Андрей Ваон - Чемпионат

Но сегодня Бобров был вял и непривычно медлителен, за что не раз удостаивался окриков не только от тренера, но и от коллег (на поле, как и в бане, «генералов» не было). А Юре всё не давала покоя эта предстоящая презентация. И он не мог понять, что именно беспокоило его: то ли ревновал Леру (предвидя её ошеломительную популярность на этом, по сути, светском рауте), то ли волновался за исход мероприятия, то ли в целом ему был неприятен весь этот «гламур», то ли всё навалилось разом.

Встряска с приходом Проскурина, с новой стратегией, с весёлыми играми в Питере и Мадриде поутихла, и жизнь «Московии» в целом и Боброва в частности грозила войти в рутинную колею «от игры к игре». За двадцать лет карьеры ему к этому было не привыкать. Им всё время двигала надежда и вера в то, что пинает мяч он вовсе не зазря, а во имя чего-то важного. Уже привычно он стал изучать соперника в предстоящем матче. А также регион, который этот соперник представлял. Взглянув на календарь, увидел, что это будет «ЮАР». «Как, однако, состав участников похож на тот, первый „созыв“. Только тогда ЮАР была без кавычек и представляла, действительно, республику Южно-Африканскую». За восемнадцать лет мозаика на политической карте мира вновь основательно перетасовалась, где-то подробилась, где-то объединилась. Вот и «ЮАР» представлял собой небольшую державу вокруг Йоханнесбурга без выхода к морю. Африканская Республика как бы поменялась ролями с соседним Лесото, занимавшее большую площадь и имевшее берег на Атлантическом океане.

В этом регионе белые вновь не могли мирно ужиться с чёрными, вот и возникло государственное образование на расовой почве. Хотя в команде был, как водится, интернациональный состав с наличием люденов. Буры принимали негров в качестве наёмных работников на кабальных условиях и стеной стояли на границе своей Республики, нещадно уничтожая всякие ростки миграции. Соседнее Лесото же погрязло в болезнях, разбоях, вечных дворцовых переворотах. Попутно подвывая о том, что белые соседи должны помогать.

Бобров, вопреки общей неприязни к Западной цивилизации, буров выделял и даже, можно сказать, ценил. Они старались брать лучшее от Европы (хотя такого оставалось всё меньше и меньше) и Востока. Они поощряли многодетность, труд и образование. Идеология жить НЕ для СЕБЯ была главной. Лишь футбол оставался пока неискоренимым пережитком прошлого. Но и здесь буры подстроили действие под себя. Футболисты вели скромный образ жизни, имели профессию (зачастую формальную, но для пропаганды годились и такие методы), победы посвящали своему государству (даже если это были легионеры), проводили мастер-классы по занятию физической культурой для детишек. То есть команда-клуб «ЮАР» была лишь мощным идеологическим орудием.

«А ведь раньше „ЮАР“ называли африканской „Московией“… Хотя, возможно, сейчас всё поменяется. И вообще, обыгрывать их всё равно надо. Им это сильно не навредит». Африканская команда редко вылезала в верха турнирной таблицы, но и вниз тоже не сваливалась — это был твёрдый середняк.

Юра лазил со своим геоноутом по Южной Африке. Он погрузился в пучину древности, когда банту, незаметно, казалось бы, шурша земледелием, распространились, растворяя бушменов и готтентотов. Голландская экспансия с британской колонизацией интересовали Юру менее, он всегда больше любил нетронутую природу. Если и подразумевавшую людей, то живущих с окружающим миром в исключительной гармонии. Хотя Южную Африку начала исторической эпохи трудно было назвать раем. Пустыни выжигали песками всё живое, а где их пыльная длань не касалось, бурлила активная жизнь с постоянной борьбой за право на еду, землю, воду. Гармония был дикой и необузданной, цепочки были замкнутые, но чаши весов колебались по сторонам. Одни теснили других, третьи поджимали четвёртых… Вечное движение не давало покоя, человек боролся за себя и своё потомство, но при этом не разрушал всё кругом. «Хм… налицо тот самый гумилёвский гомеостаз, ведь они и сейчас такие, те, кто увернулся от города и цивилизации, ни на йоту не сдвинулись. Но и не повымерли, избежали скачков и провалов. В общем-то, было бы всё тихо спокойно, если бы отдельные хомо сапиенсы на „забузили“. А последние лет сто и вовсе какой-то дребодан творится. Всё же надо исхитриться и совершенствоваться без топтания всего вокруг».

Геоноут тем временем переместил его в современную Африку, где наряду с дикой распущенностью, нравами, болезнями росли небоскрёбы и тянулись паутиной не до конца разбитые хайвеи. «Вот и зачем здесь эта цивилизация? Подсадили их на блага, а как обращаться и, тем более, строить, они и не в курсе». В этот регион прокинули свои ручонки китайцы, но и они отступили, столкнувшись с воинственностью чёрного населения. Сунулись к бурам, но те сами были с усами. Поэтому росла колония восточных людей на соседнем Мадагаскаре, который резко индустриально и постиндустриально попёр в гору.

Африканская же Республика стояла особняком — в Йоханнесбурге современные здания были низкорослы, да и сам город перестал быть плотным скопищем граждан. Люди всё больше рассеивались согласно занятости, власти избегали какого-либо средоточия в одном месте. Былые огромные здания постепенно разбирались, освобождая просторы и снабжая строительным материалом новые сооружения. Возделанные поля сменялись густыми лесами. Транспорт был в основном воздушным, поэтому дорог было немного. Зелень приятно радовала глаз — изменения климата в здешних местах сказались плодотворно — ушли засухи, количество осадков увеличивалось.

Юра уже не первый раз любовался небольшими просторами этой страны, отмечая, в который раз, как выгодно она выделялась не только на фоне соседей, но и на фоне большинства других стран всего мира, особенно, рассыпающейся Европы и скукоживающейся Северной Америки.

— О! Юрка, опять в Африку? В твою любимую Республику? — вошла Лера и заглянула через плечо.

— Угу. Как думаешь, получится у нас, как у них получилось?

Она вздохнула и села рядом.

— Вот тут как раз прогоняли варианты — очень сложно нам будет.

Юра хмуро повернулся:

— Слышится неуверенность. Это тревожит. Я как-то уже расслабился, мол, вы там лучше знаете и всё контролируете. И тут на тебе.

— Понимаешь, я, когда вчера мадридский отчёт представила, Серёжка как-то не очень на него и взглянул. Он был красноглаз и беспокоен больше обычного. В общем, не удаётся вклиниться в Систему, а варианты с управляемостью нами, так сказать, снизу все приводят к каким-то малоутешительным для нас результатам.

— Например?

— Да пока, как раз всё получалось, только вот мы же взламывали не раз Центральную систему, и рулили вместо Вершителей. Так вот с назначением Проскурина получилось, так мы удержались в Питере, так получилось выпустить тебя на пятнадцать минут. Удалось замять твои взбрыкивания в Сибири на экранолете.