Дэн Уеллс - Фрагменты

— Но что насчет фотографии, о которой ты мне говорил? — спросила Ариэль. — Ты знаешь, что Кира и Нандита были знакомы до Раскола, что уже странно, но снимок на фоне ПараДжен?

Разве это не было для тебя сигналом, что здесь творится что-то непонятное? Дело не может быть просто в знакомстве.

— Но в чем? — спросил Маркус. — Конечно, это сигнал, но что же действительно происходит? Я уже много недель пытаюсь в этом разобраться, из-за этого мы перевернули твой дом с ног на голову, но что мы должны были обнаружить? Неужели фотография возле ПараДжен означает, что Кира чем-то отличатся от нас? У большинства людей есть некоторые генетические модули, встроенные при рождении; неужели Кира была наделена чем-то особенным? Может ли такое быть, что она каким-то образом важна? Мы с тобой вместе, Ариэль, но, честно говоря, я совсем не понимаю, что все это значит.

Они услышали шум и мгновенно узнали рычание двигателя, вероятно, весьма крупного. С появлением Партиалов и благодаря их значительным ресурсам и энергии, в Ист-Мидоу снова вернулись автомобили, и люди научились на слух узнавать о приближении «полиции» Партиалов.

Маркус и Ариэль прижались к полу, стараясь, чтобы дом казался как можно более необитаемым.

Это сработало.

— Этот подъехал ближе остальных, — произнесла Ариэль. — По-моему, они знают, что мы здесь — то есть что мы используем этот дом.

— Бумаги, которые ты видела в оранжерее Нандиты, — начал Маркус. — Что ты еще можешь о них вспомнить?

— Я тебе уже говорила, — произнесла Ариэль. — Там было написано: «Мэдисон: для контроля». И много информации насчет физического состояния: рост, вес, артериальное давление и так далее. Это были не просто одиночные заметки, а длительные наблюдения за изменениями.

Нам с Мэдисон было по десять, возможно, одиннадцать лет, у нас как раз начинался период полового взросления, поэтому имело место множество преобразований. Но более половины записей были посвящены различным препаратам — наверное, травам, и Нандита описывала их различные свойства и, иногда, их смеси, которые хранила в своих пробирках. Она пыталась составить нужную пропорцию для... чего-то. Не знаю. «Для контроля», чем бы это ни было.

— О черт, — пробормотал Маркус, уставившись в пол. Когда его осенило, он закрыл глаза и стал медленно качать головой. — Проклятье, дважды проклятье, черт бы это все побрал.

Ариэль улыбнулась.

— Следите за своими выражениями, мистер Валенсио.

— Дело не в контролировании, — сказал Маркус, глядя на Ариэль. — Сколько ты знаешь о научном методе?

— Я видела то, что видела, — настаивала Ариэль.

— Да, разумеется, — согласился Маркус. — Но тебе было десять лет, и ты не знала, как это понимать. Когда ученый проводит эксперимент, у него всегда есть по меньшей мере два объекта: собственно экспериментальный, которым он занимается, и контрольный, который не трогают. Это исходный, неизменяемый предмет испытаний, нужный только для наблюдений, чтобы то, что произойдет с экспериментальным объектом, можно было с чем-то сравнить. Вероятно, Нандита использовала Мэдисон как контрольный объект, чтобы лучше разобраться в наблюдениях за Кирой.

— Она никогда раньше не воспитывала детей, — сказала Ариэль, следя за мыслью Маркуса.

— Когда Кира делала что-то странное, Нандита никак не могла определить, было ли это странным потому, что все дети такие есть, или из-за... из-за того непонятного, что есть в Кире и о чем мы до сих пор не знаем.

Значит, мы все были контрольными объектами, — продолжила Ариэль, постепенно понимая.

— Три контрольных и один экспериментальный. — Она нахмурилась. — Полагаю, это многое объясняет, но не предоставляет ответов на наши вопросы. Мы не знаем, какие эксперименты она проводила, почему вообще проводила их и как все это было связано с ПараДжен.

Маркус пожал плечами.

— Есть только три человека, которым это известно, — сказал он. — Кира, Нандита и доктор Морган. Спорю на что угодно, уж какую-то часть Морган точно знает, иначе она не стала бы разрывать остров на кусочки в поисках оставшихся двоих.

— Ну, я не собираюсь идти расспрашивать ее, — сказала Ариэль.

— А Кира не стала мне ничего говорить, — добавил Маркус. — Сейчас я общаюсь с ней раз в неделю и всего лишь в течение нескольких секунд. Где бы она ни была, сигнал очень слабый.

Ариэль оглядела разоренный дом, который теперь больше походил на свалку.

— Есть после Нандиты здесь что-то осталось, Партиалы обнаружили это раньше нас. Даже если мы сможем найти намек на то, где она, мы на многие недели отстаем от них и они превосходят нас числом. Нам никак не удастся первыми найти Нандиту.

— Еще рано сдаваться, — сказал Маркус и показал свою рацию. — Б о льшая часть сообщений, которые я получаю, — это схватки Партиалов. Одна из фракций все еще атакует ту, что заняла остров.

— То есть мы оказались зажаты между двумя армиями Партиалов? — переспросила Ариэль.

— Я думала, ты пытаешься меня подбодрить.

— Я имел в виду то, что их внимание сейчас на другом, — сказал Маркус. — Они не могут все силы посвятить поискам, потому что половину времени дерутся с другими Партиалами.

— А мы почти все время прячемся от Партиалов, — продолжила Ариэль. — Они все еще впереди.

Маркус, постепенно выдыхая, отклонился к стене.

— Я просто пытался найти светлую сторону, но, наверное, их больше не осталось. — Он пошевелил ботинком куски гипсокартона. Внезапно у него начала формировать идея. — А возможно, и остались.

— Светлые стороны?

— Есть вторая партиалская армия.

Ариэль приподняла бровь.

— Это худшая из светлых сторон, о которых я когда-либо слышала.

— Нет, — возразил Маркус, ощущая все большее возбуждение. — Подумай: доктор Морган собрала огромную армию Партиалов с единственной целью: захватить остров и взять нас в заложники, а другая армия из-за этого атакует ее. Партиалы не нападают друг на друга просто так: они — солдаты, не... не варвары. Единственная причина пересечь пролив и напасть на силы Морган может заключаться только в том, что они пытаются остановить ее, а препятствовать вторжению они могут только потому, что не согласны с ним.

Ариэль скептически нахмурилась.

— То есть вторая группировка Партиалов на нашей стороне?

— Если А ненавидит Б и В ненавидит Б, то А и В — союзники, — сказал Маркус. — Это... всеобщая военная этика, которую я только что придумал. Но это правда.

— Враг моего врага — мой друг, — сказала Ариэль.

— Я знал, что для этого где-то есть выражение.

— И как нам это поможет? — спросила Ариэль. — Я совершенно уверена, что один из нас мог бы бежать из Ист-Мидоу и проскользнуть мимо патрулей Партиалов, если второй выполнит достаточно заметный отвлекающий маневр, но что затем? Отправиться на север, через наиболее густо заселенную область острова, в центр зоны межпартиалских военных действий и надеяться разобраться, кто за кого? Менее чем через двадцать четыре часа ты снова окажешься здесь, если, конечно, вообще все это переживешь.