Роберт Силверберг - Замок лорда Валентина (сборник)

— Теперь придите и восстановите вместе со мной Седьмой храм!

Пиуривары устремляются вперед. Они собирают разбросанные камни храма и под руководством Фараатаа укладывают их туда, где они лежали когда-то.

Когда все заканчивается, Фараатаа становится на самую вершину и смотрит вдаль, в морскую ширь, где собрались на просторе водяные короли. Он видит, как они бьют своими огромными крыльями по поверхности воды. Он видит, как они поднимают свои громадные головы и фыркают.

— Братья! Братья! — зовет их Фараатаа.

— Мы слышим тебя, земной брат.

— Враг уничтожен. Город вновь освящен. Седьмой храм поднялся заново. Закончено ли наше искупление, о, братья?

И они отвечают:

— Закончено. Мир очищен, и начинается новая эпоха.

— Прощены ли мы?

— Вы прощены, о, земные братья.

— Мы прощены! — восклицает Грядущий Принц.

И все протягивают к нему руки, и видоизменяются, и становятся поочередно Звездой, Туманом, Тьмой, Лучом, Пещерой.

И остается только одно: простить тех, кто совершил изначальный грех, кто с тех пор оставался пленником этих развалин. Грядущий Принц простирает к ним руки и говорит им, что висевшее над ними проклятие снято и что они отныне свободны.

И камни павшего Велализиера отпускают своих мертвецов, и вылетают их души, бледные и прозрачные; они обретают жизнь и краски; и они танцуют, видоизменяются и издают крики радости.

И вот что они выкрикивают:

— Славься, Грядущий Принц, который есть Король Сущий!

Таким был сон пиуривара Фараатаа, когда тот лежал на ложе из листьев пузырчатки под огромным деревом двикки в провинции Пиурифэйн, а над ним накрапывал дождик.

— Позовите И-Уулисаана, — велел корональ.

По всему столу лорда Валентина в его каюте на борту флагманского судна «Леди Тиин» были разложены испещренные пометками и надписями карты и планы пораженных болезнями районов Зимроэля. Шел третий день плавания. Эскадра из пяти кораблей под командованием верховного адмирала Эйзенхарта вышла из Алаизора, держа курс в сторону порта Нуминор на северо-восточном побережье Острова Сна. Путешествие обещало занять много недель даже при попутном ветре, а сейчас, как назло, дул встречный.

В ожидании советника по сельскому хозяйству Валентин еще раз просмотрел документы, приготовленные для него И-Уули-сааном, и те, которые он затребовал из исторических архивов. После отплытия из Алаизора он перелистывал их, наверное, раз в пятидесятый, но от того сведения, которые в них содержались, не становились более радостными.

Валентин знал, что болезни растений появились вместе с земледелием. Каким бы благодатным миром ни был Маджипур, он не мог полностью избежать таких напастей, чему в архивах имелось достаточно подтверждений. Болезни, засуха, насекомые наносили серьезный урон урожаям при более чем десяти правителях, а основные невзгоды выпадали по крайней мере на пять эпох: при Сетифоне и лорде Станидоре, при Трайме и лорде Вильди-варе, при Струине и лорде Гуаделуме, при Канабе и лорде Сирруте, а также во времена Синьора и лорда Меликанда в седой древности.

Но то, что происходило сейчас, выглядело куда более угрожающим, думал Валентин, и дело не только в том, что о тех случаях известно лишь по архивным делам, а нынешняя беда случилась именно сегодня. Население Маджипура неизмеримо выросло: сейчас оно составляет двадцать миллиардов, в то время как в эпоху Струина народу было раз в шесть меньше, а в годы правления Синьора и вообще горстка. При столь громадном населении, если погибнет сельское хозяйство, непременно наступит голод, да и само государство может потерпеть крах. Валентин отлично понимал, что в отличие от большинства цивилизаций стабильность жизни на Маджипуре в течение стольких тысячелетий основана на чрезвычайном благополучии жизни. Поскольку никому и никогда не приходилось испытывать истинной нужды в чем-либо, существовало почти всеобщее молчаливое согласие по поводу установленного порядка вещей и даже неравенства в обществе. Но стоит только лишить людей уверенности в сытом, безбедном существовании, как все остальное может развалиться за одну ночь.

А все эти его темные сны, видения хаоса и странные предзнаменования — ветряные пауки над Алханроэлем и тому подобное — по капле вливали в его душу ощущение грозной, невообразимой опасности.

— Мой лорд, пришел И-Уулисаан, — доложил Слит. В каюту вошел советник по сельскому хозяйству. Вид у него был неуверенный и смущенный. Он неуклюже пытался изобразить знак Горящей Звезды, как того требовал этикет. Валентин терпеливо мотнул головой и жестом пригласил И-Уулисаана садиться. Показав отмеченную красным зону вдоль ущелья Дюлорн, он спросил:

— Каково значение лусавендры?

И-Уулисаан ответил:

— Велико, мой лорд. Она составляет основу ассимиляции углеводов во всех северных и западных районах Зимроэля.

— А что можно сделать при большой нехватке лусавендры?

— Восполнить запасы продовольствия такими культурами, как стаджа.

— Но стаджа тоже охвачена болезнью!

— Совершенно верно, мой лорд. И милайл, который имеет примерно такую же пищевую ценность, также поражен корневыми долгоносиками — я вам уже говорил об этом. Отсюда следует, что территория Зимроэля на указанном участке окажется зараженной примерно через шесть-девять месяцев…

Кончиком пальца И-Уулисаан обвел на карте широкий кружок, захватывавший Ни-мойю на востоке и Пидруид на западном побережье, а на юге — Велатис.

Валентин прикинул, какова численность населения в этих местах. Миллиарда два с половиной, пожалуй? Он попытался представить два с половиной миллиарда голодных людей, привыкших к изобилию пищи. И если они наводнят Тил-омон, Нарабаль, Пидруид…

— Житницы империи какой-то срок смогут обеспечивать нуждающихся. А тем временем мы постараемся обуздать болезни. Насколько я понимаю, лусавендровая ржавчина уже появлялась лет сто назад, но тогда с ней удалось справиться.

— Лишь за счет чрезвычайных мер, мой лорд. В нескольких провинциях был объявлен карантин. Сжигали целые фермы, а потом еще и снимали верхний слой почвы. Все это обошлось в миллионы реалов.

— Что деньги, если люди голодают? Мы снова сделаем то же самое. Как ты полагаешь, сколько времени потребуется, чтобы выправить ситуацию, если мы незамедлительно начнем действовать в тех районах, где выращивается лусавендра?

И-Уулисаан помолчал немного, машинально потирая пальцами свои странно широкие, заостренные скулы, и наконец сказал:

— Не меньше пяти лет. Скорее даже десять.

— Это невозможно!

— Ржавчина распространяется очень быстро. Пока мы тут беседуем, мой лорд, заразилась, должно быть, тысяча акров. Самое главное — локализовать болезнь, а уже потом — уничтожить.