Денис Хрусталёв - Северные крестоносцы. Русь в борьбе за сферы влияния в Восточной Прибалтике XII–XIII вв. Том 2

. Одновременно исследователи предпочитали взывать к осторожности при трактовке целей его миссии при папском дворе. Н. П. Дашкевич производил Петра из некоей русской области, «колебавшейся между православием и латинством», отчего локализуемой, скорее всего, в «придунайских и югославянских» землях. «Едва ли можно считать Петра епископом чисто русских земель», — писал историк [4] Дашкевич, 1884. С. 13, 15, 17. . В. Абрахам предположил, что Петр мог быть ранее не известным Перемышльским епископом, но сразу оговорился, что, по имеющимся сведениям, можно утверждать лишь то, что он относился к высшему духовенству Русской Церкви [5] Abraham, 1904. S. 119. . Более прочный статус Петра попытался утвердить С. Томашевский, опубликовавший в 1927 г. статью, в которой отождествил его с упоминаемым в летописи под 1230–1231 гг. игуменом киевского монастыря Спаса на Берестове «Петром Акеровичем» [6] ЛЛ, 455–456. . Историк считал, что речь должна идти о киевском митрополите, утвердившимся на кафедре около 1240 г. благодаря протекции Михаила Всеволодовича Черниговского. Изгнанный из Киева, этот князь направился в Венгрию, откуда послал митрополита в Рим в поисках поддержки против монголов и в борьбе за власть на Руси [7] Томашевський, 1927. С. 281. . Линия рассуждений Томашевского неоднократно подвергалась критике со стороны исследователей. В центре гипотезы — ошибка, в которой уличил Томашевского еще М. А. Таубе в 1928 г. [8] Таубе, 1999. прим. 75. В летописи боярин Петр Акерович и игумен Спасского монастыря — разные люди. Их отождествление по тексту невозможно — в этом отдавали себе отчет уже первые публикаторы Лаврентьевской летописи [9] См. именной указатель: М. С. 552. . Кроме того, ничто в западных источниках не указывает на то, что Петр представлялся главой Русской Церкви — его именовали лишь «неким архиепископом из Руси» [10] Поппэ, 1996. С. 468. . Тем не менее, в советской историографии гипотеза Томашевского получила неожиданного сторонника в лице В. Т. Пашуто, который ввел ее в широкий научный оборот. Ученый считал, что Петр — это «русский игумен Петр Акерович, присланный в Лион черниговским князем» [11] Пашуто, 1956. С. 209–210. См. подробнее: Пашуто, 1948. С. 298–299; Пашуто, 1950. С. 58–59. . В 1990 г. вышла специальная статья А. П. Толочко, где были подробно разобраны и отвергнуты построения Томашевского и, соответственно, Пашуто [12] См.: Толочко, 1990. . Однако и сейчас встречаются работы, в которых эти конструкции используются без кавычек и упоминается «киевский митрополит Петр Акерович» [13] Павленко, 1996. С. 34. .

О гипотезе про Петра Акеровича в 1989 г. почему-то вполне серьезно писал Я. Н. Щапов [14] Щапов, 1989. С. 142. . Он даже допускал, что речь идет об «узурпаторе митрополичьего звания» [15] Щапов, 1989. С. 204. . Одновременно исследователь резонно отмечал, что за «архиепископом» может скрываться «архимандрит», так как в XIII в. в Западной Европе эти титулы были взаимозаменяемы [16] Du Cange, 1954. Col. 367; Щапов, 1989. С. 204. . С наблюдениями Щапова вполне согласился А. Поппэ [17] Поппэ, 1996. С. 467. . Более сдержанно, как о «русском епископе (или архимандрите)», отзывался о Петре М. Н. Тихомиров [18] Тихомиров, 1975. С. 328. .

