ожил, я ощутила ветерок, запах травы, услышала рокот воды, падавшей с утеса, наши голоса. Мы плавали и ныряли.

— Быстрее! — прикрикнул сержант Факс.

Я схватила раму и сняла с крючка. Солдаты обыскивали другие комнаты, забирая столы, стулья, посуду — все, что могли унести.

Отвернувшись от стены, я оказалась лицом к лицу с Норой. Она смотрела как-то странно, словно что-то вспомнила, но не могла понять, что именно.

— Простите, — пробормотала я, оглядываясь, чтобы удостовериться, что сержант Факс не слушает, и побежала прочь.

В грузовике солдаты открыли украденные бутылки спиртного и запели гимн Новой стражи. Они пересказывали эпизоды осады и других рейдов, передавали по кругу бутылки и поднимали тосты, словно ограбить двух безоружных пожилых леди — верх героизма. Я оглянулась в последний раз. Домик… Струйка дыма из трубы… Будто картинка в детской книжке.

Вонзила ногти в ладонь, просто чтобы вспомнить, что все еще способна чувствовать. Я причинила боль добрейшим женщинам в мире, которые заменили мне и моим брату и сестре умершую мать…

Грузовик ехал по грязи и каменным дорогам. В небе мутно светила луна, звезды погасли. Миля за милей, словно море, простирались поля. Так пусто внутри… Я не могла даже плакать.

Какой-то шум сверху вернул меня в реальность. Я подняла глаза: на соседнее место скользнул Уэсли.

— Полли, — окликнул он меня довольно резко.

— Чего надо? — сердито отозвалась я, отворачиваясь, чтобы спрятать слезы, готовые политься из глаз.

— Мне пришлось сегодня остановить тебя. Ты что, не знаешь, что будет, если не подчинишься приказу?

Я услышала собственное дыхание и почувствовала, как в легкие входит прохладный и влажный ночной воздух. Почему я плачу? Столько всего случилось — почему только сейчас? Я сжала кулаки и затаила дыхание, напомнив себе, как сильно ненавижу всех, кто связан с Новой стражей.

— Не могу поверить, что они сделали с… — Я удержалась и не назвала имена. — Почему сержант Факс считает, что вправе так обращаться с людьми, убить их кошку, забрать вещи?

Меня трясло от отвращения.

Уэсли удостоверился, что нас не подслушивают, и ободряюще положил руки мне на плечи.

— Полли, один шаг из строя — и он бы выстрелил тебе в голову, разве не понимаешь? Я пытаюсь помочь тебе, — прошептал он.

Грузовики резко остановились.

Мы выгрузились перед воротами дворца. Порция, Таб и несколько старших офицеров собрались, чтобы принять самое ценное из нашей добычи. Уэсли кивнул им и направился к своему отряду, чтобы увести его на ночь в казарму. Порция же осталась на месте. Она словно хотела пронзить меня взглядом. Так сова неподвижно сидит на ветке, высматривая добычу.

Войдя в спальню, я сразу поняла: что-то не так. Все девушки, кроме Вашти, собрались в круг в центре комнаты, но карт не было видно. В воздухе витало тревожное предчувствие.

— Ты меня беспокоишь, — медленно выговорила Порция, смакуя каждое слово, будто конфету. — Еще не начала лисью накидку — я даже не уверена, что ты шьешь. Ты не умеешь убираться. И акцент то шотландский, то как у лондонской элиты.

Последнее она сказала, подражая моему голосу, но на высокой ноте и в нос. Все засмеялись. Сержант заговорила на октаву ниже:

— Честно говоря, не знаю, что в тебе нашел Уэсли. Он и прежде якшался с рекрутами, но не так же.

Я замерла, не рискуя даже переступить с ноги на ногу или на мгновение отвести взгляд. Сердце колотилось в груди.

Таб подошла к Порции.

— Может, ты шпион Сопротивления?

Порция закатила глаза, приблизилась, взяла меня за подбородок и повернула к себе, чтобы заставить смотреть ей в глаза.

— Не думаю, что у нее хватило бы ума для шпионажа. Эта глупая девица даже не может выполнять простые приказы.

Все снова захохотали. Она наклонилась ближе, вцепляясь в мой подбородок, и зашептала на ухо, чтобы ее слышала только я:

— Зачем ты здесь?

— Чтобы служить в Новой страже, — громко сказала я.

— Серьезно? Тогда почему ты колебалась, когда дралась с бойцом Сопротивления в Ночь смерти? Ты их сторонница или просто трусиха?

— Я здесь, чтобы служить в Новой страже, — повторила я с каменным лицом.

Порция отпустила мой подбородок.

— Тогда докажи.

Я отшатнулась.

— Что?

— Докажи!

Порция закатала правый рукав. На бледной коже предплечья синела татуировка: скрещенные севиль и меч. Прежде чем я поняла, что происходит, Таб и Джун схватили меня, Джун пнула в спину. Порция встала рядом и крепко связала веревкой мои запястья.

Они втащили меня в туалет. Кафельный пол поплыл под ногами, когда Порция достала с полки длинные ножницы.

Сержант схватила меня сзади за шею. Я не издала ни звука — не хотела их радовать. Холодные лезвия на коже головы. Щелчок. Пряди моих волос дождем упали вокруг колен на пол уборной.

Порция толкнула меня к зеркалу:

— И как тебе?

Они остригли меня почти наголо, даже кожа была видна.

Таб и Джун согнулись от хохота, держась за животы. Их лица покраснели.

— Теперь сержант Уэсли уж точно не будет флиртовать с тобой, — веселилась Джун.