Максим Гаркаленко - Внуки Сварога

Измученные физически и морально солдаты с трудом дошли места последней ночёвки. Каково же было их удивление, когда они увидели разбитый палаточный лагерь с десятками костров, над которыми дымили на треногах огромные котлы. Отто Дерек, откинув капюшон плащ-палатки, вышел навстречу, подставляя лицо струям дождя. За ним выстроились полторы сотни воинов с автоматами наизготовку. Дерек отдал честь командиру монгольской конницы, коротко вскинув руку. Тот вскинул руку в ответ. Дерек отдал команду принять пленных и предложил конникам ужин и горячий чай. Командир улыбнулся, поблагодарил и погнал коня в направлении лагеря императора. Тысяча его воинов последовала за ним, подгоняя коней. Через несколько минут за ними прошлёпала гусеницами и колёсами бронетехника. Горин и Котов расслабленно тряслись в утробе БМП, укрывшись тёплыми одеялами.

Когда развеялся прижатый дождём к земле дизельный выхлоп, сержанты Дерека разбили пленных на отряды и построили перед лагерем. Отто прошёлся перед строем измученных солдат, заглядывая им в глаза.

– Воины! – его голос легко перекрыл шум дождя. – Ваши командиры ослушались прямого приказа, уведя вас на Запад. Заявляю, что командующий Корти изменил присяге, воинскому долгу, предал вас и людей, которых мы обязаны защищать. Корти уничтожен при попытке повернуть оружие против своих подчинённых. Командование объединёнными войсками принял генерал Бодо Шеффер. Вы прекрасно знаете его как профессионального военного, грамотного командира и человека чести. Майор Маккалистен, подполковники Олди и Крайович, отправившие вас обратно, изменники и будут расстреляны.

При этих словах автоматчики выдернули из строя двух офицеров и отвели в сторону. Строй заволновался.

– Где Крайович?! – Дерек ощупывал глазами пленных.

– Убит на дороге в командирском БТРе, – донеслось из толпы.

Дерек повернул голову к автоматчикам и кивнул головой. Глухой треск коротких очередей и два офицера рухнули на мокрую траву.

– Так будет с каждым, кто посмеет изменить! – глаза Дерека яростно горели. – Вы мужественные и верные воины. Я доверяю вам. С этой минуты вы не пленные, а вновь солдаты объединённой армии.

При этих словах автоматчики, стерегущие строй пленных, поставили оружие на предохранители, вскинули на плечи и ушли к ближним палаткам. Перед шеренгами остался один Дерек. Строй удивлённо колыхнулся.

– Офицеры! – Продолжил Отто. – Выйти из строя! Распределить солдат на отдых! Всем ужинать и спать.

Офицеры быстро распределили солдат по палаткам. Встретившие их сослуживцы наполняли котелки горячей кашей и раздавали валившимся с ног бойцам. Поев горячего, солдаты, наскоро раздевшись, валились в палатки, из последних сил заползая в сухие спальные мешки.

Лагерь быстро затихал. Шипели в кострищах угасающие угли, сменились часовые, растворившись в секретах. Лишь одинокая фигура стояла в стороне.

Дерек курил, пряча сигарету в кулаке. Перед ним чернели два свежих холмика. Белели струганые кресты. Майор в очередной раз отхлебнул из фляги. Спирт огнём прошёлся по горлу.

Он не замечал дождя. Волосы слиплись, струйки стекали по щекам и подбородку. Отто оглянулся. Серый день перешёл в серый вечер. Капли стучали по сотням палаток. К лагерю подобрался туман, низко стелясь по траве. Майор бросил окурок и спрятал флягу. Медленно пошёл к своей палатке. Его губы что-то шептали, едва шевелясь. Дерек молился…

Через несколько дней армия тремя потоками двинулась на Запад. Шли через Украину-Молдавию, Украину-Словакию и Белоруссию. Яркое солнце сушило землю, пропитанную многодневным дождём. Южная армия начала испытывать недостаток питьевой воды. Огромные территории были залиты солёным морем, глубиной около метра. Ручьи, озёра, родники и колодцы оказались под солёной водой. Привычные растения менялись под воздействием перемены климата, приспосабливались животные. Мир менялся. Но мир был чист и свеж.

Тревога запульсировала в мозгу. Александр проснулся, резко сел и расстегнул спальник. Сквозь тент палатки просвечивала полная луна, лёгкий ветер колыхал стенки. Матвей открыл один глаз, и, успокоившись, перевернулся на бок и снова засопел. Где-то невдалеке всхрапнул во сне конь. Ощущение близкой беды сжало горло. Горин лихорадочно пытался вспомнить последние мгновения сна, определить, что так встревожило мозг. Жена! Он вздрогнул. Алина пыталась позвать его, но зов прервался.

Командор выбрался из палатки на свежий ночной воздух, глубоко и часто дыша. Два десятка командирских шатров стояли квадратом в центре огромного лагеря. Рядом с походной палаткой Горина высился шатёр Чагатая. Его телохранители кивнули Александру и снова замерли. Отойдя от палатки пару шагов, он присел возле кострища, на котором несколько часов назад готовили ужин. Сквозь седую бахрому пепла просвечивал багровый жар углей. Командор подобрал ветку и разворошил угли, подбросил несколько поленьев. Через минуту заплясали языки пламени. Александру они показались зловещими. Позвать Алину? Разбудить и растревожить её среди ночи? Как-то не хотелось, но внутренний голос приказал не колебаться.

– Алина! Родная, отзовись! – позвал внутренне Горин и повторил шёпотом зов.

В ответ в мозгу заколотились отрывочные фразы жены. Ничего не разобрав, он только ощутил передавшийся ему страх. Попытался вызвать родителей и Гришина, но в ответ была тишина.

Домой! Немедленно домой! Командор вскочил, и, рывком откинув полог палатки, тронул Котова. Матвей проснулся мгновенно.

– Саныч, что случилось? – друг быстро выбрался из палатки.

– Не знаю, Матвей. Во сне Алина позвала. Чую беду на хуторе.

– Ибрагим? – коротко спросил Котов.

– Не связывается.

– Тогда домой, – рубанул Матвей и присев, стал собирать оружие. Накинул на плечи разгрузочный жилет, перекинул через шею ремень «Калаша», подвесил две гранаты.

– Не стоит. Я сам, – Александр протестующее поднял руку.

– Не спорь, Саня, мотнёмся вместе. Только Чагатая предупредим.

Александр подошёл к шатру. Старший караула сделал шаг навстречу. На просьбу разбудить императора, здоровенный монгол неуверенно замялся.

– Буди немедленно, – прошипел командор.

Телохранитель не посмел спорить с человеком, с которым император общался на равных, не смущаясь при подданных просить его совета. Чагатай сам позвал сонным голосом в шатёр, движением ладони сотворив шар-светлячок под потолком.

– Что? – коротко спросил он, глядя на встревоженного Горина и обвешанного оружием Котова.

Александру показалось неловким пересказывать Чагатаю свои страхи, но, вздохнув, поведал о своём пробуждении. Монгол отнёсся к его словам серьёзно. Полминуты думал, запахнувшись в халат, затем отпил воды из кувшина и посмотрел прямо в глаза другу.