Максим Гаркаленко - Внуки Сварога

– Я с тобой, Александр, – монгол поднялся с ковра, скинул халат, и, не стесняясь, принялся одеваться.

– Зачем? – удивился Горин. – Мы с Матвеем быстро обернёмся. Проверим, порядок ли, и обратно. Да и тебе необходимо оставаться с войском.

– Я с тобой. Что-то и мне неспокойно, – отрезал монгол. – С войском останется сын. Два крыла и так под руководством опытнейших командиров. А центральное – пусть ведёт Гуюк. Крымов не даст ему оступиться. Тем более, в ближайшую неделю войска будут исключительно на марше.

– Спасибо, друг, – тихо поблагодарил Александр.

В проёме полога кто-то тихо кашлянул. Все повернули головы и увидели Велеслава, спокойно стоящего в шатре. Командоры поздоровались, волхв кивнул в ответ.

– Не могу привыкнуть, как ты появляешься! – улыбнулся Котов. – Уверен, что охрана даже не подозревает о твоём присутствии.

– И, как всегда, кстати, – Горин сделал шаг к старику.

Тот прошёл в середину шатра и остановился, поглаживая седую бороду.

– Торопиться вам надо, – только и сказал он. – Правильно, что вместе. Только не одолеть вам самим переход. Ушли далеко. Такие расстояния вам ещё не под силу.

Увидев, что Горин хочет что-то сказать, поднял руку. Затем присел на ковёр и жестом пригласил всех последовать его примеру.

– Я помогу вам добраться до Волги, а дальше вы сами. Чую, торопиться вам надо.

Чагатай вызвал сына. Отдал заспанному юноше краткие распоряжения. Затем вырвал из блокнота страницу и написал несколько предложений.

– Это отдашь утром Крымову, – передал Гуюку листок. – А сейчас иди.

Затем вызвал старшего охраны и отправил недоумевающих телохранителей вслед за сыном.

– Я готов, – он повернулся к Велеславу.

Старец вздохнул и прикрыл веки. В полнейшей тишине они взялись за руки. Их мысли нашли друг друга и сплелись в единый рисунок. Воздух уплотнился, легко колыхнул полог и императорский шатёр опустел. В какой-то момент волхв легко высвободил руки и друзей завертело.

Горизонт начал сереть. Трое сидели на высоком песчаном берегу. Шумели сосны, размеренно несла воды величественная река.

– Где это мы? – подал голос Чагатай.

– В районе Тольятти, – ответил, с минуту подумав, Котов, осматривая окрестности. – Плюс-минус семьдесят километров.

– Ты и тут бывал? – монгол поднял брови.

– Ага. Бывал. Служба как-то забросила.

Горин ещё раз попробовал позвать жену. Безрезультатно.

– Поторопимся, друзья, – он протянул им руки.

Снова взявшись за руки, они сосредоточились на переходе, заранее договорившись, в какое место метят. Подробно представили себе холм, строения. Воздух вновь уплотнился и бросил их в пространство.

… Реальность быстро проступала. Они стояли в беседке, возле ручья. Чётче проступало пространство вокруг. Звуки, доносившиеся словно сквозь вату, вдруг резанули слух.

Громко и горестно скулил Алмаз. Истыканный стрелами пёс полз вверх по тропе от ворот, плача не от боли, а от бессильной ярости: не прогнал, не защитил! К нему бежал боец Уварова, прикрываясь самодельным щитом. Метров на двадцать выше Касараев тянул на поводках упирающихся и бешено рычащих в сторону ворот Барса и Агату. Ключица Ибрагима была туго стянута бинтом, и он кривился от боли, дёргая поводки. Боец подхватил рукой тяжеленного Алмаза, и, закинув щит за спину, побежал наверх. Внизу за воротами разгорались пуки соломы, подложенные под забор. Дико заорала толпа, глоток в тридцать, и десяток голов показались над забором. На горизонте над тайгой появился ослепительный диск солнца.

С башенки прогремели две короткие автоматные очереди. Пули просвистели над забором, впритирку к головам нападавших. Одновременно с ними полоснул из автомата и Котов.

