Денис Хрусталёв - Северные крестоносцы. Русь в борьбе за сферы влияния в Восточной Прибалтике XII–XIII вв. Том 2

Для 40-х гг. XIII в. было характерно смещение руководящих центров в вопросах Русско-ливонских отношений и вообще отношений Запада и Руси. Ранее мы наблюдали преимущественно частную инициативу глав приграничных владений — редко управляющая роль могла быть редуцирована до Рима, как, собственно, и до Владимира или Киева. Теперь очевидными стали контакты лично папы Римского и великого князя Владимирского (Киевского). Кроме того, третьей стороной в этом диалоге выступал далекий и неведомый монгольский хан — как с Волги, так и с берегов Онона.

Можно сказать, что с середины 40-х гг. XIII в. римский понтифик взял под постоянный контроль отношения с русскими княжествами, ставшими теперь важнейшим, жизненно важным буфером между кочевой ордой и западноевропейским миром. Одним из приоритетных направлений в политике римской курии стало стремление выстроить надежную приграничную полосу на востоке, расширить свое влияние на Руси, попытаться склонить русских князей к переходу в католичество или, по крайней мере, закрепить дипломатические связи. Одновременно Западная церковь пыталась вступить в контакт с монгольскими правителями, могущественными язычниками, чье обращение сулило фантастические дивиденды: монголы могли стать союзниками в борьбе с исламом при завоевании Святой Земли, в борьбе с германским императором, да вообще развить римский протекторат до континентального уровня. Действуя в этом направлении, не следовало забывать, что Русь после 1243 г. фактически являлась вассалом Евразийской империи, причем далеко не самым мелким. Скорее можно было сказать, что Владимирское княжество, глава которого был и Киевским великим князем, входило тогда в число близких союзников самого грозного монгольского правителя — хана Бату (Батыя). Конфликт с таким правителем не мог принести Европе ничего доброго — вполне допустимо предположить, что эти опасения распространились и на действия политических сил в Прибалтике.

С другой стороны, после монгольского нашествия древнерусское государство было расколото на два крупных образования — Великое княжество Владимирское во главе с династией Всеволодовичей и Галицко-Волынскую землю с династией Романовичей. До 1245 г. участником борьбы за власть на Руси и потенциальным центром притяжения являлась также черниговская династия, но после разгрома при Ярославе (17 августа 1245 г.) польско-венгерских союзников Ростислава Михайловича и гибели в Орде черниговского князя Михаила Всеволодовича (20 сентября 1245 г.) она сошла со страниц истории. Основными игроками остались две группировки — Романовичи и Всеволодовичи, — причем обе имели связи с Прибалтикой и могли выступать претендентами на власть в регионе, а также союзниками или противниками монголов.

В этом политическом клубке противоречий попытался разобраться новый папа Римский, избранный на конклаве в Ананьи 25 июня 1243 г. Им стал кардинал Синибальдо Фиески ( Sinibaldo Fieschi ; ок. 1195–1254), граф Лаваньи, представитель знатной лигурийской фамилии, вступивший на престол св. Петра под именем Иннокентия IV. В наследие ему достались конфликт с императором Фридрихом, а также фактически осадное положение в Риме. Одной из первых мер стало бегство папы из Вечного города: летом 1244 г. он тайно отправился в родную Геную, откуда отплыл в Лион, где обосновался, вынудив французского короля Людовика IX Святого защищать себя [1] См.: Ле Гофф, 2001. С. 131–133. .

Летом 1245 г. в Лионе был созван собор Западной Церкви ( Первый Лионский собор ), на котором должен был решиться вопрос о злоупотреблениях императора Фридриха, а также о мерах по предотвращению монгольской угрозы и объединению с восточными христианами. После продолжительной полемики Собор 17 июля 1245 г. осудил императора как клятвопреступника и еретика, а также постановил лишить его короны. Начался новый виток противостояния. Группа имперских князей 22 мая 1246 г. пыталась выбрать нового германского короля — им стал Генрих Распе, который в следующем году умер. Затем был избран Вильгельм Голландский. Мятеж стал обыденным явлением в Германии. Многие бароны объявили себя свободными от присяги императору Фридриху. Был организован крестовый поход против него. Но даже в этих условиях отлученный император сохранял значительную власть, которой хватало, чтобы влиять на выборы епископов и контролировать большинство священнослужителей в своей стране. Только смерть Фридриха в декабре 1250 г. положила конец многолетней склоке.

Одновременно с эскалацией конфликта с императором Иннокентий IV искал разрешения проблемы монголов, то есть «татар», как их тогда называли. Первое посольство к правителям евразийских степей он отправил еще до открытия Лионского собора. Францисканец Джованни де Плано Карпини ( Fr. Iohannes de Plano Carpini ( Giovanni da Plan del Carpine ); ок. 1180–1252) отбыл из Лиона 16 апреля 1245 г. До монгольской столицы Каракорума он добрался только через полтора года — 22 июля 1246 г. и только к осени 1247 г. вернулся в Лион. За это время Иннокентий пытался собрать информацию о монголах из других источников. В частности, из русских.

В качестве докладчика по вопросу о монголах (татарах) на Лионском соборе в 1245 г. был привлечен «некий архиепископ из Руси по имени Петр ( quidam archiepiscopus de Russcia nominee Petrus )». Об этом сообщают Анналы Бёртонского монастыря ( Annales de Burton ), а также «Великая хроника» Матвея Парижского [2] Матузова, 1979. С. 124–126, 151–153, 177–188. . По вопросу идентификации «архиепископа Петра» в науке существует большая полемика, которая и сейчас не привела к однозначным результатам.

В XIX в. Петра принято было считать неким галицким епископом или просто русским «титулярным» церковным иерархом [3] Филарет, 1884. С. 62; Дашкевич, 1873. С. 195; Дашкевич, 1884. С. 10–11.