Сергей Трищенко - Универсальное средство (сборник)

Отэ Иктон, мыслитель Последней эпохи, перебирал оставшиеся от предшественников записи свидетельств Предпоследней эпохи, Предпредпоследней эпохи, Предпредпредпоследней… Он делал это с не меньшим трепетом, чем любой из кладоискателей – доставшиеся ему сокровища. Но, в отличие от золота и драгоценных камней, мысли имеют способность к самоумножению. И с каждой сменой эпох их становилось всё больше и больше. И каждая вносила в знание о смене эпох что-то новое. Но полного знания о причинах существующего мироположения получить не удавалось.

Приближался конец очередного цикла, истекал – в который раз! – последний, две тысячи триста пятьдесят девятый год Последней эпохи.

"Почему наш мир устроен таким образом? – напряжённо размышлял Иктон. – Кто виноват в этом? Создатель? Злые боги? Порождение Хаоса? Случайные флуктуации закономерного порядка?"

Он задавал себе вопросы, зная, что не получит, не успеет получить ответа, но остановиться не мог. Его подстегивала стрессовая ситуация – ведь скоро весь окружающий мир исчезнет, вернее, исчезнет понимающее мир человеческое сознание. Но разве это не одно и то же, для человека?

Подгоняло Иктона и желание добраться до истины – какой бы она горькой ни оказалась, – и безумная надежда, что труды всех предшественников были не напрасны, и именно он, полностью впитав их знания, сможет разгадать вековечную загадку.

И в то же время он с тоской понимал, что точно так же до него мечтали тысячи – а может, миллионы – исследователей, посвятивших свои жизни не накоплению материальных богатств, а разгадыванию великой тайны.

"Может, я зря всю жизнь занимался этим?" – с тоской подумал Иктон.

Он встал и подошёл к окну, за которым виднелись возвышающиеся там и тут дворцы любителей земных сокровищ. Но и дворцы – знал Иктон – через некоторое время после наступления новой эпохи будут разрушены своими же обезумевшими обитателями. А затем разрушение довершит Время…

"Ведь и я мог точно также копаться в земле, разыскивая старинные клады, а не обрывки древних рукописей. И жить в роскоши… и в тревоге, что кто-то из иных жаждущих богатств покусится на частицу того, что я имею. А то и на саму жизнь. И для избавления от тревоги мне пришлось бы завести многочисленную охрану и окружить себя законами… которые не всегда помогают, потому что это придуманные людьми законы, а не настоящие, содержащиеся в самой природе. Но как познать самый главный закон?"

Отэ Иктон вышел на тёмные улицы города. Тёмные – потому что некому стало включить свет. Городские электрики, махнув рукой на приближающийся конец света, не стали готовить праздничную иллюминацию, чтобы с помпой отметить конец эпохи (как планировал мэр, и как, судя по некоторым летописям, происходило раньше), а предпочли встретить предстоящий рубеж втихую, с бутылкой виски, или водки, или текилы – кому и как предписывали национальные особенности (что также происходило не раз). Воистину, ничего нового не происходило в этом мире!

Отэ Иктон брёл по улицам, встречал шумные пьяные компании, обходил компании безмолвно молящихся, или громко рыдающих, или… Обо всём этом он читал в бесчисленных описаниях конца предыдущих эпох, листки с которыми судорожно сжимал в руках – как некий якорь, позволяющий ему, быть может, задержаться в этом мире, когда уйдёт две тысячи триста пятьдесят девятый год и отсчёт новой эры начнётся с нуля.

Иктон остановился на городской площади. Здесь тоже собралось немало народу. Все люди напряжённо смотрели на городские часы, отсчитывающие последние минуты и секунды их разумной человеческой жизни.

Среди прочих Иктон заметил и старых знакомых, таких же мыслителей. Подобно ему, они сжимали в руках листки старинных рукописей.

На мгновение в мозгу у Иктона вспыхнула безумная идея.

"Что, если наши мысли, – подумал он, – мысли всех разумных созданий, желающих отдалить, а то и уничтожить несправедливую смену эпох, низводящую человека до уровня несмысленных скотов – смогут остановить неизбежный ход времени, или изменить его, или…"

Он не успел додумать. Толпа ахнула. До окончательного исчезновения мироздания осталось – если верить городским часам – всего несколько секунд.

Иктон замер. Его сердце проваливалось в пропасть с каждой секундой, остающейся на часах.

Где-то вдалеке, на противоположном конце площади, группа полупьяных молодчиков, пытаясь превратить происходящую трагедию (как считал Иктон, или неизбежный порядок вещей, как полагали некоторые из его знакомых оппонентов) в праздничное шоу, начали обратный отсчёт времени. Но сквозь выкрики проскальзывали истерические нотки: они всё же боялись.

Осталось десять секунд, девять, восемь, семь, шесть…

Мысли Иктона заметались. Что ещё можно сделать? Что?

Он взглянул на зажатые в руке листы бумаги.

– Ноль!!! – заорала толпа.

И – все замерли. Близстоящая к Иктону девушка посмотрела на свои руки: не пробивается ли звериная шерсть?

Иктон заметал глазами. Может быть, прямо сейчас у окружающих начнут отрастать хвосты, камни городских зданий станут выпадать из стен, или сами здания моментально рассыплются в пыль… Никто ведь не знает, что происходит в непосредственный момент перехода. Даже записей об этом моменте никто не сумел оставить.

Но ничего не происходило. Тишина, непроизвольно наступившая после крика "ноль!" (каждый принялся прислушиваться к собственным ощущениям), сменилась гулом. В нём проглядывали и нотки удивления: "ничего не произошло?", и восторга: "ничего не произошло!", и разочарования: "ничего не произошло…"

Иктон поднял взгляд на часы. На них красовалась новая, никем доселе невиданная и не описанная дата: «2400».

"Что же теперь будет? – почему-то с отчаянием подумал Иктон. – Раньше всё было ясно и понятно: конец света, нужно с достоинством завершить все свои дела. Потом начнётся новый цикл. Человечество снова пройдёт эпохи дикости, развития и расцвета. Это от нас не зависит, так было, есть и будет… А что теперь?"

Жизнь приобретала новый, доселе неведомый смысл.

Главная последовательность. 00 часов, 00 минут, 00 секунд.

Ничего не происходит. Тишина и спокойствие.

Первая последовательность. 00 часов, 00 минут, 00 секунд.

Солнечный свет.

Вторая последовательность. 00 часов, 00 минут, 00 секунд.

Тёплый летний воздух.

Третья последовательность. 00 часов, 00 минут, 00 секунд.

Движется лёгкое облачко.

Четвёртая последовательность. 00 часов, 00 минут, 00 секунд.

Садовая скамейка с длинными опорами из асбестоцементных труб.

Пятая последовательность. 00 часов, 00 минут, 00 секунд.

Две скважины в земле, по диаметру равные опорам садовой скамейки.