Джон МакКрэй - Червь

Мыльные оперы и исследования папарацци никогда не интересовали меня. Если игнорировать исчезающе маловероятные шансы того, что слухи о ней в чём-то соответствуют истине, она была тем типом героя, на которого я могла бы равняться. Она была милой, усердно работала, а в тех неизбежных случаях, когда оказывалась в телевизоре с каким-нибудь придурком, пытающимся разозлить её, она неплохо справлялась с ситуацией.

Батарея наклонилась и что-то прошептала на ухо Призрачному Сталкеру. Та кивнула, повернулась, и прошла сквозь стеклянную дверь, чтобы что-то сказать солдатам, стоявшим снаружи. Буквально сквозь дверь. Делая это, она стала немного дымчатой, будто была сделана из плотного тумана, а не чего-то твёрдого. На мой взгляд, это было неправильно. Думаю, на её месте я бы поступала как все, не давая окружающим лишнего повода глазеть — я бы просто открыла дверь.

Возможно, у меня было предубеждение. Отчасти я чувствовала, что должна испытывать к ней неприязнь или даже ненависть, она ведь считала себя непримиримым противником Мрака. Лиза и Алек рассказали, что Призрачный Сталкер была героем-одиночкой и согласилась присоединиться к Стражам, чтобы не отправиться в тюрьму после того, как она зашла слишком далеко в своём стремлении к справедливости. Предполагалось, что она использует нелетальное оружие, но она нарушала это правило.

В новостях кейпы всегда казались намного крупнее и производили большее впечатление. Стоит забыть про плащ с капюшоном из тёмно-серой городской камуфляжной ткани, и чёрный металл её маски, и Призрачный Сталкер превратится в обычную девушку-подростка. Почти такого же роста, как я. Батарея была сантиметров на пять выше Призрачного Сталкера или меня, значит, она была ниже большинства мужчин в толпе. После того, как я оказалась вовлечена в дела кейпов, я чувствовала, что могу разглядеть человека за костюмом, на что не было способно большинство. Пожалуй, они выглядели нормальными.

— Привет, Алан, — сказал папа. — Сколько лет, сколько зим.

Я повернулась взглянуть. Я должна была удивиться или испытать потрясение, но к тому времени, когда я поняла, с кем мы столкнулись, я уже чувствовала себя опустошённой.

— Рад тебя видеть, Денни. Давно хотел связаться с тобой.

— Да без проблем, — папа радостно засмеялся. Он пожал руку краснощекого, рыжеволосого мужчины. Алан Барнс. — В такое время мы можем считать удачей, если мы чем-то заняты. Твоя дочь здесь?

Алан оглянулся.

— Она захотела попить, а я стою в очереди, пока она… ага, вот и она.

К нам присоединилась Эмма, в одной руке она держала бутылку с диетическим Спрайтом. На мгновение она выглядела удивленной, увидев меня. Потом улыбнулась:

— Привет, Тейлор.

Я не ответила. На несколько мгновений повисла неловкая тишина.

— Нам надо снова начать общаться, Денни, — отец Эммы улыбнулся. — Возможно, ты мог бы как-нибудь приехать на барбекю. Когда станет немного теплее, погода для этого будет идеальной.

— Я с удовольствием, — согласился папа.

— Как твоя работа?

— И лучше, и хуже. Есть работа для докеров, уборка и восстановительные работы, и это хорошо.

— А твои проекты? Паром?

— Я смирился с тем, что придётся несколько месяцев подождать, прежде, чем я снова подниму шум. Летом выборы мэра, осенью выборы в муниципальный совет. Надеюсь увидеть несколько новых лиц, людей, которые не станут отбрасывать проекты возрождения.

— Тогда желаю тебе удачи. Ты и так знаешь, что можешь обратиться в мою фирму, если будет необходимо.

— Весьма признателен.

Эмма перевела своё внимание с ленивого наблюдения за героями и военными к беседе наших отцов. Мой папа увидел, что она смотрит на него и решил вовлечь её в беседу.

