Гоар Маркосян-Каспер - Все зависит от тебя

— Ты имеешь в виду?..

— Язык. Компьютер разберется в два счета, в него ведь заложен палевианский. Разница, как я понял, даже не в словах, а в произношении. В других условиях я и сам бы постепенно сориентировался, но не в этих.

Дан молчаливо согласился. Действительно, решать шарады было некогда.

Глелла усадили сзади, Курт сел рядом с ним, а Маран, естественно, устроился в кресле пилота, кивнув Дану на соседнее. Дан, впрочем, предлагать свои услуги не стал, про себя он уже давно признал, что Маран водит флайер лучше него.

Через каких-нибудь двадцать минут флайер приземлился почти вплотную к двери «термоса», в котором неделю назад они разбили лагерь, а еще через пять Кнеуфи уже сидел перед компьютером, отвечая на вопросы программы «Лингва». Дан сразу вспомнил, как расшифровывал палевианский язык с Миут. Правда, жалкая, дрожавшая от неодолимого страха, похожая на пойманную птицу палевианка, казалось, не имела ничего общего с этим спокойным сосредоточенным человеком, которого отличали от окружавших его землян (Дан мимолетно улыбнулся своей привычной оговорке) лишь число пальцев да странная форма грудной клетки, килем выдававшейся вперед под тонкой рубашкой из блестящей ткани. И однако оба принадлежали к одному народу, во всяком случае, к одной расе, и Дан встал, вынул из шкафа пакетик с абрикосовым соком, вскрыл его и подал в первой же паузе программы Кнеуфи, жестом объяснив ему назначение предмета. Тот не стал ни пугаться, ни удивляться, только понюхал сок, потом осторожно пригубил. И выпил. Наверно, никогда не пробовал натуральных продуктов, подумал Дан и забеспокоился. Не совершил ли он опрометчивый поступок, что если глеллу повредит новая для него пища? Но с Миут ведь ничего не случилось…

Расшифровка… хотя это была даже не расшифровка, а всего лишь адаптация… заняла менее получаса. Как только компьютер сообщил, что работа завершена — на экране вспыхнула фраза «feci, quod potui, faciant meliora potentes», пару дней назад Патрик, дабы подшутить над Даном, частенько употреблявшим эту формулу, заменил ею обычный свето-звуковой сигнал — Маран сразу задал первый вопрос, Кнеуфи с готовностью ответил, и через несколько минут картина прояснилась. Как и следовало ожидать, глеллы перешли на использование подземных вод во времена столь давние, что абориген затруднялся назвать, хотя бы приблизительно, даже число прошедших с той поры тысячелетий. В районе Глеллы… на пару минут возникла терминологическая путаница, но потом выяснилось, что уже два века обитатели единственного населенного города планеты называют его по имени своего мира… в районе Глеллы было несколько десятков скважин, и они давали воду более или менее исправно до… до каких пор, разобраться не удалось, возникла путаница с единицами времени, и Маран задерживаться на этой теме не стал… а потом вдруг стали одна за другой отказывать. Девять дней назад перестала работать последняя скважина, видимо, иссяк водоносный пласт. Сделали попытку найти воду за пределами городской и непосредственно прилегавшей к ней территории. Чтобы добраться до соседних поселений, движимые отчаянием глеллы осмелились даже вывести из подземного ангара пару летательных аппаратов, которыми никто не пользовался давным-давно, при жизни поколения Кнеуфи уж точно. Но и поспешно расконсервированные в четырех наиболее близких городах скважины воды не дали. Так прошли отпущенные природой считанные дни, которые можно протянуть без воды, найти ничего не удалось, наверно, был исчерпан весь артезианский бассейн района. И тогда глеллы примирились с мыслью о смерти.

— Какая разница, — сказал Кнеуфи с горечью, — теперь или через поколение? Так и так, для глеллов все кончено. В городе всего тридцать восемь детей.

— Адам и Ева, — заметил Курт бодро, — были вдвоем. Наша библия…

— Библия потом, — прервал его Маран. — По существу.

— По существу?

— Я не геолог, но если рассуждать логически, должны быть и другие бассейны подземных вод. И не обязательно исчерпанные. Но если мы их найдем, сумеем ли мы добраться до воды?

— Бурить новые скважины мы не в состоянии, это я могу сказать сразу, — ответил Курт. — Сейчас, во всяком случае. За оборудованием придется посылать на Землю. Да и геологическую разведку нам вряд ли удастся провести, на корабле нет ни одного человека, который знал бы это дело. Но, может, воду даст какая-нибудь из законсервированных, как я понял, тут их полно. Однако где их искать?

— Теоретически скважины должны быть в любом городе, — заметил Дан.

— Да, но где именно? И потом, скважины это еще не вода. Придется проверять все подряд. Если повезет, найдем, так сказать, вовремя, а если не повезет?

— Кнеуфи, — спросил Маран, — а карт распределения подземных вод у вас нет? То есть, я понимаю, что в данный момент нет, коль уж вы ими не воспользовались. Но где-то они могут быть, они ведь наверняка существовали. Неужели столь важная информация не сохранилась?

— Может, и сохранилась, — ответил глелл после короткого раздумья, — но мы не знаем, как до нее добраться. Мы… мы разучились. У нас тоже есть такие приборы, как этот ваш, но никто не умеет с ними обращаться… — На его лице неожиданно появилось выражение мучительного стыда, смутившийся Дан отвел глаза, а Маран поднял руку к уху и нащупал «ком».

— Патрик, — сказал он, — ты не хотел бы помериться силами с создателями местной электроники? Погоди… Кнеуфи, ты можешь показать нам, где находятся приборы, о которых ты говорил? — И когда тот кивнул, уточнил: — В вашем городе они есть? — Еще один кивок. — Патрик, мы вылетаем. Встретимся на площади. Постараемся быть через двадцать минут.

И сразу же встал.

— Ну что ж, — сказал Патрик, — будем исходить из главного принципа конструкции систем управления. Из всех возможных решений выбирается наипростейшее. Так?

Никто не возразил, и перекрестившись… жест чисто машинальный, но довольно характерный… он положил палец на клавишу.

Дан следил за ним с опаской, но и облегчением, поскольку Патрик ходил вдоль пульта уже битый час. А до того он еще бродил по неширокому коридору, опоясывавшему электронный зал. Зал был не очень велик, полукруглый в основании и довольно низкий, не выше трех метров, вогнутую его стену целиком занимала такая же матовая черная, переходящая в аналогичную полосу на полу пластина, как и в их временном обиталище. Отступя от нее шагов на десять-двенадцать, полукруглой же дугой тянулся пульт — подпертая рядом низких широких тумб панель, усыпанная множеством разноцветных клавиш и кнопок, не настоящих, конечно, а нарисованных, сенсорная панель то бишь… Сам компьютер находился в стене, точнее, он и был стеной, стеной метровой толщины, этой самой полукруглой, в чем можно было удостовериться, заглянув в одно из маленьких прозрачных окошечек, которыми изобиловала ее поверхность со стороны коридора. Окошечки, как оказалось, открывались, впрочем, и вся поверхность стены состояла из небольших квадратных пластинок, которые наверняка можно было в случае надобности снимать и ставить на место. Но главное, за окошечками слабо светились цветные огоньки. «Питание подключено, — прокомментировал этот факт Патрик. И сразу добавил: — А скорее, оно вообще не отключается. Раз даже на Эдуре были „вечные батарейки“, то тут уж…»