Брайан Олдисс - Вопрос математики

Но кто или что оставило спектрально закодированный след в небесах Арктики? Наверное, нам суждено еще долго дожидаться часа, когда кто-то дает нам разгадку этого Принцип действия «баргайста» был, разумеется, изучен самым тщательным образом. Выяснилось, что пространство/время обладает совсем не такой конфигурацией, как предполагалось. Имеет место другая сила, широко известная под названием Сила Сквиджа. Космологи и математики тщетно пытались объяснить ее, потому что она не укладывалась ни в одну из известных математических систем/категорий. Сложные математические системы, на которых зиждется наша глобальная цивилизация, как оказалось, имеют исключительно локальное применение. Они не могли выразить даже гелиопаузы. Поэтому, хотя практические стороны «баргайста» удалось успешно реализовать и люди повсюду на Земле (купив, естественно, билет) совершали кратковременные прогулки по лунной поверхности, лакуны в области математики по-прежнему оставались предметом глубокого научного исследования.

Два века спустя с этой историей оказался связан и я. Попытаюсь попроще объяснить то, что случилось. Впрочем, в этом происшествии фигурирует не только P-L6344, в нем участвуют также и миссис Стонтон, генерал Томлин Виллетс и подруга жены генерала Молли Леватикус.

Меня, кстати сказать, зовут Терри Мэнсон, L44/56331. Я обитатель Лунар-Сити IV, более известного под названием Айви. Я был старшим по развлечениям и работал на производителей ИЛ, индивидуальных лекарств, этих усовершенствованных снадобий, создаваемых в соответствии с личным индивидуальным кодом потребителя.

До этого я трудился в базировавшейся на Луне СНАМ — Службе надзора за астероидами и метеоритами, где и узнал кое-что о проделках генерала Виллетса. Виллетс оказался активным потребителем ИЛ. Он был начальником СНАМ, которую возглавлял уже три года. Последние три месяца Виллетс был самым серьезным образом увлечен Молли Леватикус, которая работала в подведомственной ему службе в должности младшего оператора. Вскоре ее назначили личным секретарем генерала. Вследствие этого, державшегося в самом строгом секрете любовного романа, о котором, впрочем, на базе знали многие, генерал Виллетс ходил, погруженный в романтические грезы.

Моя еще более серьезная проблема также имела отношение ко сну. Вполне возможно, что в мячике для гольфа, одиноко лежащем на пустынном морском берегу, нет ничего зловещего. Однако когда один и тот же сон повторяется из ночи в ночь, волей-неволей начинаешь испытывать сильное беспокойство. Все тот же мячик для гольфа, все тот же пустынный морской берег. Оба — олицетворения неподвижности и потому внушают подспудное беспокойство.

Со временем сон стал еще более навязчивым. Казалось — иначе я не могу это выразить, — каждую ночь картина становится все более и более реальной. Что не могло не вызвать у меня сильной обеспокоенности.

В конце концов я записался на прием к миссис Стон-тон, миссис Рослин Стонтон, самому известному в Айви ментатрописту.

После набора стандартных вопросов, связанных с общим состоянием моего здоровья, особенностями сна и тому подобным, Рослин — мы вскоре стали обращаться друг к другу просто по имени — спросила меня о том, как я сам истолковываю мой сон.

— Это обычный мячик для гольфа. Ну… Впрочем, на нем есть маркировка, типичная для таких мячиков, стандартная маркировка. Другого объяснения им дать не могу. И он лежит на боку.

Когда я задумался над тем, что только что сказал, то понял, что изрек настоящую глупость. У мячика для гольфа нет боков. Значит, это был не мячик.

— И он лежал на берегу моря? — переспросила моя собеседница.

— Именно.

— Значит, это не на Луне.

— Это не имеет ничего общего с Луной. — Тут я ошибался.

— А что это был за берег? Пляж какого-нибудь курорта?

— Ничего подобного. Бесконечный берег. Какой-то чужой, неласковый. Каменистый. Довольно унылый и неприглядный.

— Вы узнаете этот берег?

— Нет. Место какое-то тревожное. Такое же тревожное, какой бывает бесконечность. Просто огромный отрезок территории, где ничего не растет. Ах да, еще и океан. Океан какой-то угрюмый. Волны тяжелые, свинцовые. И медленные, ленивые. Примерно минуту одна волна набирает силу и соскальзывает на берег. Мне следовало бы засечь время.

— Время в снах — ненадежная субстанция, — ответила моя собеседница. — Соскальзывает на берег, я правильно повторила?

— Волны, похоже, не разбиваются о берег. Они просто опускаются на него. — Я замолчал, на какое-то время задумавшись о преследовавшей меня безжизненной картине, безжизненной и в то же время представлявшейся мне удивительно соблазнительной. — У меня такое ощущение, будто я когда-то был там. Небо. Оно какое-то тяжелое и обволакивающее.

— Вам это показалось неприятным?

Я с удивлением услышал собственный ответ:

— Нет, я чувствовал, что мне это нужно, оно что-то обещает мне. Что-то такое возникает… появляется… наверное, из моря.

— Почему вы больше не хотите видеть этот сон, если испытываете в нем потребность?

Ответить на вопрос я не смог.

Пока я по три раза в неделю встречался с Рослин, генерал проводил сеансы с Молли Леватикус гораздо чаще. А астероид P-L6344 тем временем стремительно приближался к Луне.

Молли была интеллектуалкой, играла на серебристой трубе, говорила на семи языках, была шахматным чемпионом, а также гиперсексуальна и склонна к всевозможным проказам. У нее были темные волосы, дерзко вздернутый симпатичный носик. На таких мужчины слетаются как мухи на мед. Даже такие, как генерал Виллетс.

Жена генерала, Гермиона, была слепа от рождения. Виллетс же не был лишен легкой склонности к садизму. Иначе как бы он стал генералом? Все мы в некотором смысле слепы — или в личной жизни, или разделяем общие заблуждения. Например, миллионы жителей Земли, во всем остальном кажущиеся разумными, до сих пор верят в то, что Солнце вращается вокруг Земли, а не наоборот. Этого убеждения, несмотря на доказательство прямо противоположного характера, они придерживаются вот уже многие столетия.

Люди такой разновидности обычно защищают свою точку зрения, утверждая, что верят лишь собственным глазам. И все же мы знаем, что наши глаза различают лишь малую часть электромагнитного спектра. Все наши чувства в той или иной степени ограничены. В силу этих ограничений мы часто ошибаемся. Даже «непоколебимому свидетельству», касающемуся сути вселенной, было суждено испытать сильный удар, и все благодаря астероиду P-L6344.

Садистская натура генерала Виллетса привела его к тому, что он убедил свою любовницу Молли Леватикус, что ей следует расхаживать голой по комнатам дома, принадлежавшего ему и его жене, в присутствии слепой Гермионы. По-моему, ей тоже доставляли удовольствие подобные сексуальные шалости. Рослин разделяла мое мнение. Это была шалость. Однако другие видели в Молли и жертву, и жуткую женщину-хищницу.