Нил Шустерман - Обделённые душой

— И не говори, что ты об этом не думала, — замечает Хэйден.

Он прав — она думала об этом. И задушила идею на корню.

— У Старки есть цель — возражает она. — На него возложена миссия. А у меня что?

Хэйден передёргивает плечами.

— Перечислить? Здравый смысл. Инстинкт выживания. Крепкое телосложение.

Бэм сразу решает, что беседа уходит в опасное русло.

— Положи свой блокнот и давай работай. Вчера вон еды на всех не хватило. Чтоб сегодня такого не было!

Он отмахивает ей среднепальцевый салют, и Бэм уходит, напоследок запустив картошкой в дремлющего стражника.

Это случается во второй половине дня. Мир Бэм, и без того весьма неустойчивый, окончательно летит вверх тормашками. А всё из-за Прынцесс. Так Бэм называет самый ненавистный ей тип девиц: этакие, знаете ли, томные барышни, беззаботные избалованные пташки, у которых всего и проблем — какой лак для ногтей выбрать да как вон того парня охмурить. И ещё у них имена на слух вроде как звучат нормально, зато пишутся по-идиотски. Даже в Аистином батальоне есть девицы, которых можно отнести к этому типу; ходит такая вся из себя, хотя шмотки — дырка на дырке. И как им только удаётся при такой тяжёлой жизни оставаться миленькими уси-пусями, поверхностными, как масляная плёнка на воде?

Особенно есть тут одна троица — за последние недели сколотили свою маленькую клику. Две сиенны, одна умбра, и все трое просто красавицы, чтоб им пусто было. В набеге на лагерь не участвовали, да вообще, если разобраться, палец о палец не ударяют, только языками треплют да хихикают, высмеивая других. Бэм не раз слышала, как они шушукались у неё за спиной, прохаживаясь насчёт её роста, мужицкой фигуры и всей её повадки. Вообще-то, Бэм обычно избегает их, но сегодня у неё воинственное настроение. Навешать бы кому-нибудь оплеух или хотя бы просто испортить жизнь. И кто лучше подходит для этой цели, чем цыпочки с изящными фигурками вместо «крепкого телосложения»?

Бэм находит их в той части рудника, которая предназначена «только для девочек». Сюда уставшие флиртовать Прынцессы скрываются от приставаний бурлящей гормонами мужской части народонаселения. Впрочем, в последнее время цыпочки что-то не флиртуют. Бэм не придаёт этому факту значения. А зря.

— Старки приказал перенести боеприпасы поглубже в шахты, — сообщает она Прынцессам. — Вы трое, встали и пошли. И постарайтесь не взлететь на воздух.

— Это ты нам? — спрашивает Кэйт-Линн. — А парни на что? Пойди их заставь.

— Ни фига. Сегодня ваша очередь.

— Но мне нельзя поднимать тяжёлое! — протестует Эммали.

— Вот именно, — заявляет Микэйла. — Никому из нас нельзя!

— Н-да? И кто это так постановил?

Прынцессы переглядываются, как будто ни одна не решается высказаться первой. Наконец Эммали берёт эту задачу на себя.

— Вообще-то... Старки.

Старки наделил этих пустышек какими-то особыми привилегиями? Это ещё что за новости?! Ладно, поскольку всеми работами здесь распоряжается Бэм, в её власти отменить любые привилегии.

— У нас все работают на равных, — рявкает она. — Так что вперёд, лентяйки, шевелите булками!

Микэйла шепчет что-то на ухо Кэйт-Линн, та посылает глазами телепатический сигнал Эммали. Последняя качает головой и оборачивается к Бэм с притворно извиняющейся улыбкой.

— У нас и правда специальное разрешение от самого Старки, — говорит она.

— Он разрешил вам бездельничать? Чёрта с два.

— Не бездельничать, а заботиться о себе. И друг о друге, — произносит Кэйт-Линн.

— Да, — вторит Микэйла. — О себе и друг о друге.

С каждым словом этих фиф в Бэм растёт желание надавать им по хорошеньким мордашкам.

— Что за хрень вы тут несёте?!

Троица снова обменивается телепатическими взглядами, и Эммали произносит:

— Вообще-то, нам не следовало бы говорить об этом с тобой...

— Да что ты. Это Старки распорядился?

— Н-не совсем... — Эммали наконец поднимается на ноги, впивается взглядом в лицо Бэм и медленно выговаривает: — Мы должны заботиться о себе, потому что Старки сделал нас... не подлежащими расплетению.

Бэм не глупа. В школе она, правда, не блистала, но не из-за глупости, а из-за дурного характера; зато в школе жизни она первая ученица. Однако этот разговор настолько вне её представлений о реальности, что она никак не возьмёт в толк, о чём речь.

Теперь встают и обе другие Прынцессы. Микэйла утешающе кладёт ручку на плечо Бэм:

— Не подлежащими расплетению в течение девяти месяцев. Теперь ты понимаешь?

Бэм сражена, как будто в неё выпалили из пушки. Она пошатывается и прислоняется к стенке.

— Врёте вы всё! ВРЁТЕ!

Но теперь, когда слово сказано, она замечает в глазах Прынцесс странный экстатический огонёк.

«Они говорят правду! Боже мой, они говорят правду!»

— Он будет великим человеком, — выдыхает Кэйт-Линн. — Он уже великий человек!

— Мы, может быть, и аистята, но его дети ими не будут! — добавляет другая — Бэм даже не осознаёт, кто это говорит. Они для неё теперь все на одно лицо. Словно три головы на едином теле ужасной и прекрасной гидры.

— Он обещает позаботиться о нас...

— Обо всех нас...

— Он клянётся, что не оставит нас...

— Ты не представляешь, как это прекрасно...

— Ты не можешь представить, каково это...

— Быть его избранницей...

— Когда на тебя падает отсвет его величия...

— Поэтому мы не можем таскать боеприпасы ни сегодня...

— Ни завтра...

— Вообще никогда...

— Так что прости, Бэм...

— Да, да, прости...

— Надеемся, ты в состоянии это понять...

Бэм мчится по лабиринту ходов и переходов, не разбирая дороги. Она ищет Старки. Мысли и чувства крутятся бешеным вихрем — непонятно, как она до сих пор не взорвалась, словно хлопатель.

Старки в компьютерной — смотрит через плечо Дживана на экран с изображением их очередной цели, однако в данный момент Бэм на плевать на его занятость. Она задыхается от быстрого бега, эмоции бьют через край. Она понимает, что лучше бы ей бежать не сюда, а куда-нибудь в глубь рудника, забиться в угол, пометаться, покипеть, подымиться и прийти за объяснениями, когда чувства улягутся. Но она не в состоянии.

— И когда же ты собирался сообщить мне об этом?!

Старки пару секунд всматривается в её лицо, отхлёбывает из своей фляжки и отсылает Дживана. Он сразу понял, о чём речь. Ещё бы.

— А с чего ты взяла, что это твоего ума дело?

— Я твой главный помощник! От меня у тебя секретов быть не должно!

— Видишь ли, секреты — это одно, а конфиденциальность — другое.

— Конфиденциальность?! Не вешай мне лапшу! Какая ещё на фиг конфиденциальность, когда ты объездил трёх кобыл одновременно?!

— Бэм, я занимаюсь опасными делами и прекрасно отдаю себе в этом отчёт. В любой момент всё может слететь под откос, и тогда я хочу, чтобы после меня в мире что-то осталось. Да и не сказал бы, чтобы я их принуждал...