Константин Кузнецов - Путешествие гнева

Моя красавица Тисабель — вот кто был истинной причиной его волнений. И именно по этой причине он питал ненависть ко мне. Ведь это только из-за меня летунья получила статус врага и оказалась пленницей Хрома.

Юк питал к девушке самые теплые чувства, как отец, брат или воздыхающий желанием юнец. Я не пытался копаться в догадках.

В первую минуту меня охватила жгучая ревность. И как только этот ужасный монстр, физиономия которого может вызвать лишь отвращение, осмелился желать ответных чувств от такой прекрасной девушки как Тисабель!

У меня было предостаточно времени, чтобы обдумать новость о тайном сопернике. Весь калейдоскоп чувств вывернул меня наизнанку. Вначале я воспылал ненавистью к циклопу, а позже понял бессмысленность этого пустого гнева и смирился. Изменить подобное положение вещей я был не в силах, а вот помочь Тисабель избежать опасности и выбраться из темницы теперь казалось не такой уж бессмысленной затеей. Главное, слегка подтолкнуть в правильном направлении замкнутого в себе громилу.

Следующий визит циклопа состоялся гораздо позже, чем я планировал и предполагал. Видимо, работы по подготовке представления на празднике механикуса Архимида, который в Желзне называли не иначе как «Дары Архимида», а иногда и просто «Винт даров», отнимал у Хрома и его команды достаточное количество времени. По моим предположениям, им должно понадобиться немало усилий на создание добротной маскировки. Ведь скрыть целую армию манипуляторов в ярмарочной машинерии — задача практически невыполнимая, поскольку за праздничным шествием наблюдала целая прорва гостей из ближайших поселков и городов.

Правда, представить, как именно Хром попытается обвести всех вокруг пальца, у меня не получалось. В последние дни мои мысли разбрелись по мрачным лабиринтам отчаянья, и я никак не мог собрать их воедино, чтобы продумать план дальнейших действий.

Погруженный в полную темноту своей крохотной тюрьмы, я ощущал себя карасем в стеклянной банке с мутной зацветшей водой, ставшей мне родным домом. За долгие часы одиночества я перестал обращать внимание на посторонние звуки и успел отчаяться и отдать себя на съедение возникшим в голове кошмарам, которые начали посещать меня практически в каждом сне. Они крались, пыхтя и фырча, словно мохнатые флурги, облепляющие дно воздушных кораблей, посаженных на прикол. Вздрагивая, я вскакивал в холодном поту и метался по крохотному квадрату в поисках выхода. Мне катастрофически не хватало воздуха, и я, хватаясь за ворот, пытался вырвать его с мясом, лишь бы вздохнуть полной грудью.

Слегка успокоившись, я вновь окунался в осторожный, прерывистый сон. И вновь меня обуревали волнения. Ни минуты покоя.

Я представлял себя предателем, стоящим посредине доски, зависшей над облаками. Летуны называли это место «Эшафотом свободы». Вроде бы тебя не сковывают цепи и стальные путы, а ты все равно ограничен длиной крохотной площадки. Впереди, справа и слева — огромное пространство небес. Хочешь — прыгай, хочешь — воспари или лети восвояси. Только сделай шаг — и ты свободен!..

…Судорожно оборачиваясь, я сталкиваюсь с теми, кто решил меня судить столь ужасным способом. Моя славная Тисабель, красавица, полюбившая меня таким, какой я есть; уставший от жизни, но не от мести капитан Райдер, миролюбивый и рассудительный Луцлаф, и, конечно же, истинный виталл Барибала — куда же без него… Те, кого я предал и кому здорово насолил в жизни.

Они все вооружены и, размахивая острыми саблями, во что бы то ни стало пытаются скинуть меня вниз. Каждый высказывает мне свои претензии. Я пробую оправдаться. Получается бессмысленная белиберда, и подозревая, что вряд ли я смогу вставить за себя словечко, они наступают еще сильнее.

Поскользнувшись, я лечу вниз, трепыхаясь, будто летающая рыба на сковороде. А внизу меня уже поджидает гном и его мерзкие прихлебатели. Они обнимают меня, прижимают к себе, радостно принимая в команду…

Подобный кошмар резко оборвался, когда моя металлическая лачуга вновь окрасилась приятными бледно-желтыми красками старого фонаря.

Следом за ослепительным облаком послышалось привычное кряхтение циклопа. Меня ожидало очередное унизительное выгуливание на цепи.

В последнее время я стал все чаще думать о Тисабель. Она приходила ко мне во снах, спасая от мучительных кошмаров, нежно шептала что-то на ушко, подбадривала и умоляла держаться ради нас двоих. Если бы не она, я бы, наверное, давно сошел с ума, превратившись в одного из очумелых сэмов [20] Так называли сбрендивших летунов, которые никак не хотели поверить, что находятся на земле и всегда просились в небо. Носители подобной болезни начинали жить в вымышленном мире, становясь либо попрошайками, собирающими деньги на крылоплан, либо пациентами Желтых домов. Первым обладателем столь странной болезни стал Сэм дор Бизи. В честь него и была названа эта ужасная хворь. .

— Не одумался, глупец? — начал свой разговор с вопроса Юк.

— Разве я похож на предателя?

— Ты похож на глупца! Пойдем.

Мы вновь оказались на воле. Теперь даже крохотный шажок за пределы куба виделся мне обретением хоть и небольшой, но все-таки свободы.

— Ты не понимаешь во что ввязался, сопленыш! — наставительно прорычал Юк.

— Прекрасно понимаю, — огрызнулся я.

Циклоп тяжело выдохнул:

— Я же говорю, ты — глупец! Играешь в благородство, из-за которого страдают ни в чем не повинные люди.

— Кто например?!

— Например, Т… — циклоп, сжав кулаки, обиженно взвыл, так и не найдя в себе силы произнести ее имя вслух.

Еще пару дней назад я бы взорвался от юношеской ревности, но сейчас с достоинством сдержал удар и смирился с этим обстоятельством.

Зубчатая цепь быстро наматывалась на шестеренку, отчитывая отведенное мне время. Будто настенные часы, они тикали протяжным лязгающим звуком, заставляя поторопиться с необходимым мне разговором.

— Ты хотел сказать, Тисабель?

Юк фыркнул, отворачивая взгляд.

— Мне тоже очень дорога эта девушка, — осторожно, словно прощупывая почву под ногами, продолжил я.

— Она ни в чем не виновата! — зло рявкнул циклоп.

— Я с тобой согласен.

— Если бы не ты, она вырвалась бы из этого лиходейского круга!

— Она все равно бы попалась на глаза Бирта, — не согласился я.

— Но он бы не стал ничего предпринимать. Во всем виноват ты и твои гнилые друзья! — выкрикнул Юк.

— Ты знаешь, за что мы мстим?! Что натворил Хром?!

— Знаю! Борьба за власть требует потерь!

— Потерь воинов, но не мирных жителей!

— Много ты знаешь, сопля!

Мы практически кричали друг на друга, но, слава Эверике, нас никто не слышал. В какой-то момент наш спор достиг апогея, и я понял — это мой единственный шанс. Выдержав небольшую паузу, я быстро выпалил: