Роберт Силверберг - Замок лорда Валентина (сборник)

— Но неужели кто-то думает иначе? — воскликнул Стазилейн, — Однако какое отношение это имеет…

— Как сообщает Тунигорн, теперь Валентин считает, что болезни и недостаток продовольствия, которые, как нам стало известно, гораздо серьезнее, чем могло показаться по первым сообщениям, — определенно имеют сверхъестественное происхождение…

Медленно покачав головой, Диввис насмешливо фыркнул.

— …Сверхъестественное происхождение, — продолжал Элидат, — и являются наказанием со стороны Божества за дурное отношение к метаморфам в течение столетий.

— В этом нет ничего нового, — сказал Стазилейн, — Он уже много лет говорит примерно то же самое.

— Тут явно есть что-то новое, — возразил Элидат. — Тунигорн говорит, что со дня преображения он в основном бывает один и видится лишь с Повелительницей и Карабеллой, да иногда с Делиамбером и толковательницей снов Тизаной. И Слит, и Тунигорн проникают к нему с трудом, а если они с ним и встречаются, то речь идет о самых обыденных делах. У Тунигорна создалось впечатление, что короналем овладела какая-то новая грандиозная идея, какой-то потрясающий план, который он не хочет с ними обсуждать.

— Не похоже на Валентина, которого я знаю, — сумрачно заметил Стазилейн. — Он может быть каким угодно, но склонности к иррациональности в нем не замечалось. С ним явно что-то не так.

— Или у него очередное переселение душ, — добавил Диввис.

— А чего опасается Тунигорн? — спросил Хиссун.

Элидат пожал плечами.

— Он не знает. Ему кажется, что Валентин вынашивает какой-то сумасбродный замысел и опасается что они со Слитом станут возражать. Но он даже намеков никаких не делает. — Элидат подошел к глобусу и постучал пальцем по ярко-красному шарику, обозначавшему место пребывания короналя. — Пока Валентин еще на Острове, но скоро отплывает на материк. Он высадится в Пилиплоке и планирует отправиться вверх по Зимру в Ни-мойю, а оттуда — в пораженные голодом районы на западе. Но Тунигорн подозревает, что он изменил свое решение и, поглощенный мыслью о каре Божества, возможно, планирует какое-то духовное мероприятие: пост, паломничество, перестройку общества в направлении, противоположном чисто светским ценностям…

— А что, если он стал приверженцем культа морских драконов? — предположил Стазилейн.

— Не знаю, — ответил Элидат. — Все возможно. Я лишь хочу сказать вам, что Тунигорн сильно озабочен и требует, чтобы я как можно скорее присоединился к процессии короналя, в надежде на то, что я смогу удержать его от необдуманных действий. Думаю, у меня получится то, что не удается даже Туни-горну.

— Что такое? — воскликнул Диввис. — Он же в тысячах миль отсюда! Разве возможно…

— Я отправляюсь через два часа, — перебил Элидат. — На перекладных быстроходных парящих машинах я доберусь по долине Глэйдж до Треймоуна, откуда крейсер доставит меня до Зимроэля по южному маршруту через архипелаг Родамаунт. Тем временем Тунигорн постарается задержать Валентина на Острове, а если ему удастся договориться с адмиралом Эйзенхартом, он позаботится о том, чтобы плавание от Острова до Пилиплока продолжалось подольше. Если повезет, я окажусь в Пилиплоке примерно на неделю позже Валентина, и, возможно, будет еще не слишком поздно для того, чтобы привести его в чувство.

— Вам не удастся сделать это вовремя, — сказал Диввис. — Пока вы будете плыть по Внутреннему морю, он будет уже на полпути в Ни-мойю.

— Я должен попытаться. У меня нет выбора. Если бы вы только знали, как озабочен Тунигорн, как он страшится того, что Валентин ввяжется в какое-нибудь сумасшествие, сомнительное предприятие…

— А кто будет управлять? — тихо спросил Стазилейн. — С этим-то как? Вы являетесь регентом, Элидат. Понтифекса у нас нет. Вы сообщаете нам о том, что корональ одержим чем-то вроде маниакальной идеи, и предлагаете теперь вообще обезглавить Замок?

