Юрий Соколов - Степень превосходства

Я миновал площадь Торжеств и поднялся по крутой каменной лестнице, высеченной прямо в скале, на Утес Последней Надежды. Когда-то корабль первопроходцев потерпел крушение неподалеку отсюда, почти весь экипаж погиб, а оставшиеся в живых установили здесь маяк, собранный из разбитого вдребезги бортового передатчика. Одного за другим они хоронили своих; спустя двадцать семь лет в живых остался только один. Он прожил еще четыре года на безжизненной планете, до последнего дня ведя видеодневник, и умер, сидя на этой самой скале, прислонившись спиной к самодельному маяку. Там его и нашли — почти полвека спустя после смерти.

В настоящее время здесь устроили обширную смотровую площадку, с которой в хорошую погоду открывается вид не только на город и Оранжевое море, но и на сотни квадратных километров Мертвой пустыни с ее сверкающими «бриллиантовыми» песками и причудливыми кристаллами каких-то местных минералов — огромных, с многоэтажный дом, сияющих всеми цветами радуги природных образований, для описания форм которых слишком бедна человеческая фантазия.

Посреди площадки возвышался памятник первооткрывателям — тот самый примитивный маяк, одним боком впаянный с помощью вполне современных технологий в стелу из здешнего, похожего на гранит камня. Подойдя ближе, я положил руку на теплую, зеркально гладкую поверхность обелиска.

— Мемориал в честь погибших на этой планете космонавтов корабля «Титан», — торжественным голосом произнес информатор, — входившего в состав Четвертой экспедиции к галактическому ядру. Корабль потерпел крушение в результате сбоя работы генератора Пи-коридора.

Вот тряхнуло их, наверное, подумал я. Удивительно, что вообще кто-то выжил. Нештатный выход из подпространства равнозначен ситуации, когда из машины, идущей со скоростью двести километров в час, выбрасывают на шоссе коробку с сырыми яйцами. Честно говоря, я мало что понял из пояснений информатора относительно причин, приведших к аварии, улавливая только общий смысл. Люди уже давно не применяют для космических полетов сложный и небезопасный способ создания Пи-коридоров, требующий длительной подготовки и колоссальных затрат энергии. Но я немного помнил школьный курс истории космоплавания — из десяти кораблей Четвертой экспедиции до цели дошло шесть, а на Землю вернулся один. Из Первой экспедиции не вернулся никто…

Я продолжал слушать. «Титан» выпал из коридора в опасной близости от звезды — настолько близко, что должен был упасть на нее через сто десять часов. Три из четырех разгонных двигателей были разрушены, четвертый работал едва на половину мощности, так что невозможно было ни толком затормозить, ни набрать сколько-нибудь приличную скорость. Однако, совершив ряд рискованных эволюций с помощью уцелевших маневровых движков и умело используя поле тяготения звезды, затягивающей корабль в смертельную гравитационную ловушку, экипажу удалось вначале вывести корабль на орбиту вокруг светила, которое они без всяких затей нарекли Гелиос (понятно, что в такой ситуации не до фантазий), а затем направить его в сторону единственной в системе планеты — выбирать было не из чего. Началось долгое путешествие в темпе черепахи…

