Гоар Маркосян-Каспер - Забудь о прошлом

— Надо вбить в стену какие-нибудь костыли, — предложил он.

Маран покачал головой.

— Ты в чужом доме. Нет, надо просто пропустить веревку через верхнее кольцо, только и всего.

— А как ты доберешься до кольца?

— А почему я? Зонд.

Дан смутился. Действительно, минизонд, чего проще…

— А веревка?

— Веревка? — Маран запустил руку в один из бесчисленных карманов надетой по случаю непогоды легкой куртки… на Палевой они ходили в серебристо-серой форме Разведки, что на других обитаемых планетах исключалось, а жаль, это была одежда чрезвычайно удобная и одновременно весьма привлекательная, почти элегантная… и извлек оттуда крохотный моточек сверхпрочной веревки с вакуумными присосками на концах. Заметив удивление Дана, он улыбнулся. — После Перицены я стал таскать с собой веревку. Весить она ничего не весит, а пригодиться, как видишь, может.

Пока Дан искал в эфире ближайший из находившихся в полете зондов, Маран, подумав, стал вязать на веревке узлы. Он делал это с изящной небрежностью… вроде бы!.. пропустив провязанную часть между пальцами, Дан понял, что узлы распределены по веревке буквально с математической точностью. Довязав, Маран пришлепнул присоску к металлическому шарику зонда, неподвижно висевшему в воздухе. Выслушав команду, зонд устремился вверх, легко прошел сквозь кольцо верхней скобы, под самым потолком, и опустился на ладонь Марана, как ручной воробей. Отсоединив присоску, Маран выровнял оба конца, натянул веревку и подал концы Дану.

— Подержи.

— И ты вскарабкаешься по этой ниточке? — спросил Дан, с сомнением глядя на тонкую прозрачную струну.

— Запросто, — сказал Маран, сбрасывая куртку.

Через минуту, ухватившись за скобу левой рукой, он толкнул правой люк — сначала мягко, потом с силой, кусок потолка подался, сдвинулся, еще один толчок, и крышка люка откинулась, открыв темное пространство. Маран посветил фонариком, потом ухватился за край люка, подтянулся и исчез в отверстии.

— Осторожней, — запоздало крикнул Дан, не получив ответа.

Он уже забеспокоился, когда Маран высунулся в люк и сказал:

— Лезь сюда. Или лучше я тебя вытащу на веревке, а то она будет болтаться…

— Я сам.

Карабкаться по незакрепленной веревке было трудно, слишком тонкая, она выскальзывала из рук, последний метр Дан еле одолел, и если бы не помощь Марана, неизвестно, смог ли бы влезть в люк. Однако, попав наверх, он тут же забыл обо всем. Неосвещенное пространство на первый взгляд казалось замкнутым, но проведя лучом фонарика вокруг себя, Дан понял, что чердак почти столь же велик, сколь залы внизу, только низок — потолок не давал даже возможности выпрямиться. Но зато… Зато на всем видимом протяжении пол был завален полотнами, вынутыми из рам. Правда, хранили их весьма небрежно… Хотя вряд ли это можно назвать хранением, они были просто кучей свалены сюда, по ним, кажется, даже ходили, попадались и продавленные. И все покрыто толстым слоем пыли. Дан поднял небольшой холст, встряхнул — бесполезно, пыль, наверно, въелась в краску, полотно выглядело грязно-серой рогожей. Маран извлек какую-то картину из-под груды других, осторожно подул… Дан заглянул ему через плечо — на картине было изображено что-то непонятное, там, где пыль сошла, проступило сложное переплетение разноцветных линий. Маран отложил полотно, вытащил другое. Они переглянулись. На картине, изрядно поврежденной — кое-где слой краски, покрытый кракелюрами, слетел, и обнажился холст… нет, не холст, нечто вроде картона с тиснением, наверняка тоже какая-то синтетика… и все же на картине просматривалось удивительно знакомое сооружение: ряд яйцевидных колонн, пол, выстланный каменными плитами… Не более и не менее, как… Подземелье храма Засана? Нет, не подземелье, смутно проглядывало небо, зеленоватое небо Перицены. Может, и надземная часть была с такой колоннадой? Или аналогичные сооружения существовали и здесь, на Палевой? А небо? Фантазия художника?

Маран неохотно положил картину.

— С этими полотнами надо разбираться всерьез, Дан, — сказал он, окидывая взором груды картин. — Чистить, приводить в порядок. Это не нашего ума дело, тут нужны специалисты.

— Тут прежде всего пригодился бы хороший арт-историк, — вздохнул Дан. — Не знаю, разберется ли Натали, она ведь занимается обычной историей. Конечно, тоже лучше, чем ничего…

Оставшаяся в астролете Натали наконец получила работу и наверняка сидела перед экраном сутками… Естественно, это не совсем то, картины лучше видеть вблизи, но, к несчастью… то есть, наоборот, к счастью, Дэвид держал Натали наверху, несмотря на все ее слезные просьбы, и в этом Дан одобрял его всецело, как, надо думать, и Маран…

Они уже выходили из галереи, когда Дан услышал сигнал вызова, а затем взволнованный голос Патрика:

— Дан, Маран, возвращайтесь в лагерь. Срочно!

Перед коттеджем, который Патрик высокопарно именовал лагерем, никого не было. Входная дверь настежь, холл тоже пуст, из большой комнаты не доносилось ни звука. А что если?.. — мелькнула сумасшедшая мысль. Что если схватили, уволокли, засада? Дан остановился, но Маран успокаивающе покачал головой и открыл дверь в комнату, только тогда Дан расслышал шаги. Шаги Патрика, тот расхаживал по комнате, крупно и тяжело ступая, так он ходил, будучи взволнованным или раздосадованным, обычно его походка была такой же беззвучной, как у Марана. Значит, что-то все-таки произошло.

— Что случилось? — спросил Дан с порога.

Патрик, оказавшийся спиной к двери, подскочил от неожиданности, потом живо обернулся.

— Пришли?

— Что случилось? — повторил Дан.

Никто ему не ответил, хотя все трое были здесь, Артур и Дэвид сидели в разных углах комнаты, а Патрик стоял посередине. Наконец Патрик широким жестом указал на открытую дверь в короткий коридорчик, соединявший гостиную с меньшей из спален, той, которую занимал он сам.

— Полюбуйтесь!

Дан молча пересек комнату, заглянул в спальню и не поверил своим глазам. Забравшись с ногами на кровать, забившись в ее дальний угол и скорчившись, сидел… палевианин! Мешковатая блуза позволяла угадать контуры тщедушной фигурки, торчали острые колени, в которые впились худые пальцы. С удивлением и жалостью Дан уловил сотрясавшую эту хрупкую фигурку крупную дрожь. Лица не было видно, только спутанные соломенные волосы, в мертвенно-белом свете палевианских ламп почти бесцветные. Вдруг, почувствовав, видимо, взгляд Дана, палевианин поднял голову, и на Дана уставились большие испуганные бледно-зеленые глаза. Дан стремительно обернулся.

— Что это значит?!

— Это? Это значит, что наш… — Патрик зло кивнул в сторону Артура, — наш… черт возьми!.. похитил его и притащил сюда.