— В тех случаях, когда регент отзывается из Замка, — сказал Элидат, — в его власти назначить регентский совет для ведения всех дел, находящихся под юрисдикцией короналя. Именно это я и собираюсь сделать.

— А кто будет входить в совет? — спросил Диввис.

— Всего три человека: вы, Диввис, Стазилейн, а также вы, Хиссун.

— Я? — ошеломленно переспросил Хиссун.

Элидат улыбнулся.

— Признаться, я не сразу понял, зачем лорд Валентин решил продвигать, да еще так стремительно, столь молодого человека из Лабиринта к высотам власти. Но с возникновением этого кризиса его замысел для меня постепенно прояснился. Здесь, на Замковой горе, мы оторвались от реальной жизни Маджипура. Мы засели на вершине Горы, не зная о том, что вокруг нас возникают неразрешимые проблемы. Я слышал ваши слова, Диввис, что все в мире счастливы, кроме разве что метаморфов, и могу признаться, что считал точно так же. И все же, кажется, среди недовольных утвердилась новая религия, а мы о ней ничего не знаем, а теперь к Пидруиду шагает армия голодных людей, чтобы поклониться чужим богам. — Он перевел взгляд на Хиссуна. — Из того, что вы знаете, Хиссун, есть вещи, которые надо усвоить и нам. Во время моего отсутствия вы будете принимать решения вместе с Диввисом и Стазилейном, и я надеюсь, что от вас будут исходить ценные мысли. Что скажете, Стазилейн?

— Полагаю, что вы сделали мудрый выбор.

— А вы, Диввис?

Лицо Диввиса выражало плохо скрываемую ярость.

— Что я могу сказать? Воля ваша. Вы произвели назначение. Я должен лишь подчиниться. — Он встал и подал Хиссуну руку. — Мои поздравления, принц. Вам удалось добиться многого за столь короткий срок.

Хиссун бесстрастно встретил ледяной взгляд Диввиса.

— Я с нетерпением жду возможности поработать с вами в совете, лорд Диввис, — весьма официальным тоном произнес он. — Ваша мудрость будет служить мне примером. — Он ответил на рукопожатие Диввиса.

Диввис хотел было что-то сказать, но слова застряли у него в горле. Он медленно освободил руку, посмотрел исподлобья на Хиссуна и вышел из кабинета.

С юга дул горячий и жесткий ветер, тот самый ветер, который капитаны судов охотников на драконов называли «Посланием», поскольку он зарождался на бесплодном Сувраэле — обиталище Короля Снов. Этот ветер иссушал душу и выжигал сердце, но Валентин не обращал на него ни малейшего внимания. Его дух был далеко отсюда: он думал о предстоящих свершениях и часами простаивал на королевской палубе «Леди Тиин», вглядываясь в горизонт, на котором должны были появиться очертания материка, и даже не замечал знойных, колючих порывов свистевшего вокруг него ветра.

Плавание от Острова к Зимроэлю обещало, похоже, стать нескончаемым. Эйзенхарт говорил о штиле на море и о встречных ветрах, о необходимости сократить маршрут и взять южнее… и тому подобное. Валентин не был моряком, но по мере того, как проходили дни, а западный континент так и не приближался, его охватывало все большее нетерпение. Не раз приходилось им менять курс, чтобы избежать встречи со стаями морских драконов, поскольку с этой стороны Острова воды просто кишели ими. Кое-кто из моряков-екандаров утверждал, что это самое массовое перемещение драконов за последние пять тысячелетий. Как бы там ни было, их изобилие вызывало опасения: во время своего последнего плавания в этих водах, когда гигантский дракон пробил корпус «Брангалина», которым командовал капитан Горзвал, Валентин не видел ничего подобного.