Гэлакси Крейз - Последняя принцесса

— Есть, сэр!

Солдаты отдали ему честь и потрусили в поля.

Когда они скрылись из виду, Уэсли ослабил хватку и развернул меня лицом к себе. Я уставилась в землю, но чувствовала, что его глаза жгут меня, словно раскаленная проволока. Мне никогда прежде не было так стыдно — за свое лицо, за глупость, которую я совершила, придя сюда в надежде убить Корнелиуса Холлистера. Вместо этого меня заклеймили его символом.

— Кто это сделал? — тихо спросил Уэсли. — Порция?

Глаза мне застилали слезы.

— Двигайся быстро и молча, — приказал сержант, подталкивая меня вперед.

Перед нами, освещенная луной, высилась ограда из колючей проволоки. Я замерла и повернулась к нему.

— Как ты можешь жить в ладу с собой, служа в этой армии? — спросила я дрожащим голосом, глядя ему в глаза. — Если хочешь убить меня, сделай это сейчас.

Он снова толкнул меня.

— Ты что, не слышала? Молчи и шагай.

Луна осветила его острые скулы и темные провалы глаз.

Мы миновали лагеря и пошли по темным полям к кирпичному строению без окон.

— Куда ты меня ведешь? — спросила я сквозь зубы.

Он дернул меня за руку, чтобы я остановилась, и начал развязывать веревку на запястьях.

— Ты ведешь меня не в лагеря? — спросила я, растерявшись.

Он достал из-за пазухи второй пистолет и вложил мне в ладонь.

— Стрелять умеешь?

— Да.

— Тут полная обойма. Не потеряй. Если разминемся, если тебя настигнут бродяги, просто стреляй. Никаких колебаний, а то они тебя убьют.

Я машинально кивнула и обхватила пальцами рукоять, потом, морщась от боли, примерилась, положив палец на курок.

— Я веду тебя в безопасное место, но нам придется пройти через лес. Нужно вести себя тихо и осторожно. Если выяснится, что я тебе помогал, нас обоих убьют.

Подняв голову, я посмотрела ему в глаза. Хотелось доверять Уэсли, но что, если это искусная ловушка?

— Зачем ты мне помогаешь?

Он посмотрел на оставшиеся позади лагеря смерти:

— Ты здесь не единственный человек, которому есть что скрывать, Элиза.

Звук моего настоящего имени заставил меня застыть на месте. Над головой заухала сова, застывшая на ветке, как изваяние. Все происходило как-то замедленно.

— Ты знаешь, кто я, — сказала я, но голоса моего было почти не слышно.

Ночной воздух холодил кожу. Было так темно, что я с трудом различала Уэсли прямо перед собой.

— Да.

— Кто-нибудь еще знает?

— Насколько мне известно, нет.

Я отшатнулась.

— Как? Когда? — Я покачала головой, прежде чем задать вопрос, который мучил меня уже несколько недель. — Почему той ночью во дворце ты дал мне бежать?

Он кивнул, словно ожидал услышать нечто подобное.

— Я посмотрел тебе в глаза и… просто не смог поступить иначе. — Он помолчал, подбирая слова. — Пожалуйста, доверься мне.

Я подумала о тех моментах, когда мы оставались вдвоем, с оружием, и он не причинил мне зла. Если бы он хотел меня убить, то уже сделал бы это. Наконец я кивнула.

— Куда мы идем? — спросила я, все еще плохо соображая от изумления, когда мы зашагали обратно к центру лагеря.

— Увидишь, — мрачно ответил он.

Внутри шлакобетонного строения без окон, за толстыми прутьями, бились в стойлах боевые кони Корнелиуса Холлистера. Они были по меньшей мере на голову выше обычных лошадей, и их налитые кровью глаза горели яростью. Подкованные копыта рыли землю. Они ударялись головами о заграждения так сильно, что у некоторых сквозь разодранную шкуру виднелись кости.

Уэсли оседлал черно-пегую кобылу, пока я караулила в тени дверного прохода. Седло и уздечка висели на крюках, вбитых в стену, — толстые, в железных бляхах, больше походившие на броню, чем на сбрую. Я подумала о Джаспере и вздрогнула. Этих существ готовили к войне, их били с самого рождения, превращая в машины для разрушения.

Я увидела, как Уэсли вкладывает шипастые удила между челюстей кобылы, и подавила крик протеста.

— Что ты делаешь? — громко зашептала я. — Ей же больно!

— Знаю, — печально кивнул он. — Но на обычные удила они не реагируют.

Он вывел огромную лошадь из стойла во двор и подсадил меня в седло.

— Ее зовут Калигула, она одна из самых резвых.

Он вскочил в седло впереди меня, и Калигула рванула с места галопом через поля. Я крепко обхватила его за талию.

Когда мы скрылись в лесу, Калигула пошла рысцой, легко переступая через корни и упавшие стволы деревьев. Звуки ночного леса наполнили окружившую нас тишину. Стайка летучих мышей с писком пронеслась мимо маленьким темным вихрем.

Казалось, прошло около часа, когда Калигула неспешно затрусила по краю отливающего серебром озера. Уэсли озадаченно нахмурился.

— Странно, — пробормотал он, — этой воды я раньше не видел.

— Похоже на озеро, в котором мы купались в Шотландии, — сказала я, думая об озере, где с Мэри и Полли провела столько беззаботных летних дней.

Мы устраивали пикники, играли в разные игры, учились нырять с ветви, нависавшей высоко над водой. Джейми считал наши прыжки, закутавшись в одеяло: он мерз даже летом.

— Давай остановимся здесь, — сказал Уэсли. — В любом случае нам нужна вода.

Он спешился и привязал Калигулу к дереву.

— И надо охладить водой твой ожог, — добавил он, спускаясь по тропке.

Прежде чем я успела сообразить и оглядеться, по воде прошла рябь — и исчезла. Рыба? Я уже несколько лет не видела живых рыб. Я могла бы загарпунить ее и поджарить на костре: Джордж, отец Полли, научил меня ловить на гарпун лосося, когда я была маленькой. Я последовала за Уэсли к озеру, ожидая, что рябь появится снова. Подойдя ближе, увидела, что вода странного серебристого оттенка отражает свет, словно сияя изнутри.

Уэсли встал на колени и сложил руки, чтобы набрать воды. Я вдруг сообразила, почему вода светится.

На долю секунды задумалась, не остановить ли Уэсли: одного глотка могло бы хватить, чтобы отравить его, а я все еще не знала, доверяю ли ему и куда он меня ведет.

— Подожди… стой! — закричала я в последний момент. — Это ртуть! Она убьет тебя. Тут даже дышать не стоит.

Уэсли отпрянул, глаза его расширились при виде серебристой отравы. У края воды я увидела то, что не замечала раньше: изуродованные тела водных обитателей, плавающие на отмели. Рыбы с плавниками на месте глаз, лягушки без ног, угри с головами с обоих концов.

Я посмотрела на лес по ту сторону озера. В зарослях, увитых плющом, скрывалось здание из шлакобетона с огромным логотипом СХ. Один из тысяч заводов Chemex, где до Семнадцати дней производили все, от шампуней и удобрений для газонов до Облаков смерти. В начале разрушений смертоносные химикаты растеклись и отравили землю на мили вокруг.

— А я-то подумал, что это самая красивая вода, которую я когда-либо видел, — сказал Уэсли дрогнувшим голосом. — Я бы напился, если б ты не предупредила. Спасибо.