– Пошли! – рявкнул Горин и побежал наверх, наперерез Касараеву. Выхватил поводки у ничуть не удивившегося друга, и они вместе подбежали к дверям дома. Двери распахнулись, первыми внутрь влетели собаки. Горин и Касараев протиснулись одновременно. Затем тяжело дыша, проскочил боец с раненной овчаркой. За ним Чагатай, и последним, спиной в двери, контролируя автоматом окрестности, Котов. Стоявший за косяком дед Саша захлопнул тяжёлую дубовую дверь и задвинул мощный засов.

Александр метнулся в зал. Алина выбежала навстречу и со слезами кинулась на грудь. Огромная комната быстро заполнилась людьми. Вика, Лариса, бабушка Лена, Галя, племянники. По лестнице с винтовкой спустился Славик.

– Они захватили Аню с Катей и Таню, – сдавленным голосом сообщила мужу Алина.

– Кто?! – глухо прорычал Горин, больно стиснув её в объятиях.

– Да совет старост этот хренов! – процедил Касараев. – Короче, бунт у нас! Эти подонки власти захотели и Президента себе выбрать!

– И подло так, – добавила Лариса. – Девчонок перехватили, когда они с реки возвращались. Объявили заложницами!

– И Олег с Сергеем не вернулись, – напомнила Елена Николаевна. – Но про них ничего не заявляли.

– С полуночи пытаются штурмом взять, – зло скрипнул зубами Ибрагим. – Дождались, когда Пётр с сыновьями увели всех охотников в тайгу, собрали свой сброд с луками и самострелами, зашугали всех баб в нижних селениях и обложили нас.

– Кто мутит-то? – спросил Котов.

– Два старосты с того берега.

– Нашего первого старосту помнишь? – подал голос Гришин.

– Васильева с Подгорного? – переспросил Горин. – Конечно, помню. Настоящий мужик!

– Убили его. Забили копьями. Заболел он, и на охоту со всеми не пошёл. В «совете» этом хреновом пытался других старост образумить. Образумил…

– Боец, где они заложниц держат? – Котов сознательно не назвал девочек по именам.

– Не знаю. Я с Коляном и Витькой хутор стережём. Ребята в башне держат уродов на мушке.

– Андрей с Русланов тоже там, – добавила Галя.

– Только мы стреляем в воздух, над головами, а они серьёзно. Слава Богу, что все охотники ушли с оружием. Сейчас у нападающих четыре-пять охотничьих карабинов и штук двадцать луков. Плюс копья и ножи.

Александра захлёстывала красная волна. Бешенство и ярость уступили место ледяной решимости. Он схватил автомат, засунул за поясницу пистолет и нож. Молча двинулся к двери. Боец двинулся за ним, но Горин остановил его взглядом.

– Остаёшься тут.

– Всё правильно, Александр, – Чагатай словно прочитал мысли друга, подошёл к нему и посмотрел в глаза. – Идём и сделаем это. Пора показать раз и навсегда, кто здесь хозяин!

Они вышли во двор. Котов уже стоял и ждал их. Дверь за ними гулко захлопнулась.

Командоры поднырнули в пространство и оказались прямо за воротами в гуще разъярённой и пьяной толпы.

Снопы соломы жарко горели, облизывая пропитанные огнестойким составом столбы забора. Древесина обугливалась, но пока не горела. Александр стоял среди толпы нелюдей. Бородатые пьяные лица, разинутые в оголтелом оре рты, горящие безумным злобным блеском глаза. Несколько мужиков безостановочно стреляли из луков через ворота, пуская стрелы наугад. Чуть в стороне стояли отдельной кучкой полтора десятка мужиков, подзадоривающие остальных. Старосты. Снизу, от подножия холма волокли лестницы. Горин оглянулся. В пяти метрах от него зло ощерился Котов, приготовившийся к атаке. За ним Чагатай закинул автомат за спину и вытащил свою кривую саблю. Лицо монгола было бесстрастно, но глаза сузились до щелей и яростно раздувались ноздри. Не считая старост, нападавших было около пятидесяти человек.