Вальдэ Хан - Храм

На обратном пути всю необходимую поклажу будут нести пленные мужчины из народа змея, так что водоносы в кои‑то веки смогут насладиться прогулкой налегке. Тропе такой порядок вещей не понравился: он занудно настаивал на своей роли в войске, как будто кто‑то хотел уменьшить его вклад в общее дело. Ореху пришлось прочесть лекцию о необходимости наказания за слабость, сдобрив в конце свои наставления увесистым тумаком, и только тогда Тропа угомонился.

— Да я уже тоже домой хочу. Здесь даже Око Светоносца как‑то по–иному светит, — водонос задрал голову и посмотрел на солнце.

— Пожалуй, что так.

После того, как Свист увидел схлестнувшихся между собой Змея и Светоносца, он более не позволял себе пренебрежительного отношения к кому‑либо из богов. Ему предстояло переосмыслить все, что с ним происходило ранее, ведь теперь он видел тех, в кого другие могут лишь верить. Он даже подумывал разучить молитву – так, на всякий случай – хуже точно не будет. Десятнику не терпелось рассказать обо всем увиденном Сонному, обсудить с ним и послушать его ответы.

Первый отряд, ведомый Пластуном, выдвинулся в обратный путь, едва только рассвет сделал лес относительно безопасным. Шестеро охотников вели почти два десятка дикарей, разделенных на две связки. Из деревни уводили всех, кто мог одолеть путешествие до Храма Рассвета, как теперь принято было называть Старый Дом. Тем же, кому не хватило бы сил выдержать этот переход, суждено было остаться здесь.

По приказу Ореха хижины, что оказались ближе всего к северной границе городища уже вовсю пылали, подожженные с нескольких сторон. Такая участь ждала все деревянные постройки, некогда возведенные народом змея. Лишь пирамида с алтарем на вершине, высилась над разграбленным селением, презрительно бросая угловатую тень на захватчиков, которые не в силах были причинить вред древней хранительнице этих мест.

— Что ли разобрать ее? – вслух подумал Орех и паладины, видевшие в пирамиде скорее символ противной им веры, а не простое строение, неожиданно поддержали его.

В деревне нашлись кирки и несколько увесистых молотков, больше похожих на кувалды. Но серый камень отказывался крошиться, и железные орудия лишь царапали его. Свист ожидал какой‑нибудь реакции от Великого Змея, полагая, что божество змеепоклонников должно хоть как‑нибудь отреагировать на осквернение собственного капища. Но никакого заметного события не случилось. Когда же люди совсем умаялись от тщетных попыток, Орех махнул рукой, решив оставить непокорную пирамиду в покое. Паладины разожгли на верхушке пирамиды большой костер, заявив, что таким образом Свет окончательно восторжествовал над ересью.

«Может быть, ему все равно?» — подумал десятник и решил, что хватит забивать себе голову – предстояла долгая обратная дорога.

— Теперь пускай выходит второй отряд, — распорядился Орех, глядя на небо и прикидывая, сколько прошло времени.

— Да пребудет с тобой Свет, — Светолюб кивнул и направился к своим людям, ждущим сигнала к выступлению.

Решено было идти небольшими отрядами: Орех не желал создавать толкотни на переправах, да и на стоянках всем точно хватит места. Учитывая, что больше половины людей составляли пленники, все приняли это как хорошую идею.

— Стоило ли? – спросил Свист, когда уходящий отряд миновал деревянный мост через реку. – Первыми уходят все, кто верен Ведуну. Не сыграет ли это ему на руку?

— Пускай, — Орех скривился от принесенного жарким ветром едкого запаха гари, — мы выступим завтра, а сегодня сможем обсудить все в своем кругу, да и среди тех, кто уже ушел есть мои уши.

Десятник удивленно поглядел на воеводу, но тот не счел нужным говорить что‑либо еще.

Ближе к вечеру небольшой отряд, оставшийся от войска захватчиков, разместился вокруг костра. Люди не желали заниматься оставшиеся стоять хижины, и причиной тому были совсем не благородство, просто им не хотелось спать там, где еще совсем недавно жили те, кого они победили.

— Значит так, — Орех откашлялся. – Слушайте и запоминайте.

— Готовы? – поверх бритых голов спросил Свист.

Скальник окинул взглядом их маленький отряд и кивнул.

— Выступаем, — десятник взмахнул рукой.

Дрозд дернул за веревку, поднимая с колен четверых пленных: трех крепких мужчин и одну молодую женщину. Мужчины были воинами змея, взятыми в плен самим Орехом и спрятанные от посторонних глаз в памятной яме.

— Не мешкайте, отведите рабов к Сонному, а потом сразу же выдвигайтесь к Старому Дому.

— Я помню, Орех. Когда нас будут расспрашивать о причинах задержки, мы скажем, что напоролись на крупный отряд дикарей, и нам пришлось петлять несколько дней, уходя от погони. Там же потеряли рабов.

— Верно. Помни, Свист, говорить с Ведуном должен ты, иначе он может почувствовать ложь.

— Я понимаю.

— В любом случае я буду рядом и постараюсь вас прикрыть.

Решив, что все слова уже сказаны, воевода взмахнул рукой, отпуская своих людей.

Свист еще раз глянул на останки деревни, закопченный венец пирамиды и жидкий дым, подымавшийся от множества черных пепелищ. Десятник надеялся, что более никогда сюда не вернется.

Он повел свой отряд к границе охранных валунов и, стоило ему переступить границу поселения, как пахнущая гнилью духота Нижнего Леса напомнила о себе, звеня крыльями мелких насекомых.

— Наконец‑то! – раздраженно заметил Скальник, когда отряд углубился в лес. – Я мечтаю о возвращении домой с того самого момента, как убил последнего дикаря в той битве.

— Домой – это к их Ведуну, или к нашему Сонному? – почти безразлично осведомился Дрозд.

— Домой, — кисло отвечал долговязый охотник, — это наверх, в родные леса. Может быть тебе, светлой троице или Пластуну обязательно нужно юркнуть к кому‑нибудь под крылышко, а я, знаешь ли, не такой. Мой дом там, где я свободен!

— А кто это из нас не свободен? – вспыхнул Дрозд.

— Смените тему, — приказал Свист, настолько свыкшийся с ролью главного, что уже и сам этого не замечал.

Спор затих на удивление легко, едва успев начаться.

Ранним вечером они вышли к стоянке. Чтобы заметить следы пребывания здесь большого количества людей, не нужно было обладать знаниями бывалых охотников. Центровой шест был сломан и валялся где‑то в сырых зарослях, на его месте в жестяной баночке нещадно коптил огонек самодельного светильника.

— И тут уже понаставили! – Скальник раздраженно поддел светильник сапогом, расплескав масло и подняв в воздух целую тучу белого песка.

Вопреки наставлениям, Свист приказал сперва накормить пленных, после чего увязал их для ночевки, и лишь тогда охотники сами приступили к трапезе.