Дэн Уеллс - Фрагменты

— Первый вопрос, который я хочу задать тебе (если ты, конечно, слушаешь), касается того, как ты познакомилась с Нандитой. Я говорил с другими девушками, которых она удочерила, и они все рассказали, что к тому времени, как она взяла их к себе, у нее уже была ты. Изольда говорила что-то о Филадельфии, что ты была там, когда Нандита нашла тебя. Хочи тоже оттуда, но я не думаю, чтобы это что-то значило. Что я хочу знать... так это, наверное, то, откуда ты. Как ты встретилась с Нандитой? Это было как в стандартной истории об «одиноком потерявшемся ребенке»? Таких на острове много — их число в некотором роде даже трогательно.

Твоя семья мертва, соседи — тоже, тебе хочется есть, тебе страшно, и ты отправляешься что-то искать. В моем случае это было молоко — дома у нас было много сухих завтраков, и в пять лет они были одним из блюд, которые я умел готовить, поэтому я ел их каждый день по нескольку раз, так что молоко скоро кончилось. Я попытался приготовить что-нибудь другое, бутерброды с арахисовым маслом и желе, например. Я не смог справиться с открывалкой.

Маркус рассмеялся и вытер слезу, образовавшуюся в уголке глаза.

— Так что, как бы то ни было, я пошел искать молоко. Не знаю, где я думал его найти, но, ты же понимаешь, за дверью меня ждал целый мир. Где-то что-то горело, вроде бы машина и аптека, но мы жили в Альбукерке, а там было мало растительности, которая могла бы помочь пожару распространиться. Из нескольких шлангов текла вода, просто текла и текла, так что в канаве образовался ручеек. Но людей нигде не было.

Я дошел до ближайшего магазина — лавка Abarrotes, принадлежавшая моему дяде, была лишь в нескольких кварталах от дома — но там было закрыто, и я не мог войти, поэтому я просто отправился искать дальше, и дальше, но весь город опустел. Ни одного живого человека. Наконец я добрался до одного из «Уол-мартов» — походи немного по городу, и ты обязательно наткнешься на магазин этой сети — зашел внутрь за молоком, но увидел там того парня, которого я никогда еще не встречал. Он составлял на тележку бутылки воды. Он посмотрел на меня, а я на него, и он поднял меня на свою тележку и дал мне палку колбасы.

В задней части магазина он даже нашел немного молока — длительного хранения, так что оно еще не успело испортиться. Я съел миску завтраков, а тот парень собрал все, что ему было нужно. Его звали Трей, фамилию не знаю. Он пронес меня через весь Оклахома-Сити, пока не нашел наконец отряд Национальной гвардии. Там я потерял его из виду и даже, честно говоря, не знаю, добрался ли он сюда. Стыдно признаться, я вообще о нем тогда особенно не думал.

Наверное, он здесь, живет где-то в глуши, ловит рыбу, занимается земледелием или чем-то еще.

Если бы он жил в городе, я бы нашел его.

Не знаю, зачем я тебе все это рассказываю, разве что только для того, чтобы убедить, что вот такие люди нам и нужны — такими людьми мы и являемся. Если мы не держались вместе, не помогали друг другу, мы умирали. Из-за этого РМ и Раскол и являются самыми жестокими процессами естественного отбора из всех, когда-либо существовавших. Я не знаю, как Нандита нашла тебя, но она сделала это и спасла тебя, привела тебя сюда, но теперь она пропала, а я пытаюсь понять, что происходит. Что она знала, что делала, почему была здесь? Почему Партиалы ищут ее?

— Нандита нашла меня не в «Уол-марте», — сказала Ариэль через окно. Звук собственного голоса усыпил Маркуса, но теперь слова Ариэль вывели его из задумчивости. Шторы были задернуты, и ее голос звучал приглушенно, но ясно. — Она пришла ко мне домой. Родители умерли около двадцати четырех часов назад. Она пришла и забрала меня.

Маркус нахмурил лоб, пытаясь собрать кусочки паззла.

