Гоар Маркосян-Каспер - Забудь о прошлом

Маран круто свернул вправо, пересек несколько газонов и еще раз свернул, выходя на глухую улочку, перпендикулярную морю. Он явно знал, куда идти, что весьма удивило Дана.

Словно услышав незаданный вопрос, Маран сообщил:

— По этой улице имеет обыкновение прогуливаться один из меченых.

— Меченых?

— Ну с полосой.

— А! Откуда ты знаешь?

— Выследил.

— Как?

— Зонды, — односложно ответил Маран, и Дан смутился. Он никак не мог привыкнуть к естественности, с какой Маран пользовался земной техникой, ему-то, откровенно говоря, такая мысль даже не пришла в голову… Собственно, он и не думал над этим, сама идея общения с сумасшедшими казалась ему если не бредовой, так полубредовой. Он никак не мог поверить, что нормальных людей можно вот так просто взять и объявить душевнобольными… Ну пусть они не буйные, но что-то патологическое в них должно быть наверняка, взять хоть ту же Миут, ее ведь нельзя считать вполне нормальной, нельзя ведь?

Между тем они прошли улочку до конца, никого не встретив. Показалось море. Черная поверхность, испещренная слабо различимыми издали белыми барашками, снизу была ровно подрезана краем набережной, а наверху незаметно переходила в беззвездное, сплошь затянутое тучами небо.

В нескольких шагах от последнего, необитаемого, по всей видимости, дома улочки на самом краю набережной неподвижно стоял человек. Дан с удивлением увидел широкую светящуюся полосу, пересекавшую его тело на уровне бедер. Казавшаяся при дневном свете атласной кайма, которой была оторочена блуза палевианина, в темноте блестела, словно фольга. Сколько предосторожностей!

Увлекая Дана за собой, Маран подошел прямо к предполагаемому безумцу и остановился в двух шагах. Дыхание ночного моря здесь было особенно ощутимо, пляж изрядно размыло, и от подкатывавших почти к самому парапету волн долетали мелкие брызги, слабо пахнувшие озоном.

— Добрый вечер, — голос Марана звучал тихо, чуть слышно, но палевианин повернул голову.

— Со мной запрещено разговаривать, — помедлив, смиренно ответил он.

— Не нам, — отозвался Маран.

Палевианин кивнул.

— Не вам. Но с вами запрещено разговаривать мне, — мелькнувшие в его голосе нотки лукавства были неожиданны, но и приятны.

— Только тебе? — уточнил Маран.

— Нам.

Дан смотрел на незнакомца во все глаза, пытаясь разглядеть его лицо и жутко завидуя Марану с его ночным зрением… Неожиданно посветлело, ветер, натужившись, разорвал завесу туч, и в образовавшуюся прореху выглянула полная луна. Что такое? При лунном свете Дану удалось рассмотреть палевианина, может, не досконально, но он убедился, что у их собеседника, несомненно, смуглая кожа, темные волосы и глаза. Удивительно! Значит, раса палевиан неоднородна? Почему же тогда за несколько месяцев им впервые попался иной тип внешности? Да и то у… впрочем, его язык уже не повернулся назвать незнакомца сумасшедшим, слишком непохож он был на человека с расстроенным рассудком, вот и теперь он, заметив, видимо, недоумение Дана, точно определил его причину.

— Таких, как я, очень мало. Мы потомки жителей островов. Сейчас острова необитаемы, а островной народ исчез. Вымер. Немногие уцелевшие растворились среди материковой расы. Но большинство вымерло.

— Почему? — спросил Дан.

Палевианин как-то беспомощно развел руками.

— Не знаю. Никто не знает. Сохранились только обрывки преданий. Острова долго не хотели покориться. Объединиться с остальным миром. Когда-то мир был разделен. На части, которые стремились стать целым. Те, кто знал Путь, добились соединения, и островной народ…

— А те, кто знал Путь, — прервал его Маран, — кто они были?

Палевианин снова развел руками.

— Ну а Путь? Сам Путь? Что под этим подразумевалось?

Растерянное лицо палевианина говорило само за себя. Маран вздохнул.

— Не знаешь ли ты, что было до Эры Единства?

— Знаю. Разобщенность.

— А подробнее?

И вновь палевианин развел руками.

— Я никогда не встречал упоминаний о тех временах, хотя часто смотрю… — он употребил длинное сложное слово, которое можно было перевести примерно как «говорящий и показывающий предмет», — более того, мне случалось даже пользоваться… — он произнес незнакомое словосочетание, что-то вроде «всезнающих машин»… — Я умею читать.

Оттенок гордости, который прозвучал в этой фразе, поразил Дана.

— Что же, у вас не все умеют читать? — спросил он.

— Нет, конечно. Правда, большинству разрешено этому учиться, но многие отказываются тратить время на обучение. А я отношусь к тем, кому это запрещено, и научился сам. Потому мне и нашили полосу.

— Но…

— Считается, что запреты Старших способны нарушать только больные.

— Но почему запрет? За что? — воскликнул Дан, живо представивший себе кошмар неграмотности.

Палевианин смущенно улыбнулся.

— Когда острова наконец стали на Путь, Старшие собрались, чтобы решить, как поступить с их жителями. Собрание Старших пришло к выводу, что у островитян ущербный ум, не позволявший им постигать истину. И навсегда запретило им обучаться чтению и пользованию всезнающими машинами.

— Навсегда? — переспросил Дан.

— Навсегда.

Дан молчал. Пять минут назад на языке у него вертелись сотни вопросов, которые надо было задать безотлагательно, и вдруг у него пропал всякий интерес к беседе. Исчезло и чувство, что перед ним человек в здравом уме, личность… Эти его примитивные выражения, скудный словарный запас… На уровне первобытных народов — не Земли, нет, и даже не Перицены… он вспомнил лахинов, потом Ат… нет, хуже…

— Значит, нарушать запреты Старших способны только больные, — задумчиво сказал Маран. — А что ты сам думаешь по этому поводу? Разделяешь общее мнение?

Его голос прозвучал неожиданно резко, палевианин вскинул на него глаза, помолчал, потом ответил совсем тихо:

— Старшим лучше знать.

— Старшим лучше знать, — повторил Маран медленно. — А кто такие Старшие? Откуда они взялись? Кто уполномочил их распоряжаться людскими судьбами и судьбами целых народов?

— Старшие были всегда, — возразил палевианин, на сей раз он говорил убежденно. — С самого начала. Как же без Старших? Кто-то должен направлять… Поправлять…

— Но Старшие ведь не бессмертны, — сказал Маран вкрадчиво. — Они умирают, их надо заменять. Кто же их выбирает или назначает? Откуда берутся новые Старшие?

Палевианин задумался, видимо, этот вопрос никогда не приходил ему в голову.

— Кто же лучше самих Старших может избрать себе преемников? — спросил он неуверенно. — Передать знания и опыт?

Маран вздохнул.

— Прощай, островитянин, — сказал он, невесело улыбнувшись. — Или, вернее, до свидания. Может, мы еще встретимся.