Евгений Кривенко - Серые земли Эдема

Наконец обледенелые гамаши монаха оказались на уровне моих глаз, но тут яростный порыв ветра буквально сдул меня — ноги заболтались в пустоте, одна рука сорвалась с ледоруба, и я отчаянно пытался удержаться за металлический клюв другой. К счастью, ледоруб был плотно вбит в снег, но потерявшие чувствительность пальцы уже соскальзывали…

Меня рванули за шиворот так, что я буквально взлетел, и лицо монаха оказалось напротив моего. И в самом деле спятил: глаза блестят зелёным, как у кота, волосы и усы белые от инея, а губы кривятся в сумасшедшей улыбке.

— Лёд! — провозгласил он. — Ты, наверное, не знаешь, но это самое странное вещество во Вселенной. Даже простое зеркало обладает необычными свойствами, а уж ледяное…

Я не знал, что ответить, пытаясь прийти в себя. А монах пристально поглядел на меня, и лицо из оживлённого вдруг сделалось прежним — худым и жёстким.

— Посмотри в это зеркало, — потребовал он. — Скажи, что ты видишь в нём.

Я оглянулся — но вокруг никого, лишь летящий снег. Как хотел бы снова оказаться в том «санатории», пусть и на положении пленника!.. Потом, почти помимо моей воли, глаза обратились к ледяному зеркалу.

Это действительно было зеркало! Из мутноватой глубины выплыло искажённое, но явно моё лицо. За ним я разглядел причудливо искривлённый пейзаж, но это были не горы, да их и не увидеть из-за метели. Я стал вглядываться…

Странно, что вроде железнодорожной станции, отражённой в кривом зеркале. Пути, платформа с карикатурными людьми, изогнутые дугой вагоны…

Я хотел оглянуться, но услышал только удаляющийся голос монаха:

— Береги цветок.

И всё исчезло…

Вот я и прочёл первые файлы.

Тогда я впервые посетил другой мир. Хотя почему другой — ведь то была лишь тень, которую наш мир отбрасывает в будущее…

Но лишь недавно я стал понимать это, а тогда был моложе, и окружающее казалось мне простым и ясным. Теперь мне известно больше, и понятнее стали слова царя Соломона: «В многой мудрости много печали».

И всё равно я знаю недостаточно. Хотя моё нынешнее положение позволяет докопаться до любых событий прошлого, но информации слишком много. Так что подборка будет во многом случайной…

Сибил ведёт машину по городу, когда раздаётся сигнал мобильного телефона. Это особая мелодия, и Сибил чувствует приятный холодок возбуждения. Она не касается кнопки ответа, а вместо этого включает навигатор. На дисплее появляется схема улиц — это Сан-Франциско, — и стрелка начинает прокладывать курс. Я не очень понимаю английские названия и слежу невнимательно. Наконец прибыли.

Сибил оставляет машину на стоянке, тёмно-зеркальная стена небоскрёба нависает над ней. Похоже, здесь какая-то финансовая компания, со швейцаром у входа, но Сибил идёт не к парадной двери, а огибает здание.

Здесь швейцара нет, а неприметная дверь открывается автоматически.

В холле чёрный и белый мрамор, яркие точки светильников, ни души. Сибил неуверенно оглядывается и нажимает кнопку лифта. Дверь открывается, в кабине Сибил не трогает ничего, но лифт сразу приходит в движение.

Наконец останавливается, коридор также пуст. На стене загорается жёлтая стрелка, после секундного колебания Сибил следует за ней. Вскоре стрелка замирает у двери — массивной, из тёмного дерева. Ни ручки, ни звонка, и Сибил терпеливо ждёт. У неё появляется неприятное ощущение, что несколько пар глаз разглядывают её. Наконец дверь уходит в стену.

Комната лишена окон, её наполняет холодный белый свет. За столом — тоже из тёмного дерева — двое мужчин. Один в деловом костюме, но без галстука, со смуглым, будто обожжённым лицом. Сибил словно пронзает электрический ток от взгляда жёлтых тигриных глаз.

Всякий раз такое ощущение.

— Привет, Растус, — делает она шаг вперёд, едва кивая второму, в тёмной рубашке и с узким бледным лицом.

Разговор идёт по-английски, мне переводит нейтральный голос. Когда я интересуюсь, что означает имя «Растус», буквы почему-то всплывают на фоне потолка — «милый, любимый». Что-то не похоже.

— Здравствуйте, доктор! — отзывается первый мужчина, указывая на чёрное кожаное кресло. — Присаживайтесь. На этот раз вы, кажется, хотите перераспределить пакет своих акций? Не забудьте подписать бумаги, когда будете уходить.

Он широко улыбается, но улыбка смахивает на тигриный оскал.

Сибил (она в сером деловом костюме) устраивается в кресле, закинув ногу за ногу. Лицо внимательное и собранное.

— Хорошо сказано, — улыбается она уголками губ. — Я и в самом деле вкладываю в будущее.

Заговаривает человек в тёмной рубашке. Голос холоден, как свист лезвия, и даже сейчас у меня по спине пробегают мурашки.

— Мы внимательно изучили ваш отчёт о семинаре. Может, вы тратите деньги зря? Важна не зелёная молодёжь, а люди на ключевых постах.

— Вы не заманите таких на сомнительное мероприятие, — парирует Сибил. — Масса усилий для аккредитации, проверки служб безопасности. А из молодёжи порой получаются ценные сотрудники. Или они уходят с имплантированными в подсознание программами. В нужный момент их можно активировать через смартфон… И, конечно, я проводила собственные исследования. Там есть любопытные результаты — например, по вариантам будущего…

— Меня заинтересовало описание сумеречного города — Москвы, кажется, — вступает Растус. — Если там было… точнее, будет применено некое новое оружие, мы хотим узнать о нём подробнее…

— Это не оружие, хотя может быть использовано в качестве такового, — Голос человека в тёмном звучит надменно. — В будущем его будут называть «чёрный свет».

— Откуда вы знаете? — хмуро спрашивает Сибил, искоса разглядывая второго собеседника.

Но отвечает Растус:

— У нас есть источники информации. И немалые средства. Но мы заинтересованы в единомышленниках. У нас ведь общая мечта, Сибил — изменить мир.

Взгляд словно мёдом обволакивает Сибил, и она начинает дышать чаще.

— Ещё неизвестно, насколько наши взгляды совпадают, — пробует сопротивляться она.

— Совпадают в том, что нынешний мир должен быть уничтожен, — улыбка Растуса снова похожа на тигриный оскал. — Так что попросите этого молодого человека приехать и в следующий раз. Он может оказаться ключом. Очень попросите.

Сибил неопределённо кивает.

Если бы я знал всё это раньше…

А Растус продолжает:

— Однако от себя замечу, что ваш подопытный кролик сбежал. В следующий раз больше полагайтесь на… моего компаньона. — Он кивает в сторону соседа.

— Хорошо, — пожимает плечами Сибил. — А этот от нас не уйдёт.

Растус внимательно глядит на неё:

— Сибил, вы вкладываете много сил в сотрудничество. Мы могли бы увеличить денежное вознаграждение…