Сергей Трищенко - Универсальное средство (сборник)

– Вряд ли. Видишь, они ведь совершенно непохожи. Хотя…

– Что будем делать с чертёжом?

– Пусть полежит у меня, – сказал Вася. – Сделаю модель, а там посмотрим.

– Надо с него копию снять, а то вдруг исчезнет, – пробормотал Гошка, – кто знает, на что способно четвёртое измерение…

Мысль оказалась ценной. Потому что чертёж действительно куда-то исчез – из закрытой коробки, где его держал Гошка.

Модель, правда, мы сделать успели. Из алюминия. В масштабе 1:50. Но что модель…

Ясным утренним днём – примерно в половине двенадцатого по летнему времени – я спускался босиком по крутой тропинке, ведущей к Северскому Донцу. Хотелось поскорее нырнуть в прохладную мокрую воду и смыть с себя всю пыль, которая осела на меня, пока я собирал малину. Сухость стояла необычайная. «Вроде и дождь прошёл недавно, – думал я, – а пыль…» Дача наша стояла у самой дороги, на отшибе, и любая машина, проезжавшая мимо, обдавала её целыми облаками пыли, окутывавшими в первую очередь малину. Но убирать-то надо, она вон осыпаться начала. Хоть и мелковата в этом году, зато сладкая.

Тропинка шла у мелового обрыва, правого края большого оврага, прорезавшего крутой склон, зеленевший невысокой травой, и иногда так близко подходила к краю обрыва, что я невольно замедлял бег, боясь, как бы подо мной не обвалилась земля. По тропинке ходили мало – в основном такие же дачники, и тоже как я – искупаться.

Прыгнув в воду, я некоторое время вертелся на одном месте, смывая с себя пыль и грязь. Мутной дорожкой она утянулась по течению. Затем, взобравшись на торчащую из воды колоду – сколько купаюсь, всегда тут торчит, наверное, в морёный дуб превратилась, несмотря на то, что ива – я осмотрелся по сторонам, примечая зелёный склон, белый обрыв, голубое небо, красные стены коровников на другом берегу, серебристую водонапорную башню возле них.

"Красота!" – подумал я, набрал побольше воздуха, и винтом ушёл в воду. В воде сразу раскрыл глаза, надеясь сквозь кипение воздушных пузырьков разглядеть живой блеск метнувшейся в сторону рыбки – интересно, была ли рыбка? – и так, с раскрытыми глазами, вынырнул. Пока вода сбегала по глазам, я ничего не видел и только усиленно протирал их кулаками.

А когда протёр, меня ожидал сюрприз: сверху, прямо из голубого неба, на лужайку между обрывом и речкой, на пологий берег, на котором лежала моя одежда, но чуть левее неё, опускалась летающая тарелка. Диск. Опускалась медленно, слегка покачиваясь из стороны в сторону, будто выбирая место для посадки.

"Вылезти или переждать здесь?" – подумал я сначала. Если бы можно, я бы нырнул и не выныривал. Но вода вдруг показалась такой холодной, что я не смог оставаться ни минуты. "Замерзну", – подумал я и двинулся к берегу…

Тарелка между тем прочно утвердилась на земле, и я решил принять её как должное. Тем более что она чудно гармонировала с окружающей природой, прекрасно вписываясь в окрестный пейзаж: на её зеркальных боках отражались зелёная трава, цветы и моя одежда, лежащая кучкой на старом пне. Не с этого ли пня та колода? Тарелка лежала спокойно, не испускала вокруг себя смертоносных лучей, не издавала неприятных звуков – просто лежала и всё. Лежала и не дрожала.

И я решил подойти и поприветствовать незнакомых братьев по разуму. Ведь я, может быть, как-никак, первый человек, которого они увидят, и по моему виду будут судить обо всём человечестве в целом. Поэтому передо мной встал вопрос: этично ли появляться перед представителями иной цивилизации в одних плавках? Но одеться как следует я бы всё равно не успел: в борту (боку?) тарелки что-то открывалось, и я ограничился тем, что надел чёрные очки. Мне казалось, что так я выгляжу респектабельней. Да и потом: не так стыдно в глаза смотреть.

Люк – или как его назвать? – распахнулся, и оттуда вылез парень в рубашке с короткими рукавами и в шортах. Он огляделся – меня будто и не заметил, – свистнул одобрительно и полез обратно. Но не совсем. Не полностью.

Я подошёл поближе – за свой внешний вид я уже не опасался, считая его вполне в норме, – посмотрел на туго натянутые шорты и с трудом удержался, чтобы не сделать ему "иголочки": вытянуть со всего размаху кончиками ногтей. Вот взвился бы! Я даже попятился назад, опасаясь воплотить своё желание. Ничего себе была бы встреча!..

Вылез он с чемоданчиком в руках, который и поставил тут же на траву.

– Здравствуй, Брат по Разуму – высокопарно произнёс я, простирая к нему руку и стараясь, чтобы голос звучал как можно более приветливо и взволнованно (я хотел компенсировать неудавшуюся выходку), хотя никаких чувств я в данный момент не испытывал: таких ребят на улицах полно. Да и для истории – а я надеялся, что встреча попадёт в историю, всё-таки первый контакт – было бы полезней, чтобы я думал что-нибудь такое. Всё равно потом придумают. Вроде как Юлий Цезарь: "Рубикон перейдён!" или "И ты, Брут!" Было у него время что-нибудь говорить!

– Отойди, не мешай, – буркнул парень, раскрывая чемоданчик.

"И ты, Брут!.." – хотел сказать я, но вовремя сдержался. Да если и сказал бы, что бы это изменило? Он всё равно не знает, кто такой Брут.

Парень решительно не хотел вступать ни в какие контакты – ни в первые, ни во вторые. Сидел себе на корточках, сопел и копался в чемоданчике. В руках у него появилась пара наушников, которые он надел на голову, а сам продолжал собирать из блестящих стержней различной длины какую-то сложную конструкцию. Я присел рядом и потрогал один стержень – совершенно легкий, почти невесомый. Металлизированная пластмасса?

– Положи на место! – рявкнул парень. – Испортишь ещё…

Я отошёл в сторонку и сел на пенёк, сбросив одежду на траву. Прямо передо мной торчал зеркальный бок тарелочки, в котором криво отражался я сам. "А может, так оно и нужно? – думал я. – Что мы знаем о пришельцах? Никто ведь их не видел и не знает, какие у них цели и какие привычки. А они, может, такие, что нет в них, в этих целях, нам, землянам, никакого места. Вон он сидит и занимается своим делом, будто меня вовсе и нет. Ну ладно бы там черепаха какая или осьминог – не так обидно было бы. А то человек с виду, царь природы – и игнорирует себе подобного. Не думал я, что пришельцы такими окажутся..

Тут я хотел обидеться, подойти к пришельцу, схватить его, подлого, за грудки и заставить зауважать Землю, а заодно и её обитателей, но… Будет ли он уважать после этого? Да и неизвестно ещё, кто кого за грудки возьмёт – парень с виду крепкий и его, наверное, перед вылетом всяким приёмам обучали, вроде нашего каратэ. На случай подобных случаев… Лучше уж не надо. Посмотрю ещё.

Сидел я так, смотрел на него и вокруг, и так скучно мне стало!.. Уж очень обыденно всё происходило – и сама посадка, и его кряхтение над чемоданчиком (чудак, ей-богу, право слово: разве бы я ему не помог? В радиотехнике как будто разбираюсь. Ну, мучайся, мучайся).