— А Эмма всё ещё работает моделью?

— Да! — Алан гордо улыбнулся. — И даже преуспевает, но это не то, из-за чего мы сегодня здесь. Мы просто пришли на распродажу. — Алан немного хихикнул. — Моя дочь не позволяла мне расслабиться ни на секунду, как только услышала о ней.

— Ага. Мы тоже. Я имею в виду, делаем покупки. Тейлор задело одним из взрывов, когда всё это началось, — ответил папа. — В течение недели она была дома, выздоравливала. Я подумал, что мы должны пройтись по магазинам прежде, чем она вернется к обычной суете.

— Надеюсь, ничего серьёзного? — спросил Алан.

— Я цела, — ответила я, не отводя взгляда от Эммы.

— Хорошо. Боже, ты — третий человек, из тех, кого я знаю, кто оказался затронут этим кошмаром. Один из моих партнёров восстанавливается после операции. Взрыв кристаллизовал его руку, превратил в стекло. Просто ужасно, — сказал папе Алан. — Когда же это закончится?

Пока наши отцы говорили, я и Эмма просто смотрели друг на друга.

Потом Эмма улыбнулась. Это был взгляд, который я видела слишком часто за последние несколько лет.

Это была улыбка, которая встретила меня, когда я вернулась в школу из больницы, тогда, в январе, тот взгляд, которым она сообщила мне, что ещё ничего не закончилось. То же выражение, с которым она смотрела свысока на меня, покрытую соком и газировкой в кабинке школьного туалета. Тот, которым она меня одарила, когда я вышла из душа, и обнаружила свою одежду, спортивную и обычную, засунутой в унитаз.

Ту же самую улыбку, с которой она, перед всеми, напомнила мне о том, как моя мама умерла.

Звук удара подействовал на меня словно выплеснутая в лицо вода. Резанула боль в той полукруглой борозде, которую прочертила на моей руке одна из собак Суки, когда я встретилась с ней впервые. Рана ещё не до конца зажила.

Эмма упала, врезаясь в своего отца, который выронил из рук сумки. В толпе вокруг нас раздались возгласы.

— Тейлор! — вскрикнул мой папа, ошеломлённый.

Моя рука болела. Вытянув её перед собой, я словно протягивала её, чтобы пожать чью-то руку. Мне потребовались секунды, чтобы сообразить. Я что, ударила её?

Эмма смотрела на меня, глаза расширены, рот открыт, одну руку она прижимала к лицу. Я была потрясена произошедшим не меньше. Правда, я не чувствовала себя из-за этого плохо. Часть меня хотела рассмеяться ей в лицо. Не ожидала? Просчиталась, как я отреагирую?

Вцепившиеся железной хваткой руки развернули меня. Призрачный Сталкер. Вклинившаяся между мной и Эммой. Её тёмно-карие глаза сердито смотрели на меня из-за маски.

— За что?! — возмутился Алан. — Эмма даже ничего не сказала!

— Прошу её извинить, — папа поспешил объяснить супергероине и отцу Эммы, — она всё ещё оправляется от сотрясения, оно влияет на её настроение. Я не ожидал такой крайности.

— Здесь не место и не время для споров, — выговорила ему Призрачный Сталкер. — Если ваша дочь… нездорова, то это вы несёте за неё ответственность.

Я испытывала желание рассмеяться. Отчасти из-за того, что чувствовала эйфорию, сделав хоть что-то, чтобы отомстить Эмме. Отчасти из-за того, что вся эта сцена была до нелепости перевернута с ног на голову. Призрачный Сталкер не была кем-то особенным. Она была просто подростком и читала лекции моему папе, взрослому. Для наблюдающей за нами толпы Эмма была жертвой, а я — злоумышленником. Но если бы можно было сорвать маски, если бы все узнали настоящую историю, всё бы пошло иначе. Эмма стала бы агрессором, и мой папа не стал бы так терпеливо слушать отчитывающую его девчонку.