Вальдэ Хан - Храм

— Пластун тебе рассказывал что‑то?! – искренне изумился десятник.

Орех смущенно поскреб бритый затылок.

— Ну да. Не такой уж он и дрянной сморчок, как я о нем думал, — нелегко дались ему эти слова. – Жалко, что просветился сильно, а так, глядишь, и подружились бы.

Свист покосился себе через плечо, туда, где осталась трапезная и недружелюбно выпятил челюсть. Потом вдруг прошипел.

— Прав Скальник.

— На чей счет? – Орех удивился больше злобному тону охотника, нежели словам.

— Насчет всех этих молитв, богов и прочего.

— Ты не оставляешь попыток меня разочаровать, — вздохнул Орех. – Ну, Скальник понятное дело, но ты‑то.

— А что я‑то? — насупился Свист, уже успевший пожалеть о своих словах.

— Да ничего в этом плохого нет. Ведун – вот тот да, дрянь, и поверь мне, придет тот светлый день, когда мы его голову в муравейник засунем, но то, что люди кому‑то молятся, само по себе не плохо и не хорошо. Как нельзя оценивать чувство голода или желание выспаться после насыщенного дня. Я ведь давно тут живу и помню, как и до Светоносца люди обращались к кому‑то по ночам, шептали, просили о помощи и заступничестве. Видать, природа наша такова, и не вина природы, что Ведун ею пользуется, он просто первым из нас нашел имя для того, кому наши соплеменники возносили неумелые молитвы.

— Но, помнится ты сам говорил…

— Говорил, — согласился Орех. – Но за последнее время я много думал. И вообще, вот ты мне веришь?

Свист, не задумываясь, кивнул.

— Но ты же не ждешь, что я всю твою работу за тебя делать стану?

— Нет, конечно.

— Вот и я про то же. Пока вера человеческая не переносит ответственность с него самого на кого‑то другого – пусть верит: плохо становится тогда, когда свою судьбу, которую надобно вершить только самому, препоручают кому‑то другому. Даже тому, чью божественность не подвергают сомнению.

Воин не нашел, что возразить, только винтовку на другое плечо перебросил.

— Я вот тут подумал: у нас же много пленников, почему бы не воспользоваться ими в качество проводников? Зачем нам‑то лезть туда?

Орех почесал щетину на подбородке.

— Ну, во–первых не доверяю я им, а держать их все время под контролем своего мерцала будет утомительно, — он отвернулся. – Да и Ведун, не пойми с чего, наотрез отказывается рабов отдавать. Как рогом уперся, просветленный, — последнее слово звучало как ругательство.

— А тех, что в данный момент у нас… ну там, — Свисту не хотелось упоминать Новый Дом, находясь здесь.

— А как я объясню их наличие? Завалялись за подкладкой?

Десятник разве руками.

— Ладно, парень, — поучительные нотки исчезли, на их место вновь пришли свойственные Ореху повелительные и требующие беспрекословного повиновения интонации. – Марш к себе, чтобы к рассвету был бодр и свеж, как соловей погожим утром!

Свист лихо развернулся на каблуках и побежал выполнять приказ, скорее в шутку.

Ход сбавил только на лестнице, одним махом взлетев на два пролета, и чуть было не сбив с ног ойкнувшую от неожиданности Арахну.

— Хвала Светоносцу, — прошептала девушка, едва справившись с испугом.

Не ожидая ответа, она попыталась проскочить мимо охотника, но тот неожиданно для себя самого выставил руку, преграждая девушке дорогу.

— Я давно тебя не видел. Как дела, Арахна?

Свист разглядывал девушку, вспомнив тот сон, где она явилась к нему, обласканная огнем Жаровни. Пускай сейчас и разглядывать‑то за ворохом мешковатых одежд было нечего.

Длинные ресницы опустились, а потом вновь взлетели.

