Сергей Трищенко - Каменный век деревянных людей

Виш заменил свой обломок на пику Фенха, которую тот продолжал сжимать в сухой ветверуке, затем, оттащив погибших товарищей повыше, вырыл одну могилу на двоих, посреди сплошного ковра маленьких Неподвижных Собратьев, и укрыл образовавшийся холмик вырезанным слоем дёрна. В ногах воткнул пику Мята (она отыскалась поодаль) с примотанным поперёк обломком своей пики – как символом солнцепитающегося люраса. Ничего, Фенх и Мят отныне будут всегда вместе…

Долго Виш ходил в отчаянии по песку, озираясь и ожидая нападения с разных сторон. Что произошло? Спаслись ли другие, и смогли ли вернуться на родную землю, или неведомый враг уничтожил и лодки, и охранников?

Пустынный берег не давал ответа. Никого не осталось: ни врагов, ни друзей. Ему удалось отыскать ещё две пики и один меч, а чуть попозже – и лук. И больше ничего и никого…

«Как вернуться домой? Построить лодку? Что ж, шкуры гусениц раздобыть нетрудно: они остались на их же трупах. Надо просто вернуться в ближний лес, самый первый… Шкуры никто не снимал, не хватило времени. Клей тоже можно сварить. На худой конец – завязать дырки. Много ли одному надо бурдюков? Взять пару кусков мяса на дорогу… отыскать гусеницу поменьше, убить её. Почвы насыплю на дно лодки… Пропитаюсь как-нибудь, доберусь. Но добраться нужно обязательно! Быть может, я один остался в живых. Надо сообщить нашим о том, что мы увидели!» – думал Виш.

Но как проделать всё в одиночку? А может, поплыть на листе-плотике? Тогда и строить лодку не придётся…

И вдруг Виш вспомнил о Вурче.

«Если гусеницы его не нашли, и он сумел поправиться, нас станет двое! Вурч обязательно что-нибудь придумает, он ведь такой умный…»

Подумав так, Виш вытащил пику Мята из земли у могилы – если Вурч остался жив, и не удастся разыскать оружия на поле битвы, она пригодится. А если нет – Виш вернёт пику на место.

Собрав найденное оружие, Виш вложил в колчан оставшиеся стрелы (защитники лодок расстреляли немалую часть – либо обороняясь, либо охотясь), и привязав две пики к спине (второй лук он решил не брать), отправился на поиски Вурча.

Сердце его сжималось от страха. Ему очень не хотелось возвращаться на кишащие врагами территории. И пусть гусеницы практически не обращают на люрасов внимания, пробираться одному сквозь скопище врагов очень опасно. По крайней мере, до тех пор, пока не удастся найти муравейник! Или тёмно-зелёные кустики… Сейчас Виш уже не такой неопытный боец, как раньше, сейчас он знает, как воевать! Ему бы совсем немножечко везения… Кто знает, как действует муравьиный запах на прыгунов или жуков?

Сомнения оставались, несмотря на появивишееся новое знание.

Но идти долго не пришлось. Едва Виш выбрался за гряду холмов, и направился к темнеющему на горизонту лесу, как заметил быстро приближающуюся прихрамывающую фигурку.

Не веря своим глазам, Виш устремился навстречу.

– Вурч! – вырвалось у него. – Ты!

Они обнялись.

– Ты выздоровел! – произнёс Виш, оглядывая командира с головы до пят. – А почему хромаешь?

– Недавно повредил ногокорень. Хотел поесть, а в земле оказалась какая-то дрянь. Она укусила меня.

– В земле?! – Виш был поражён. Если здешняя земля позволяет селиться в себе насекомым, то на что можно спокойно опереться? Чему доверять?

– А где остальные? – спросил Вурч. – На берегу?

– Там никого нет, – Виш покачал головой. – Часовые… я похоронил их. Фенха и Мята. Из них высосали сокровь. Или они высохли на солнце.

– А лодки?

– И лодок нет. Я не знаю: может, кто-то уцелел, и остальные уплыли? Но… почему не похоронили убитых?

Вурч помолчал. Потом произнёс:

– Скорее всего, погибли все. Иначе их похоронили бы, ты прав.

– Мы построим новую лодку?

– Попробуем поискать лодки вдоль берега. Вдруг парочку где-нибудь прибило.

– Но… – попытался возразить Виш.

– Они могли одного услать с лодками, а сами остались прикрывать отход.

– Кого? – тупо спросил Виш.

– Крапа же не было среди убитых, по твоим словам.

– Не было, – подтвердил Виш.

– А я оставлял и его тоже.

– Да! – вспомнил Виш. – И ещё Пома и Карта!

– И их, – согласился Вурч.

Виш с Вурчем двинулись по полосе прибоя, крепко сжимая в руках оружие. Теперь они могли справиться не с одной гусеницей или жуком. Особенно если те не будут действовать сообща.

– Ты знаешь, что я понял, пока сидел в земле, в окружении диких собратьев? – неожиданно спросил Вурч. – Почему гусеницы их не едят или едят мало?

– Почему? – спросил Виш.

– Они привыкли! Дикие – привыкли!

– Неподвижные Собратья? – на всякий случай уточнил Виш. Словом «дикие» не все пользовались, оно считалось почти ругательством. Но на этой земле, наверное, оно применимо. Тем более что Вурч, скорее всего, ничего не знает о местных люрасах.

– Да! – нетерпеливо подтвердил Вурч. – Во-первых, они большие, во-вторых, так долго жили рядом с гусеницами, что научились вырабатывать в телах малосъедобные для гусениц вещества. Те едят, но без удовольствия, морщатся. И всё не съедают! Нет, может быть, отдельных… – голос Вурча дрогнул, но он совладал с собой, – уничтожают полностью, если те не прорастают в укромных местах, куда гусеницы не могут добраться.

– А откуда ты узнал?

– Не знаю… Мне кажется, пока я находился среди Неподвижных Собратьев, знание появилось во мне само собой. Я не знаю, как: прилетело с ветром, вошло через корни…

Они замолчали. Сведения казались очень ценными, но их накопилось столько, что требовалось немало времени, чтобы усвоить.

– Мы так и не обнаружили место, откуда отплывают гусеницы, – Вурч прервал молчание.

– Я нашёл. Там, за манграми, – кивнул Виш, и вдруг схватил Вурча за руку. – Смотри, вон кто-то плывёт! Не Крап ли? Раненый…

Но существо глубоко сидело в воде и находилось слишком далеко, чтобы разглядеть.

Присмотревшись, Виш понял, что люрасом оно быть не могло. Не могло быть и выбирающейся из воды гусеницей: щетинки не торчали над поверхностью. Если это не лысая гусеница, разумеется.

Но гусеницы не любят плавать – и об этом не следовало забывать. А некоторые тонут, едва попав в воду! Страшно подумать, что было бы, умей они плавать самостоятельно.

Существо подплыло поближе и высунуло голову. Это удалось ему с трудом: голова оказалась большая, украшенная многочисленными листообразными выростами. Те же выросты покрывали и всё тело существа.

Оно приподняло руковетвь и махнуло ею. Виш подумал, что сложно называть конечность так, но ничем другим она быть не могла. Ветверукой назвать её Виш не мог: ветверуки только у люрасов.

Это был водный собрат.

– Водоросль, – прошептал Вурч.

– Я думал, они бывают лишь в сказках, – отозвался Виш.

– Сказка – ложь, да в ней намёк, – пробормотал Вурч. – Чего ему надо?