Роберт Силверберг - Замок лорда Валентина (сборник)

Последнее важное событие в жизни Аксимаан Трейш уже произошло, и других не будет. После обнаружения лусавендро-вой ржавчины ее поля первыми подверглись сожжению. Сельскохозяйственный агент Эревейн Hyp с весьма удрученной физиономией, беспрестанно рассыпаясь в льстивых извинениях, объявил в городе трудовую повинность, приколотив объявление об этом на дверь того самого зала, где Аксимаан Трейш сидела в настоящее время. И однажды утром Звездного дня все трудоспособные жители долины Престимиона собрались на ее плантации, чтобы произвести сожжение. Тщательно распределив горючее вещество по всей плантации, крестообразно разместив его посреди полей, они бросили факелы…

А потом очередь дошла до земли Михиэйна, затем — Собора Симитота, Пальвера, Нитиккималя…

Все пропало, вся долина почернела и обуглилась, нет больше ни лусавендры, ни риса. И в следующем сезоне не будет урожая. Зернохранилища опустеют, весы заржавеют, а солнце будет одаривать теплом мир пепла. «Очень похоже на послание Короля Снов, — подумала Аксимаан Трейш, — Когда ты погрузилась в двухмесячный зимний отдых, в твою душу закрались пугающие видения уничтожения всего, что ты создала тяжким трудом, и, пока лежала, ты ощутила на душе тяжесть дыхания Короля, которое давило тебя, сминало, нашептывало: «Это твое наказание, ибо ты виновна в прегрешении"».

— Откуда мы знаем, — говорил человек на возвышении, — что тот, кого мы именуем лордом Валентином, действительно является помазанным короналем, благословенным богами? Разве мы можем быть уверены в этом? — Аксимаан Трейш вдруг выпрямилась, ловя каждое слово. — Только вдумайтесь! Мы знали короналя лорда Вориакса, который был темноволос, верно? Восемь лет правил он нами, правил мудро, и мы любили его. Разве нет? А потом, по неисповедимой воле богов, он слишком рано покинул нас, и с Горы донеслась весть, что нашим короналем станет лорд Валентин, тоже темноволосый. Это известно. Он был среди нас во время великой процессии — впрочем, нет, не здесь, не в этой провинции, — но его видели в Пилиплоке, его видели в Ни-мойе, в Нарабале, Тил-омоне, в Пидруиде, и был он тогда темноволос, со сверкающими черными глазами и черной бородой, и нет сомнения в том, что он был братом своего брата и нашим законным короналем.

Но что мы узнали потом? Появился человек с золотистыми волосами и голубыми глазами и сказал народу Алханроэля, что он, мол, и есть настоящий корональ, лишенный своего тела колдовскими чарами, а тот, темноволосый, — самозванец. И жители Алханроэля все как один сделали знак Горящей Звезды, склонились перед ним и восславили его. И когда в Зимроэле нам заявили, что тот, кого мы считали короналем, вовсе не корональ, мы тоже поверили россказням о колдовстве и приняли этого, другого, и все эти восемь лет он владеет Замком и руководит правительством. Разве не правда то, что мы приняли золотоволосого лорда Валентина вместо темноволосого?

— Но ведь действительно имела место государственная измена! — выкрикнул плантатор Нитиккималь, сидевший рядом с Аксимаан Трейш. — Его собственная мать, Хозяйка Острова, признала его.

Человек на возвышении оглядел собравшихся.

— Верно, сама Повелительница Снов признала его, а также понтифекс и все высокородные лорды и принцы на Замковой горе. Я не отрицаю этого. И кто я такой, чтобы обвинять их в ошибке? Они преклоняют колени перед златовласым королем. Он их устраивает. Он устраивает вас. Но устраивает ли он Божество, друзья мои? Я прошу вас, оглянитесь вокруг! Сегодня я проехал по долине Престимиона. Куда подевался урожай? Почему не зеленеют тучные поля? И я видел пепел! Я видел смерть! Посмотрите, болезнь обрушилась на вашу землю, и с каждым днем она все дальше распространяется по ущелью, быстрее, чем вы успеваете сжигать ваши поля и очищать почву от смертоносных спор. В следующем сезоне вы не вырастите лусавендру. У жителей Зимроэля будут пустые желудки. Можете ли вы припомнить такие времена? Здесь есть женщина, пережившая многих короналей и исполненная мудрости благодаря прожитым годам. Приходилось ли ей жить в такие времена? Я обращаюсь к тебе, Аксимаан Трейш, имя которой с уважением произносится во всей провинции: поля твои были преданы огню, нивы уничтожены, жизнь отравлена на самом закате…

— Матушка, он говорит о тебе, — громко шепнула Хайнок.

Аксимаан Трейш непонимающе встряхнула головой. Она утонула в этом потоке слов.

— Почему мы здесь? О чем он говорит?

— Что скажешь ты, Аксимаан Трейш? Разве милость Божества не покинула долину Престимиона? Ты знаешь, что это так! Но не из-за твоих прегрешений и не по вине кого бы то ни было из присутствующих! Я говорю вам: это гнев Божества без разбору обрушивается на мир и лишает долину Престимиона лусавендры, уничтожает милайл в Ни-мойе и стаджу в Фалкинкипе. И кто знает, какое растение будет следующим, какая напасть свалится на нас — а все из-за лжекороналя…

— Измена! Измена!

— Говорю вам, лжекорональ сидит на Замковой горе и неправедно царствует! Златовласый узурпатор, который…

— А? Что? Опять трон захвачен? — пробормотала Аксимаан Трейш. — В каком-то году до нас уже доходили слухи, что кто-то незаконно захватил власть…

— И я говорю, пусть он докажет, что он — избранник Божества! Пусть он придет сюда во время великой процессии, встанет перед нами и покажет, что он настоящий корональ! Уверен, он не станет это делать. Уверен, он не сможет это сделать. А еще я уверен, что, пока мы терпим его в Замке, на нас падет еще большая кара богов, если мы не…

— Измена!

— Пусть говорит!

Хайнок прикоснулась к руке Аксимаан Трейш.

— Матушка, ты себя хорошо чувствуешь?

— Почему они сердятся? Что они кричат?

— Наверное, мне нужно проводить тебя домой, матушка.

— И я говорю: долой узурпатора!

— А я говорю — зовите прокторов, этого человека надо привлечь к ответственности за измену.

Аксимаан Трейш в замешательстве огляделась. Все повскакали со своих мест и что-то кричали. Как шумно! Какой рев! И этот странный запах — запах чего-то сырого, что это? От него щиплет в носу. Почему же они так кричат?

— Что с тобой, матушка?

— Мы ведь завтра начнем сажать лусавендру, да? Так что нам пора домой. Верно, Хайнок?

— Ах, матушка, матушка…

— Начнем сажать…

— Да, — сказала Хайнок. — Утром начнем. А сейчас нам пора идти.

— Долой всех узурпаторов! Да здравствует настоящий корональ!

— Да здравствует настоящий корональ! — неожиданно крикнула Аксимаан Трейш, поднимаясь с места. Глаза у нее горели, язык безостановочно двигался во рту. Она вновь почувствовала себя молодой, полной жизненных сил и энергии. Завтра на рассвете в поле — разбросать семена и любовно присыпать их, вознести молитву и… Нет, нет и нет.