— Все хорошо. Спасибо, что спросил, Свист, — она опустила на пол корзину, в которой охотник разглядел масло для светильников, да жесткий квачик, предназначенный очищать чаши от копоти. – Пастырь наш Ведун отметил меня своей милостью, и разрешил каждые два дня менять масло в светильниках.

— Поздравляю, — не найдя слов лучше, пробурчал Свист.

Его одолевали смешанные чувства – желание подольше поговорить с девушкой, и в то же время Свист готов был сорваться с места и убежать подальше, изнемогая от чувства неловкости.

— Ты ведь никогда не была за стенами Дома?

— Свет меня упаси! – Арахна сотворила в воздухе перед собой замысловатый знак. – Я слаба и могу принести с собой порчу, так что и очищающий обряд не поможет.

— А жаль, — Свист пожал плечами думая, что с удовольствием показал бы собеседнице озеро и тонущую статую, водопады на юге и солнечную поляну с клевером. – Там есть очень красивые места.

— Ты издеваешься?! Что может быть красивого там, где властвует ночь и ее мерзкие создания?

— Где же это ужасы такие? – Пластун возник из‑за левого плеча Свиста, подойдя по–охотничьи тихо и незаметно.

Арахна воспользовалась тем, что десятник отвлекся на Пластуна и, быстро прошмыгнув между ним и стеной, упорхнула на лестницу. Свист проводил ее полным сожаления взглядом, хотя и испытал некоторое облегчение.

— Да так, — охотник даже скривился, — страшилки тут всякие рассказывает про лес.

— Храни ее Свет, девчушку нашу, — покачал головой заведующий разведкой Дома. – Но я тебе другое сказать хотел – ты, когда вниз уйдешь, приглядывай за Пробоем.

Свист поднял брови.

— Сделай‑ка лицо попроще, — Пластун сбил многострадальную шапку на затылок. –За этим парнишкой глаз да глаз нужен, так что ты уже на правах старшего товарища гляди в оба так сказать.

— С чего бы это? – Свист пропустил «старшего» мимо ушей.

— Временами он слишком уж дословно понимает все, что говорит нам Ведун. Ну, то есть, если не разводить словоблудие, как то очень Сонный любит, Пробой может наделать глупостей. Пускай и руководствоваться будет верными и благородными мотивами – истовой верой в Свет.

— Хорошо, пригляжу.

Свист улыбнулся про себя, подумав, то‑то бы удивились эти двое, если бы узнали, что просят его об одном и том же, да еще и исходя из одинаковых соображений.

— Вот и славно, удачи тебе внизу. Я – первый, кто будет молить Светоносца о твоей защите.

Разведчик хлопнул Свиста по плечу и застучал каблуками по каменным ступеням, спускаясь на нижний ярус. Охотник же направился к себе, думая, что будет благодарен Пластуну, если тот выполнит свое обещание.

— Отец, будь со мной там, направь мою руку и уведи врага от моего следа, — громко шептал Свист, обращаясь к потолку своей комнаты.

Свист отметил на полотнище, которому суждено было стать картой, небольшой пруд, выведя на ткани неровный кружок. Местность тут была богата на ручьи, болотца и заводи. Прямо не карту составляй, а подробную лоцию.

— И зачем только нас сюда отправили, так далеко на юго–восток войско все равно не забрело бы.

Грозовик вытер рукавом куртки пот, заливающий глаза. Свист искоса глянул на него: высокий, но довольно сухой мужчина с длинными темными волосами и острыми, почти неприятными, чертами лица. Он получил свое имя от того что как только стал сам ходить по Дому, тут же привязался к тетке Грозе, неотступно следуя за женщиной, куда бы та не направилась. Ругань и даже легкие побои не возымели на новичка ровно никакого влияния, он лишь мычал в ответ, да мотал патлатой головой. И хотя Свист был против того, чтобы идти в разведку с тем кто ни разу сам за мерцалами не ходил, но Ведун настоял – мол де, Грозовик и на тренировках первый, и Свет чтит так, что другим в пример.