Alma - Эпизод 2. Антиканон

Набережная вывела его на дорогу к гостинице. Рыцарь вспомнил, как в тот раз ловил флаер и притворялся пьяным. Улыбнулся. Никому и всем.

К гостинице он идти не хотел.

Надо было вернуться. Закончить миссию. Попрощаться. И уйти. Навсегда.

Так будет лучше для всех, сказал себе рыцарь.

Живи своей жизнью, мой бывший ученик, я не стану мешать.

Кеноби повернулся и зашагал по направлению к госпиталю. Девять часов, подумал он. Поздно.

Но если мне повезет, я передам ему этот отчет, а потом уйду в космопорт. А там все просто, взять билет на пассажирский транспорт и махнуть в столицу. В каюте на дредноуте нет ничего для меня важного. Какая-то мелочь и распечатки. Все необходимые документы по холонету отосланы в Храм.

С этой мыслью он и вошел в рекреационную комнату. Вошел — и словно споткнулся.

На диване валялся изрядно помятый журнал. С какой-то блондинистой приторно лыбящейся рожей на обложке. Пара немытых чашек на столе и датапад. Включенный. Наверно, забыли выключить. С датапада рыцарю улыбалась другая красотка. Рыжая.

Вот и все общество.

Кеноби с минуту разглядывал обстановку. Он не знал, что делать.

Или…

Несколько шагов по коридору, почти упереться в дверь и почти убедить себя, что все в порядке. Заглянуть в палату, никого там не найти, и еще раз убедить себя, что предчувствия не врут.

И все равно, вопреки предчувствиям, которые назидательно рекомендуют завалиться спать в рекреации на тот самом диване, и может даже посмотреть этот дурацкий журнал с блондинкой на обложке, открыть дверь рядом.

Это уже было.

Несколько месяцев назад. Правильно говорят: история повторяется. И еще что-то говорят про спираль. Тоже верно. Словно ходишь кругами, уровень за уровнем покоряешь эту бешеную спираль, исполняя заданную кем-то программу. Сейчас тоже.

Зайти, поздороваться, уйти.

Зайти…

Сделать вид, что не обращаешь внимания на взгляды…

… взгляды двух рядовых, которым мало что позволили находиться в обществе пьющего командования, так ведь и не предупредили, что к командованию присоединится рыцарь-джедай, взгляды двух медсестричек, в которых ясно читается «ага, и этот такой же, ну давай, проходи», взгляд полулежавшего Берильона, в котором к усталости и радости присоединилось еле заметное любопытство, взгляд Гранци, скрытый за дурацкой улыбкой проницательный взгляд человека, который давно взял себе роль личного командирского шута, отлично зная, что только шуту позволено говорить правду в лицо, и, конечно, взгляд самого Анакина.

Быстрый, и от этого не менее красноречивый взгляд блестящих, но совершенно трезвых глаз.

— Не помешаю?

— Заходи, — ответил Гранци.

Выбрать себе место. Руководствуясь при этом дипломатическим протоколом.

— Что-то отмечаете, — спросил Кеноби, — или…

Гранци потянулся к емкости с бесцветной жидкостью. Потом помедлил, подумал, и выбрал бутылку с жидкостью бронзового цвета.

— Рыцарь, — Анакин вдруг перестал делать вид, что джедая нет в комнате, даже повернул голову в его сторону и тоном «командир-корабля-торжественно-обращается-к-экипажу» сообщил, — можете поздравить капитана третьего ранга Алба Берильона с возвращением ему боевых наград и офицерского звания.

— Поздравляю, — Кеноби учтиво наклонил голову.

— Э, так не поздравляют, — старлей подал рыцарю стакан, затем долил стакан Берильона.

Стекло зазвенело с натужной веселостью, и Кеноби повторил:

— Поздравляю!

— Спасибо, — Берильон улыбнулся. Улыбка была искренней, без малейшей червоточинки.

— Вот так совсем другое дело, — прокомментировал Гранци. — По второму кругу пойдем?

Анакин кивнул. Затем сам наполнил стакан сидящей рядом с ним темноволосой медсестры. Кеноби нарочно улыбнулся ей, и получил столь же очаровательную улыбку в ответ.

— Простите, вас как зовут? — спросил рыцарь.

На мгновение медсестра как будто перестала интересоваться офицером — теперь все ее внимание было обращено к новому галантному кавалеру.

— Хедда, — сообщила она.

— Очень приятно. Давно хотел спросить, но вы же все время так заняты пациентами. Не смел отвлекать.

— И правда, много работы.

Медсестра вздохнула. Словно первый раз в жизни встретилась с таким глубоким пониманием и при этом не заметила намека. Искоса взглянула на пациента, о котором шла речь.

Анакин на мгновение скривил губы, а потом снова сделал вид, что не понимает, о чем говорят сидящие по разные стороны от него люди.

Здесь вообще все «делают вид», подумал рыцарь. Как обычно и получается в случайных компаниях совершенно разных, далеких друг от друга людей.

— За успех операции! — провозгласил Гранци, и звон стекла разбил недосказанность.

— За успех операции, — повторил рыцарь вслед за всеми. Двое рядовых едва не таращились на него. Еще бы, два стаканчика виски, которые столичный посланник влил в себя один за другим, вызывали живой интерес. Сидевшая на кровати Берильона вторая медсестра то и дело брала с подноса на табуретке печенье и при этом как будто случайно встречалась с ним глазами.

— Рыцарь, — вдруг сказал Гранци. Очень тихо, почти шепотом, — дайте-ка ваш стакан.

Джедай чуть удивленно повел головой. Новых тостов пока не произносилось.

— Сейчас все будет, — заверил старлей. И, не желая выслушивать возражения, наполнил его стакан бесцветной жидкостью. Потом обратился:

— Командир!

Анакин, который с великим вниманием слушал болтовню своей «дамы», мгновенно повернул голову. Гранци презентовал ему такой же стакан, а потом, поднявшись, провозгласил:

— Вы, двое. За боевое братство!

В первую секунду Кеноби искренне обеспокоился судьбой, здоровьем и жизнью старшего лейтенанта. Адресованный тому взгляд «командира» обещал разве что расправу. Медленную и мучительную.

— Святое дело! — как ни в чем не бывало, объяснил Гранци. — Вы же вместе воевали!

Анакин, почти не глядя на Кеноби, поднялся.

Они переплели руки и осушили стаканы, в которых оказался обыкновенный медицинский спирт. Все, как того и требовал обычай «фронтового братства». Достаточно распространенный в армии и флоте Республики, чтобы о нем был наслышан даже рыцарь Храма.

Впрочем, это не обязало их разговаривать друг с другом.

Минут через десять Анакин официальным тоном поблагодарил всех присутствующих, и вышел, сославшись на усталость и позднее время. Вслед за ним за дверь выскочила и медсестра, на лице которой читалась почти трогательная забота о пациенте.

— Нам, наверно, тоже пора, — сказал рыцарь Гранци.

Обычно человека узнаешь понемножку. Штрих и еще штрих. Хороший портрет пишется долго. Иногда даже несколько лет.

А говорят, что первое впечатление — всегда верное. Может быть.