Роберт Силверберг - Замок лорда Валентина (сборник)

— А сколько лет было вам, Манганот, когда вы стали принцем? Шестнадцать? Восемнадцать? А вам, Диввис? Кажется, семнадцать? А вам, Элидат? — спросил Стазилейн.

— Мы — другое дело, — ответил Диввис. — Мы отличаемся высоким происхождением. Мой отец был короналем; Манганот принадлежит к одному из благороднейших семейств Банглкода. Элидат…

— И все же бесспорно то, — сказал Стазилейн, — что, когда мы были моложе Хиссуна, мы уже обладали этим титулом. Как и сам Валентин. Дело в подготовленности, а не в возрасте. Элидат же заверил нас, что юноша вполне готов.

— Разве мы когда-нибудь возводили в принцы человека из простонародья? — спросил герцог Халанкский, — Умоляю вас, только вдумайтесь: кто такой этот новый принц? Дитя улиц Лабиринта, мальчик-попрошайка или, может быть, даже карманный воришка…

— У вас нет достоверных сведений на этот счет, — резко заметил Стазилейн. — То, что вы говорите, как мне кажется, чистейшая клевета.

— А разве не правда, что он был попрошайкой в Лабиринте, когда Валентин впервые встретил его?

— Тогда он был всего лишь ребенком, — сказал Элзандир. — И истина состоит в том, что уже в десятилетнем возрасте он нанимался в качестве гида и добросовестно отрабатывал свои деньги. Но все это к делу не относится. Нас не должно волновать его прошлое. Мы обязаны принять во внимание настоящее и попытаться предугадать будущее. Корональ попросил нас сделать его принцем, когда, по мнению Элидата, наступит подходящий момент. Элидат говорит нам, что такой момент наступил. Отсюда следует, что всякие споры лишены смысла.

— Нет, — отрезал Диввис. — Мнение Валентина еще не закон. Ему не обойтись без нашего согласия.

— Ага, значит, вы хотите воспротивиться воле короналя? — спросил герцог Чоргский.

— Если так велит мне совесть, то да, так я и поступлю, — после некоторой паузы ответил Диввис. — Непогрешимость Валентина имеет пределы. Иногда я совершенно с ним не согласен. Сейчас как раз такой случай.

— С тех пор, как он переменил тело, — заговорил принц Манганот Банглкодский. — я замечаю перемены в его характере, склонность к романтике, к фантазиям. Возможно, такие черты присутствовали в нем и до узурпации, но никогда не бросались в глаза, а теперь проявляются во всем…

— Достаточно! — раздраженно прервал Элидат. — Нам следовало обсудить назначение, что мы и сделали. Я заканчиваю дебаты. Корональ предлагает нам возвести рыцаря Хиссуна, сына Эльсиномы, в принципат, со всеми привилегиями титула. Как верховный канцлер и регент, я представляю это назначение на ваш суд и отдаю свой голос в его поддержку. Если нет возражений, предлагаю записать, что он возведен в ранг единодушно.

— Я против, — сказал Диввис.

— Против, — поддержал его принц Манганот Банглкодский.

— Против, — присоединился герцог Халанкский.

— Есть ли еще такие, — медленно спросил Элидат, — кто желает оказаться среди выступающих против воли короналя?

Молчавший до сих пор принц Нимиан Дундилмирский теперь объявил:

— В ваших словах, Элидат, содержится скрытая угроза, против чего я возражаю.

— Ваше возражение принимается к сведению, хотя никакой угрозы не подразумевалось. Как вы распорядитесь своим голосом, Нимиан?

— Против.

— Да будет так. Против — четверо, чего явно не хватает для отрицательного решения. Стазилейн, пригласите, пожалуйста, принца Хиссуна в зал совещаний. — Окинув взглядом помещение, Элидат добавил: — Не желает ли кто-либо из тех, кто голосовал против, изменить свое решение? Сейчас подходящий момент.

— Пусть все останется как есть, — сразу же заявил герцог Халанкский.

Принц Банглкодский и Нимиан Дундилмирский тоже отказались присоединиться к большинству.

— А что скажет сын лорда Вориакса? — спросил Элидат.

Диввис улыбнулся.

— Я меняю свое решение. Дело сделано: пускай же оно пользуется моей поддержкой.

При этих словах Манганот привстал с места. Его взгляд выражал изумление, лицо налилось кровью. Он хотел что-то сказать, но Диввис оборвал его жестом и суровым взглядом. Манганот нахмурился, озадаченно покачал головой, однако, не проронив ни слова, опустился обратно в кресло. Герцог Халанкский шепнул что-то принцу Нимиану, тот пожал плечами и ничего не ответил.

Вернулся Стазилейн. Рядом с ним шел Хиссун, одетый в простое белое платье с золотым пятном на левом плече. Его лицо слегка порозовело, глаза возбужденно сверкали, но в целом он выглядел спокойным и сосредоточенным. Элидат провозгласил:

— По представлению короналя лорда Валентина и с одобрения собравшихся здесь высоких лордов мы включаем вас в принципат Маджипура с соответствующими титулами и привилегиями.

Хиссун склонил голову.

— Я несказанно тронут. Невозможно выразить словами всю мою признательность вам за оказанную мне высочайшую честь.

Потом он оглядел всех присутствующих, задержавшись на ка-кой-то миг на Нимиане, Манганоте, на герцоге Халанкском, а потом — уже подольше — на Диввисе, который встретил его взгляд с легкой улыбкой.

Одинокий морской дракон, столь необычно бивший крыльями по воде на закате, оказался предвестником еще более странных явлений. На третьей неделе плавания от Алаизора к Острову Сна справа по борту «Леди Тиин» неожиданно появилась целая стая гигантских чудовищ.

Лоцман Панделюм — женщина-скандар с темно-синей шерстью, которая когда-то охотилась на морских драконов, чтобы добыть средства к пропитанию, — первой заметила их, когда делала астрономические измерения на мостике. Она доложила об этом верховному адмиралу Эйзенхарту, тот поделился новостью с Аутифоном Делиамбером, а последний взял на себя труд разбудить короналя.

Валентин быстро вышел на палубу. К этому времени солнце уже взошло над Алханроэлем и отбрасывало на воду длинные тени. Лоцман подала ему подзорную трубу, он приложил ее к глазу, а Панделюм навела фокус на видневшиеся вдали фигуры.

Поначалу он не увидел ничего, кроме легкой зыби в открытом море, а потом, поведя трубой к северу и напрягая зрение, разглядел морских драконов: очертания темных горбатых туш, с необычайной целеустремленностью плывущих куда-то сомкнутым строем. Время от времени над поверхностью показывалась длинная шея или распрямлялись и трепетали широкие крылья.

— Их, должно быть, не меньше сотни, — изумленно воскликнул Валентин.

— Больше, мой лорд, — отозвалась Панделюм, — Ни разу за все время промысла я не сталкивалась с такой стаей. Видите королей? Их по меньшей мере пять. И еще с полдюжины почти таких же крупных. И десятки коров и молодняка, невозможно сосчитать…

— Вижу, — сказал Валентин. Посреди группы передвигалась небольшая фаланга из животных исполинского размера, полностью погруженных в воду, за исключением рассекавших воду спинных гребней. — Их шесть, на мой взгляд. Какие громадины — даже больше, чем тот, который пустил ко дну «Брангалин», когда я на нем плыл! Да они еще и не в своих водах. Что они здесь делают? Эйзенхарт, вы слышали когда-нибудь, чтобы стаи морских драконов подходили к Острову с этой стороны?