Анна Семироль - Игрушки дома Баллантайн

Гости уже в вестибюле, стряхивают снег с ботинок и брюк. Шестеро: Стивенс и пять вооруженных карабинами солдат. Последним в дом входит Раттлер, закрывает дверь.

— Проходите, господа. Чаю, полковник?

— Покорнейше благодарю, главнокомандующий. Я исключительно по делу, потому ненадолго.

«Невежливо отказываться, — сурово замечает Брендон. — Хотя вам ли знать, что такое вежливость, мистер Стивенс».

Полковник снимает пальто, оглядывается по сторонам, делая вид, что не видел, что сказал Брендон.

— Где ваши слуги, господин Раттлер? Совсем распоясались: ни ворота открыть, ни пальто принять.

Сэр Уильям забирает у него верхнюю одежду, вешает на рогатую вешалку у двери.

— Мы справляемся втроем. Во-первых, лишние глаза ни к чему, во-вторых, я ценю свою прислугу и считаю, что в городе зимой им гораздо комфортнее.

Стивенс бросает быстрый взгляд на Брендона, делает не в меру серьезное лицо.

— Сэр Уильям, вы нашли ребятишкам применение? Девочка на кухне, мальчик в качестве горничной? Брендон, почему снег не чищен у ворот?

Перерожденный презрительно ухмыляется, скрещивает руки на груди.

— Давайте к делу, раз вы ненадолго, — напоминает генерал.

Стивенс кивает солдату, тот кладет на комод в прихожей сверток и пухлую папку.

— Раз мистер кукла не обременяет себя тем, что положено выполнять слуге, пусть займется тем, для чего император велел сохранить ему жизнь. Брендон, здесь перфоратор-пантограф, транслятор и все твои разработки по нему. Твоя задача — настроить прибор так, чтобы им мог пользоваться один-единственный человек. Срок — три недели.

«Слишком мало времени, полковник. Вы хотите, чтобы я создал замок, к которому подходит единственный ключ, почти мгновенно?»

— Будешь торговаться — сокращу срок исполнения, — ровно отвечает Стивенс. — Три недели. А чтобы у тебя появился стимул работать и ничто тебя не отвлекало, девку я забираю с собой.

— Полковник, я против, — вмешивается Раттлер. — Опека над Элизабет Баллантайн доверена мне Его Императорским Величеством, и…

— Простите, что перебиваю, господин верховный главнокомандующий, но вот приказ императора. Ознакомьтесь. Элизабет Баллантайн обвиняется в хищении промышленных технологий, содействии врагу Его Императорского Величества и подлежит заключению под стражу незамедлительно.

Стивенс протягивает генералу свернутый в трубку лист с гербовой печатью. Раттлер читает с каменным лицом, потом передает документ Брендону.

— Très bien. Официально вы, господин главнокомандующий, остаетесь опекуном несовершеннолетней мисс Баллантайн, — комментирует Стивенс. — Это дает вам право на свидания с мисс Баллантайн в удобное для вас время. И для нас, конечно. Думаю, мы договоримся. Зовите девчонку, мистер Раттлер.

Солдаты переминаются с ноги на ногу, нетерпеливо поглядывают на хозяина дома. Сэр Уильям медлит, еще раз перечитывает приказ. Он пытается найти хоть какую-то лазейку, позволяющую ему не выдавать девушку солдатам. Ищет — и не находит.

— Брендон, помоги Элизабет собраться, — произносит он глухо.

«Сэр Уильям, не отдавайте ее! Она не выживет там! Подумайте о ребенке!» — умоляет Брендон.

— Помоги Элизабет собраться, — повторяет Раттлер. — Лучше будет, если последние минуты в этом доме она проведет с тобой.

Брендон уходит. Главнокомандующий выдерживает паузу, смотрит на Стивенса в упор.

— Вы отдаете себе отчет в том, что содержание в ненадлежащих условиях повлечет за собой болезнь девочки? Вы понимаете, какому риску подвергнется ее жизнь при общении с сенатором Баллантайном?

— Более чем, сэр, — кивает Стивенс. — Я лично объясню мисс Баллантайн, что ее самочувствие и условия содержания будут зависеть исключительно от ее поведения. И в ее интересах найти с отцом общий язык.

Через десять минут Элизабет Баллантайн спускается в вестибюль. Брендон надевает на нее шубку, сам шнурует высокие теплые ботинки. Элизабет стоит неподвижно и смотрит в пол. Дышит часто и прерывисто, сдерживая слезы. Потом обнимает Брендона и застывает так надолго.

— Люблю… Сбереги себя… — еле слышно шепчет она. — Я верю, что вернусь.

Брендон оборачивается к солдатам, в глазах плещется отчаяние.

«Я поеду с вами. Я должен оставаться с ней. Работать буду там».

— Насчет тебя приказа не поступало. Так что сидишь смирно под присмотром господина главнокомандующего, — ядовито чеканит Стивенс.

Брендон упрямо качает головой.

«Арестуйте и меня, полковник. Я ее не отпущу».

— Отойди. Я уполномочен применить силу в случае неповиновения.

Раттлер качает головой.

— Брендон, это бесполезно. Мы с тобой ничего сделать не можем.

В коридоре звучат быстрые шаги, слегка приглушенные ковровой дорожкой, все оборачиваются. В вестибюль выходит Долорес Раттлер.

— Вот так сюрприз! — разводит руками Стивенс. — «Лазарь, Лазарь, выйди вон!» Господин верховный главнокомандующий, это как минимум неподчинение приказу Его Императорского Величества, вы не находите?

Раттлер молчит. От лица медленно отливает краска, и сэр Уильям в один миг становится лет на десять старше. Делает шаг назад, опирается спиной на стену.

«Что же ты делаешь…» — говорит он на амслене. Руки едва заметно дрожат.

«То, на что у тебя не хватило решимости, папа. Я очень тебя люблю, но я так не могу больше. Прощай. И если сумеешь, прости меня. Сэр Майкл, делайте, что должны».

В платье и домашних туфлях она проходит на выход. На Брендона даже не смотрит. Элизабет окружают солдаты, она храбро улыбается, покусывая губу. Уходит, не сказав ни слова.

Брендон долго стоит на крыльце и смотрит, как превращается в маленькую точку на заснеженной дороге крытый автофургон. Свистит в горле пар. Под порывами ветра покачивается, скрипя, створка ворот.

Пусто.

Фургон останавливается в центре города на мосту через Северн. Элизабет испуганно хватается за ледяные руки Долорес. Сердце колотится, накрывает безысходностью.

— Мисс Раттлер! — слышится снаружи голос полковника Стивенса. — Прошу сюда.

Долорес равнодушно отстраняет Элизабет, пробирается к выходу. Двое солдат подхватывают ее и спускают на мостовую. Стивенс поднимает воротник пальто, придерживает шляпу. Ветер треплет темные волосы Долорес, играет черными кружевами на платье. Прохожие оглядываются, кто-то показывает на девушку пальцем, раздаются удивленные возгласы.

— Снимите перчатки, мисс Раттлер, — будничным тоном просит Стивенс.

Она повинуется, стаскивает обтягивающий черный бархат, разминает стынущие на морозе механические пальцы. Полковник засовывает ее перчатки в карман пальто, оглядывается по сторонам.

— Très bien, Долорес. Идите.