Полтора года странствия в космосе через два пояса астероидов и аварийная посадка окончательно добили «Титан», и тут несчастливым путешественникам наконец повезло — на планете оказалась атмосфера земного типа и полностью отсутствовали опасные микроорганизмы. Я слушал рассказ информатора и восхищался хладнокровием и целеустремленностью этих ребят, которые, осознав, что назад им, скорее всего, никогда не вернуться, не пали духом, не сошли с ума, не перерезали друг друга. Они приводили в порядок искалеченное оборудование, вели наблюдения окружающей среды, проводили научные исследования, составляли карты континентов. Единственное, чего они не сделали за все годы своего пребывания здесь — так и не дали имени планете, их приютившей. И ничего не строили, хотя и могли бы. Трансгалактические корабли того времени были, по сути, огромными летающими заводами со сложной системой производства и воспроизводства всего, что необходимо для жизни людей. Но вместо того, чтобы построить себе сносное жилье, они предпочитали делать несложные летательные аппараты и облетели вдоль и поперек всю планету, собрали даже небольшую подводную лодку и опустились в ней на дно океана… А жили в корабле. И до последнего надеялись, что слабый сигнал их маяка будет услышан, что за ними прилетят… Эта стела была памятником не только космонавтам с «Титана», но целой эпохе в истории освоения космоса. От нее остались десятки разбитых кораблей на планетах с названиями и без; десятки других кораблей, затерянных в пространстве — мертвых металлических гробов с мертвыми экипажами внутри, да вот такие мемориалы.

Я убрал руку, и информатор, запрограммированный на касание так же, как и на голосовой приказ, умолк. Дальше история была не столь интересна и трогательна. Планету, которая до сих пор во всех каталогах значилась Безымянной, повторно открыли в 2257 году, в период, когда уже полным ходом шло освоение Галактики. Сначала здесь находилась база Космической разведки, потом — перевалочный лагерь торговцев и контрабандистов (которые, к слову сказать, в те времена мало отличались друг от друга), но по-настоящему прославилась Безымянная как Планета Звероловов — именно так, с большой буквы.

Я отошел от памятника и, подойдя к кованой решетке с деревянными перилами поверху, широким полукругом ограждающей площадку с востока, стал смотреть на море — неяркого оранжевого цвета, такое же пустынное, как и суша.

На Безымянной нет жизни — по крайней мере в обычном понимании этого слова. Помимо безмозглых комочков слизи, плавающих в океане, да массы одноклеточных водорослей ничего не найдешь — ни животных, ни растений. И все-таки именно здесь вот уже двадцать третий год подряд проводится Всегалактический конгресс ООЗ — Великого Общества Славных Охотников.

С первого взгляда этот факт может показаться странным — казалось, звероловы для своих ежегодных съездов могли бы выбрать планету с чуть более разнообразной флорой и фауной. Но объясняется все просто — на самом деле место проведения конгресса никто специально не выбирал. Кто-то первым устроил здесь перевалочный лагерь, поскольку Безымянная идеальна как отправной пункт для экспедиций в соседний галактический рукав, не зря ведь ее в свое время облюбовала Косморазведка. Кто-то отсиживался, скрываясь от полиции после незаконного отлова: в огромных пещерах под плато Уивер можно без проблем спрятать хоть сотню зоопарков, а пустынная планета — последнее место, где будут искать охотника. К тому же, в период «дикого» освоения космоса для звероловов существовала и куда более серьезная опасность, чем полиция — так называемая Лига защиты природы, основанная сумасшедшим миллиардером Барни Барретом. Лига не скупясь финансировала хорошо организованные бригады разного рода экологических экстремистов, которые, объединившись под общим лозунгом: «Защитим Галактику от эксплуатации и разграбления», развернули против охотников настоящую войну. Прекрасно вооруженные и абсолютно беспринципные, они не вступали в переговоры и, в отличие от полиции, не брали взяток. Щедрое вознаграждение трудов праведных папашей Барретом привлекло в их ряды немало откровенных головорезов, и нам тоже пришла пора объединяться. Что и было сделано тридцать шесть лет назад с подачи легендарного капитана Уивера, основавшего Независимый союз охотников — зародыш ООЗ. Правительство в это время, озабоченное подавлением мощного мятежа в звездном скоплении Башни, грозившего расколоть надвое всю цивилизацию, почти не вмешивалось в происходящее. «Зеленые» открывали огонь не задумываясь; звероловы, технически оснащенные ничуть не хуже, не оставались в долгу, и случайные стычки в космосе зачастую перерастали в полномасштабные сражения, в которых участвовали десятки кораблей и сотни людей с той и другой стороны.