Джон МакКрэй - Червь

«Мисс Ополчение, мы встречались с вами сегодня…»

Нет. Если я напишу в таком духе, она может скинуть это письмо к остальным письмам от своих фанатов.

«Мисс Ополчение, вы знаете меня под именем Рой, но вы не знаете меня настоящую…»

Уже лучше, но мне не нравится тон. Оставлю пока так, продолжу и вернусь к этому позже.

«…Понимаете, я не злодей, несмотря на…»

Несмотря на что? Несмотря на то, что я запугивала и причиняла боль невинным людям? Несмотря на то, что я чуть не убила Луна, а позже вырезала ему глаза? Несмотря на то, что получила почти двести восемьдесят тысяч долларов незаконным путем?

Я вздрогнула, вытащила руки из карманов и застегнула толстовку, чтобы закрыть голый живот. Когда мы вернулись в лофт, Брайан сказал, что мы все слишком устали, чтобы обсуждать предложение Выверта, так что все обсуждения были отложены до утра. Я была рада, что мне не пришлось увидеть или услышать ещё что-нибудь, что могло сделать исполнение задуманного ещё тяжелее. Кроме того, я обещала отцу, что сегодня буду ночевать дома.

Было уже девять вечера, и я решила, что пройдусь домой пешком, так как автобус от парома в это время ходит только раз в полтора часа, и нет смысла его ждать. По дороге можно было сделать легкую растяжку, чтобы тело могло отдохнуть после поездки на спине Иуды.

Спрятав руки обратно в карманы, я вернулась к размышлению о том, что я напишу Мисс Ополчение. Зачеркнем «несмотря на…». Может, зайти с другой стороны?

«…Поверите вы мне или нет, все мои намерения были благими. Я присоединилась к Неформалам в первую очередь чтобы помочь вам. Помочь городу…»

Было ли это правдой в полной мере? Нет. Если быть до конца честной, одной из причин, по которой я присоединилась к Неформалам, а потом и задержалась с ними, я бы назвала свое одиночество. Что, если я вложу в письмо немного честности?

«… Меня застало врасплох то, насколько просто было их полюбить. Я была в тяжелом положении, а они приняли меня. Так что мне нелегко писать вам это письмо. Но это необходимо. В конечном счёте, так будет лучше…»

Вот что я говорила себе сегодня, перед тем, как мы отправились на задание. Если я останусь с этими ребятами, это может обернуться огромным риском для невинных людей, в конце концов кто-то попадёт под перекрестный огонь, или меня арестуют за серьёзные преступления.

Но теперь мне нужно было обдумать планы Выверта. Был ли он действительно честен насчёт помощи городу? У меня не было причин считать, что он лжёт, да и Сплетница поручилась за него. И в то же время эмблемой Выверта была змея, а Сплетница и раньше скрывала правду и многое недоговаривала.

Вопрос в том, выбрала ли я этот путь потому, что так будет лучше? Нет. По крайней мере, вряд ли именно это было решающей причиной.

Тогда зачем я это делала?!

Несколько часов назад на этот вопрос было трудно ответить, сейчас стало труднее вдвойне. Настолько, что это напугало меня. Как я могла до такого докатиться?

Я вспомнила о времени, когда я сидела на одном из университетских занятий моей мамы. Мне, скорее всего, было не больше десяти, папа был занят, а мама не смогла подыскать няню. Я была не по годам развитой, и адски гордилась тем, что могу сидеть на лекции по английскому, рядом с парнями и девушками, закончившими школу, и понимать то, о чём говорила моя мама. Мы даже вместе прочли книгу «Не апельсинами едиными…» за предшествующие несколько недель, поэтому я знала материал лекции.

Пока я сидела и слушала, вошёл пожилой человек и сел рядом со мной в заднем ряду. С теплотой в голосе он пробормотал, что моя мать была превосходным преподавателем. Затем, спустя несколько минут, когда я набралась мужества, чтобы поднять руку и ответить на один из её вопросов, он похвалил меня, встал и ушёл. Меня переполняла гордость за себя и маму. Но, даже в таком состоянии, в этом человеке меня поразили его волосы. Нелепый зачёс.

Когда лекция была закончена, мама повела меня домой, и я упомянула об этом человеке, в котором она признала заведующего своей кафедры, своего начальника. Тогда я упомянула его прическу — как плохо она смотрелась.

— Посмотри на всё это с его точки зрения, — объяснила она. — Возможно, давным-давно, он начал понемногу лысеть, но он мог зачесывать волосы на одну сторону, чтобы лысину почти не было видно. Каждый год он зачесывал всё больше и больше волос на одну сторону. Изменения были постепенными, он медленно привыкал к своему виду в зеркале, каждое утро, каждый вечер. Множество маленьких шагов.

— Почему никто не укажет ему на это? — спросила я её.

— У него нет никого, кто мог бы ему подсказать, — ответила она. — И любой, кто его знает достаточно хорошо, не хочет задевать его самолюбие, даже если в итоге это пошло бы ему на пользу.

— Ты бы могла, — сказала я ей.

Она так и сделала, на той же неделе. Сорвала шоры с глаз старого завкафедры английского языка. По её словам, он постригся, затем позднее поблагодарил её. Тот случай и поступок мамы навсегда врезались в мою память.

Я сглотнула комок в горле. Когда я вспоминала её, меня всегда заставало врасплох это острое чувство потери. Прямо сейчас я отдала бы что угодно за полчаса беседы с ней. У меня не было ни малейшего сомнения в том, что она бы всё поняла и объяснила такими простыми словами, что найти решение оказалось бы очень легко.

Мне пришлось остановиться, посмотреть вверх, смахнуть слезы с глаз и глубоко вздохнуть, прежде чем я продолжила путь.

Действительно ли я была в такой же ситуации, что и тот старик? Я позволила себе потихоньку скатиться в тупик, лишь из-за того, что за своими текущими проблемами не разглядела возможных вариантов развития событий?

У меня не было абсолютно четкого представления обо всём происходящем. Я всё ещё была уверена, что смогу отправить это письмо, покончить с этим… но прежде чем я это сделаю, я должна привести свои мысли в порядок. Составление письма в голове не помогало, мне нужно было видеть перед собой слова на мониторе, конкретные слова, чёрным по белому.

Я обошла вокруг своего дома и полезла в карман за ключами. Прежде, чем я смогла их найти, папа открыл дверь:

— Привет, Тейлор. Рад видеть тебя живой и здоровой.

Папа выглядел усталым, на годы старше, чем в прошлый раз, когда я его видела.

Я быстро его обняла.

— Привет, папа. Ты получил моё сообщение, про то, что я опоздаю?

— Получил, — он закрыл и запер за мной дверь. — Что случилось?

Я сняла толстовку, удостоверившись что мой перцовый баллончик, телефон и ключи были в карманах, затем повесила её рядом с дверью и пожала плечами.

— Ничего серьёзного. Я была у Брайана, помогала ему собирать мебель, когда неожиданно без предупреждения пришли его сестра и сотрудник соцслужбы. Я не могла просто так уйти, это выглядело бы неловко, — так всё и было, но только немного раньше