Следует заметить, что в рассуждениях Томашевского содержится и здравое зерно. Впоследствии мы будем наблюдать, как все силовые центры Руси (галицко-волынские Романовичи и владимиро-суздальские Всеволодовичи) будут пытаться наладить контакты с Римом — действительно выступавшим в те годы потенциальным противовесом монгольской власти. Вполне можно предположить, что начало этому положил неудавшийся претендент на общерусское господство — Михаил Всеволодович Черниговский. После ухода монголов в 1241 г. он обосновался в Киеве, который покинул только узнав о браке своего сына Ростислава с дочерью венгерского короля — примерно весной-летом 1243 г. Однако король Бела и молодой княжич «чести ему не сотвориша», и он вынужден был ретироваться, но теперь уже в Чернигов [19] ИЛ, 795; Грушевський, 1901. С. 31; Котляр, 2005. С. 113, 263. . В поисках союзников Михаил отправился к Батыю. Но там уже побывал Ярослав Всеволодович, получивший старшинство в Русской земле. Шансов сохранить свою власть над Киевом у Михаила почти не было. В итоге он погиб в Орде 20 сентября 1245 г. [20] Хрусталев, 2008. С. 230–232. В 1243–1244 гг. князь Михаил имел все основания искать контактов с Римом, где только что был избран новый понтифик.

Считается, что Даниил Галицкий вступил с папой в диалог лишь весной 1246 г., а Ярослав Всеволодович вообще летом 1246 г. — накануне смерти — с францисканцем Плано Карпини в далеком Каракоруме. Совершенно не убедительна гипотеза А. П. Толочко, пытавшегося связать «архиепископа Петра» с Ярославом Всеволодовичем, который не отличался рвением в поиске межконфессиональных контактов [21] См.: Толочко, 1990; Поппэ, 1996. С. 467. См., однако: Рамм, 1959. С. 163. . Да и линия на сближения с Ордой, которую неуклонно проводили суздальские правители после 1243 г., никак с этим не вяжется. С другой стороны, на то, что речь идет о представителе западных или южных русских земель указывает обозначение Петра « de Russcia » — для правителей Северной Руси чаще использовались конкретные указания «Суздальский» или «Новгородский» [22] См.: Матузова, Назарова, 2002. С. 265. . Даниил Романович Галицкий в папских грамотах неизменно отмечался как «король Руси» ( regi Ruscie ) [23] См.: Матузова, Назарова, 2002. С. 356, 358–359, 366. . Францисканец Плано Карпини, возвращаясь летом 1247 г. из монгольских степей через Киев, встретился с Даниилом и получил от него заверения, что он и его брат Василько «желают иметь Господина Папу своим преимущественным господином и отцом, а святую Римскую церковь владычицей, и учительницей, причем подтвердили все то, о чем раньше сообщали по этому поводу чрез своего аббата ( confirmantes etiam omnia, quæt prius de hac materia per Abbatem suum transmiserant ), и послали также с нами касательно этого к Господину Папе свою грамоту и послов» [24] Плано Карпини, 1957. С. 81. . Так, как брат минорит покинул Лион 16 апреля 1245 г., то и визит этого аббата (по-русски игумена ), направленного к папе Даниилом и Васильком Романовичами, должен был состояться не позднее. Вполне можно допустить, что упоминается именно архимандрит («архиепископ») Петр [25]. Таким образом, можно заключить, что искать союзников на Западе галицко-волынские князья начали еще до поездки Даниила к Батыю осенью 1245 г. и даже до битвы при Ярославе [26].

Показателен интерес, проявленный в Лионе к информации из Руси. Очевидно, что эти сведения, полученные Иннокентием, сказались на его дальнейшей восточной политике. Кроме как соседи монголов, русские представляли интерес и сами по себе. В начале 1240-х гг. на Руси сложилась сложная церковная ситуация — не было не только главы Русской Церкви, но и патриарха, который мог бы его рукоположить. Для Запада момент для вмешательства был крайне удачным. После захвата крестоносцами Константинополя в 1204 г. патриархи вынуждены были покинуть свою столицу. В 1206 г. патриарх Иоанн X Каматир переехал в Никею, где Феодор Ласкарь основал новую греческую империю. В Константинополе латиняне стали избирать своего первосвященника. Положение сохранялось вплоть до 1261 г., когда император Михаил VIII Палеолог отвоевал византийскую столицу у католиков.

Читать дальше