— Думаешь, она могла знать, что ты там? Пришла специально за тобой?

— Думаю, что она не дала мне попрощаться.

Маркус оглянулся, чтобы посмотреть на нее, но шторы все еще были плотно задернуты.

— Мне очень жаль, — произнес он. А потом добавил то, что только и оставалось сказать: — Вот дерьмо.

Ариэль не ответила.

— Ее ищут Партиалы, — сказал Маркус. — Думаю, они ищут Киру из-за того, что она сделала несколько месяцев назад, но причина поисков Нандиты в другом: по их мнению, она должна что-то знать. Ей и в самом деле что-то известно. Ариэль, я видел фотографию Нандиты с каким-то чуваком и с Кирой посередине. Они стояли перед комплексом ПараДжен. Что бы ни было ей известно, это как-то связано с Кирой, и Партиалы затеяли полномасштабную кампанию, чтобы заполучить эту информацию. Если ты хоть что-то из этого понимаешь... пожалуйста, ты должна сказать нам.

Некоторое время ответа не было. Маркус слушал, как Ариэль часто дышит за занавеской, и ждал. Ему больше некуда было идти.

— Нандита была ученым, — сказана наконец Ариэль. — Она проводила эксперименты.

— Над Кирой?

— Над всеми нами.

Внутри дом Ариэль был, как обнаружил Маркус, полон ящиков для рассады.

— Не знал, что ты занимаешься садоводством, — сказал он, пока его глаза привыкали к темноте. Из-за того, что остров прочесывали множество Партиалов, Ариэль как можно плотнее завешивала все окна.

— Я выросла с Нандитой, — ответила она. — Садоводство — одно из немногих знакомых мне видов деятельности.

— Из-за этого ты ее ненавидишь?

Голос Ариэль надломился.

— Я уже говорила тебе, почему ненавижу ее.

— Эксперименты, — произнес Маркус и поднял взгляд на девушку. — Ты готова рассказать о них?

— Нет, — ответила та, уставившись на противоположную сторону улицы. — Но, возможно, пора это сделать.

Она закрыла дверь, отчего комната погрузилась во мрак.

Маркус дождался, пока его глаза привыкли к недостатку освещения, и обратил взгляд на силуэт Ариэль.

— Что это были за эксперименты? Почему остальные девушки мне ничего об этом не говорили?

Ее голос стал более резким.

— Знаешь, как сложно мне было жить день за днем? Притворяться, будто я веду нормальную жизнь? Я нашла работу, которая не была мне нужна, лишь затем, чтобы занять себя чем-то. Я выносила ребенка, когда была на два года моложе того возраста, который предписывается обязательным для материнства по Акту Надежды. Я даже пропалываю этот дурацкий сад только из-за того... из-за того, что люди делали это до Раскола. Я делала все, что могла, я даже избегала своих собственных сестер...

— Что произошло? — требовательно спросил Маркус. — Что было такого плохого?

— Все началось с завтрака, — сказала Ариэль, глядя в пол. — Нандита обычно вставала рано и заваривала нам чай — из ромашки, мяты и прочих трав. Дело в том, что она была лекаркой, поэтому в ее доме и оранжерее сзади был целый склад. Некоторые травы нам разрешалось трогать, например, ромашку, но кое-что хранилось в маленьких стеклянных пробирках с номерами, как на банках для образцов, и к этому нам прикасаться было нельзя. Тогда я об этом особенно не думала — у нас бывали неприятности, даже если мы просто играли в оранжерее, поэтому мы не видели в этом ничего необычного, — но однажды утром я спустилась на кухню, чтобы помочь с чаем, а она добавляла в него что-то из тех пробирок. Я бы не обратила на это большого внимания, но, когда я спросила, что она делает, на ее лице появилось виноватое выражение — такое виноватое, какое иногда бывало у меня, если меня заставали за чем-то, что мне делать не следовало. Она объяснила, что это просто новый ароматизатор или что-то в этом роде, но я не могла забыть ее взгляд.