Александр Розов - Футуриф. Токсичная честность.

— Больше полумиллиарда долларов, — неохотно ответил Азим-Мансур.

— Что ж, — молодой янки покрутил в пальцах пустую кофейную чашечку, — это далеко не смертельная сумма для бизнеса семьи Раттенкопф.

— Не смертельная? Но, подумай, Гарри! Что, если об этом узнают те мелкие лавочники, которых на борту четыре тысячи, и побегут требовать 14-кратную цену за свои акции?

— Азим-Мансур, я не предлагаю платить столько, а констатирую: потенциальный ущерб ограничен этой суммой. А чтобы ее снизить, и исключить огласку, есть адвокаты.

— Пожалуй, — произнес принц, — это хорошая мысль. Я передам отцу.

От вокзала Centraal в Амстердаме до вокзала Hauptbahnhof в Цюрихе — ночь на поезде. Девушка лет 25, похожая на мальчишку из-за своей короткой стрижки, и не очень-то рельефной фигуры, закрытой, к тому же, яркой туристской курткой, сошла с поезда, совершенно не выделяясь среди прочих пассажиров. На остановке Хофбан она села в трамвай и вышла, доехав до остановки Альтштадт. Оттуда, пройдя около полкилометра пешком, она попала на улицу самых дорогих «старых» офисов. Внешний наблюдатель удивился бы: какие цели у этой девушки, на вид — бюджетной студентки в таком месте, предназначенном для обслуживания юридических делишек миллионеров?

Но, девушка остановилась перед массивной деревянной дверью, снабженной стильной бронзовой вывеской «Флегенхайм и Флегенхайм — юриспруденция». Рядом с вывеской нашелся специальный резной деревянный молоточек для стука в дверь — и девушка им воспользовалась. Дверь открылась как-то лениво, и стоявший за ней крупный молодой мужчина с широченными плечами, в строгом, но дорогом, черном костюме, в белой рубашке, и при сером галстуке, строго потребовал:

— Назовите ваше имя и цель визита, пожалуйста.

— Мое имя: Елена Оффенбах, — сообщила девушка, — а цель визита: захват заложников, получение выкупа, и ритуальные убийства с расчленением тел. Хотите знать больше?

— Э-э… Фрау Оффенбах. Я лучше провожу вас к мистеру Флегенхайму. Он ждет.

— Провожайте.

— Фрау Оффенбах, вы можете оставить уличную одежду и дорожную сумку в холле.

— Нет, — коротко бросила она.

— Как скажете, фрау Оффенбах.

…Некоторые люди обожают Цюрих, считая, что это — прекраснейший город Европы, а возможно, и всей планеты. Другие люди недоумевают относительно Цюриха — города, сшитого из противоречий: от сверхбогатых «парадных» кварталов — с сохраненным там средневековьем, или с продуманным ультра-модерном, до иммигрантских районов, где находиться днем — просто неприятно, а вечером — рискованно. Еще есть немало людей, ненавидящих Цюрих — они считают этот город колыбелью пуританского ханжества, и жадности, зажравшимся паразитом-кровососом на теле Европейского сообщества. Как нетрудно догадаться по стилю общения, Елена Оффенбах относилась к третьему типу.

Йакоб Флегенхайм, младший брат Эдварда Флегенхайма, мог бы с легкостью сыграть второстепенную роль адвоката в фильме о периоде Великой Депрессии. Он был так же скучен, как весь этот снобистский район.

— Здравствуйте фрау Оффенбах. Присаживайтесь. Не желаете ли кофе или чая?

— Благодарю, не надо, — ответила она и вытащила электронную сигарету из кармашка на рукаве своей туристской куртки, саму куртку бросила на дорогой кожаный диван, затем водрузила поверх куртки свою компактную дорожную сумку, и уселась за стол.

— М-м… — протянул Флегенхайм-младший, глядя на электронную сигарету.

— Привычка, — лаконично пояснила Елена (на самом деле, почти никогда не курившая). Наблюдатель, знакомый с прикладной психологией, отметил бы, что эта девушка хочет провести переговоры в обстановке постоянного дискомфорта для своего визави.

— М-м… — повторил швейцарский адвокат, — …Мы можем начать, я полагаю?

— Начинайте, — равнодушно согласилась Елена.

Тут наблюдатель, знакомый с прикладной психологией, отметил бы, что жесткий метод, выбранный гостьей — работает. Йакоб Флегенхайм растерялся. Когда вчера адвокат Оффенбах согласилась прибыть для переговоров на его территорию, он готовился вести разговор в покровительственном тоне, а попал под откровенный прессинг.

— М-м… — снова сказал он, передвигая в сторону молодой голландки скоросшиватель с полудюжиной листов текста, — …Вот наше предложение. Ознакомьтесь, пожалуйста.

— Так-так… — отозвалась она, затянулась электронной сигаретой, выпустила над столом облачко пара, имитирующего дым, и начала листать проект соглашения, — …Так-так. Я увидела сумму 60 миллионов долларов, но ведь я с вашим братом Эдвардом и с вашим клиентом Петером Раттенкопфом, говорила по телефону о сумме 560 миллионов.

— Но, фрау Оффенбах, давайте будем реалистами.

— ОК. Давайте будем реалистами.

— Прекрасно! — обрадовался швейцарец, — В этом мы согласны друг с другом. Я хотел бы обратить ваше внимание на укрупненные сметные параметры проектов «Гипер-круиз» и «Футуриф». Администрация вполне честна с вашей клиенткой. Текущая капитализация проектов в сумме никак не превышает 125 миллиардов долларов и, следовательно, на 10 акций приходится не более 50 миллионов, как вам и предлагалось в первом раунде этих переговоров. Но, мой клиент готов увеличить сумму до 60 миллионов, поскольку имеет особую заинтересованность в увеличении своего пакета.

— Я уже видела эти расчеты, — сказала голландка, — и проблема вот здесь!

Она взяла со стола алый маркер и жирно закрасила строчку: «Цена подводных работ». Йакоб Флегенхайм удивленно развел руками.

— Позвольте, фрау Оффенбах, я предъявлю вам контракт с компанией «Tropic-Sea-Metal-Construction» — TSMC–Ltd на эту сумму.

— Позвольте, герр Флегенхайм, — в тон ему ответила Елена, — я предъявлю вам справки из торгового и морского реестров Гонконга, согласно которым у TSMC–Ltd нет лицензий, позволяющих вести подводные работы.

— В реестрах может быть не все… — осторожно начал швейцарец.

— Это очень странно, — заметила она, — мне бы хотелось посмотреть на их лицензии, и на журналы погружений водолазов. И меня интересуют стандартные протоколы контроля безопасности дыхательных аппаратов. Все это ведется на любом объекте, где водолазы выполняют работы в законном порядке.

— Я не специалист в этом вопросе, — сказал Флегенхайм, — но у меня есть документы от независимой комиссии, согласно которым подводные монтажные работы выполнены в объеме шесть и восемь десятых миллиона человеко-часов. Я сделал для вас копию.

Елена Оффенбах взяла несколько листов, протянутых швейцарцем, быстро пробежала взглядом, пихнула эти бумаги в свою сумку, и бесшумно похлопала в ладоши.