Павел Виноградов - Деяние XII

– Совет потерял не только Мастера, – хрипло проговорил он.

Руслан поглядел на него с ужасом.

– Дервиш, конечно, не сказал тебе… – продолжил Палыч.

– Кто?! – почти выкрикнул юноша, шестым чувством уже понимая, кто.

– Княгиня.

Горе перехватило Руслану горло.

– Она отомщена. И ещё – помнишь девушку в Андижане? Айгюль…

Юноша упал на суфу. Последний раз он так рыдал в психиатрической больнице – тысячи лет назад.

Казалось бы, после всего он должен был спать мёртвым сном. Но не мог. Может быть, сказывались последствия контузии. Но, скорее всего, потрясение было слишком сильным даже для Отрока.

Руслану было просто страшно. Именно так. Сейчас, один на один с Богом, он не боялся признать это. Последние годы очень умелые люди воспитывали из него супермена без страха и упрёка, и, надо сказать, достигли цели. Почти. Потому что под твёрдыми и холодными доспехами Отрока прятался тот же самый мальчишка, который с восторгом слушал Палыча, тянул руку на уроках, впервые поцеловал девушку в школьном саду… И сейчас этот мальчик в одиночестве таращил глаза в темноту, пытаясь справиться с невероятным ужасом, охватывающем его всякий раз, когда он вглядывался в хаос своей нынешней жизни.

Он всегда знал, что Отрочество ему не под силу, но долг толкал его в путь и он шёл по нему, стараясь не думать, куда тот ведёт. И самое страшное было то, что он забыл последний его участок – самый важный. В том сумраке, в которую превратились его воспоминания, с ним могло произойти что угодно. Артель знала лишь, что он был пленным в лагере Бадабер и единственным спасся оттуда после страшного взрыва. Об этом восстании, кстати, уже кричала вся мировая пресса. Кроме советской, разумеется.

А что произошло за полтора года от гибели в горах отряда «Лейла» до Бадабера? В нём всплывали аромат цветущего урюка и смрад мертвечины, шалый запашок конопли и пороховая гарь. Звенящий девичий смех и чьё-то бородатое лицо напротив. Страшная боль, ощущение податливой женской плоти. Гордость, горе и ярость.

Всё это было рассеяно по его сознанию и никак не складывалось в цельную картину. Он знал, что был ранен – страшный шрам на ноге и хромота это подтверждали. Артельный врач сказал, что он чудом сохранил ногу. Да, он сражался, убивал, любил женщину… Но что всё это значило? Или ничего – просто рябь событий на поверхности потока жизни?..

Он вспомнил, как соединял воспоминания после того, как Ак Дервиш вернул ему память об уроках в продлённом сознании, и попытался применить это сейчас. Сперва ничего не получалось, но потом он сфокусировался на самом ярком воспоминании – рыжебородом лице старика. «Алифбек», – имя всплыло, как пузырёк воздуха со дна ручья. Он не знал, кому оно принадлежит, но…

«…в Мавераннахр и спрятал в Руднике Смерти. Там он и лежит до сих пор».

Слова пришли, словно ниоткуда.

Рудник Смерти. Он знал, где это. Он знал, где находится Артефакт.

Страх, подавленный, было, тяжёлыми мнемоническими упражнениями, вспыхнул с новой силой. Если он знал, ему надо было действовать. Он же Отрок, он поклялся на Писании.

Но он не мог, не мог!

Эта очевидность набросились на него, словно из-за засады. Он не мог, но не знал, почему! Что-то случилось за эти полтора тёмных года, что не пускало его, что аннулировало его Деяние.

В отчаяние юноша вскочил с постели и бросился на колени посередине комнаты.

– О, светлообразный и грозный Небесного Царя воеводо! Молниеносным мечом Твоим отжени от меня духа лукавого, искушающего и томящего мя!

Яростная молитва исторгалась из него болезненными рывками, как кровь из артерии.

– Аминь.

Обессилев от этой вспышки, Руслан уронил голову и погрузился в странное состояние полусна-полуозарения. Он снова был маленьким, и опять очутился в своей страшной пустоте. Но теперь он не испытывал перед ней ужаса, просто пассивно ощущал небытие. Ему казалось, что он покорно и кротко будет пребывать здесь в любом положении и состоянии – с раскинутыми руками, вниз или вверх головой. Просто тут не было ни верха, ни низа, а у него не было рук, вообще не было тела. Но всё это не имело значения, главное, он должен был оказаться в этой пустоте, пройти сквозь неё и остаться собой. Хотя он не знал, что это значит.

И тут пустота наполнилась Прекрасным Человеком в огненных развевающихся одеждах. Теперь Руслан знал его имя. Они долго говорили о чём-то важном, но как именно общались и о чём велась беседа, юноша не запомнил.

Он пришёл в себя в том же положении – на полу на коленях. В ушах его ещё звучало последнее произнесённое им слово:

– Аминь.

Руслан поднялся и сел на кровать. В голове царила ясность. Страха больше не было.

Он отчётливо понимал, что наступает последний этап Деяния, что он вышел на финишную прямую, в конце которой, возможно, не пьедестал почёта, а безвестная смерть. Но это его не волновало.

Он знал, что противник следил за ним: «маячок» на вертолёте был обнаружен в Баграме, но все прекрасно понимали, что Клаб найдёт Отрока и в Ташкенте. Артель собиралась тайно вывезти Руслана в одну из своих закрытых клиник и попытаться там восстановить его память, чтобы он мог продолжить Деяние. Однако он уже вспомнил достаточно.

С обречённой ясностью он понимал, что надо уходить, прямо сейчас и в тайне от всех – агентура Клаба в руководстве Артели могла не исчерпываться Игуменом.

Он встал, подошёл к стенке и стал бесшумно рыться в ящиках. Как он и предполагал, нашлось всё необходимое – в Артели строго соблюдались правила, по которым на базах агенты не должны были испытывать в чём-то нужды. Он нашёл подходящую одежду. Вложил «Стечкин» и боезапас к нему в систему скрытного ношения, разработанную в Артели. Мимоходом полюбовался матовым лезвием и солидной кожаной рукоятью американского ножа коммандос Ка-бар, прежде чем закрепить его на ноге под брючиной. Упаковал в сумку ещё кое-какие вещи, среди которых была коробка с гримом. И, главное, здесь были деньги, достаточно много, а также чистые бланки документов. Он знал, что с ними делать, но сейчас на это времени не было.

Бесшумно вылез в открытое окно. Дом по периметру охранялся часовыми и электроникой, но Руслан достаточно знал об артельных системах безопасности, чтобы удачно обойти их. Тем более, охрана была направлена против внешнего проникновения, а не побега изнутри.

Оказавшись за глиняным дувалом, юноша бесшумно растворился среди узких улочек и густой зелени махалли. Правда, он не избежал внимательных светлых глаз приткнувшегося на ночлег под кустом бездомного мальчишки. Провожая взглядом исчезающего Отрока, тот насмешливо пробормотал:

– Crazy, over the rainbow, he is crazy…