Виталий Вавикин - Добро пожаловать в будущее

Розмари смотрит на приемную комиссию, а они говорят, что ей слишком рано рассуждать про разбитую любовь и порушенную жизнь. Говорят, что в ее исполнении это слишком смешно и рассуждать об этом может только тот человек, который через это прошел или хотя бы рядом стоял.

– Вы нелепы, – говорит женщина с желтыми зубами и такими же желтыми прокуренными ногтями. – Все эти ваши закатывания глаз, попытки пустить слезу… Подрастите немного. Узнайте жизнь, научитесь целоваться, а потом приходите, – говорит женщина и вымученно смеется. Розмари смотрит на нее и тоже смеется. – Да что вы о себе возомнили?! – возмущается женщина и велит уходить. Из этой десятки ей нравится лишь прыщавый мальчик с грязными ушами, который по первому требованию упал на пол и начал изображать беременную корову.

– Вот что такое талант! – говорит прокуренная женщина.

«В следующий раз будет Чехов», – думает Розмари…

И вот в шекспировских страстях первого тура следующего училища, когда кто-то орет так, что закладывает уши, а кто-то рыдает так, что хочется зарыдать вместе с ним, она садится на стул и безразлично читает прозаичный отрывок о каком-то кособоком доме на какой-то черт знает какой улице.

– Все, – говорит она.

И ее вдруг начинают ставить всем в пример. Без страстей и эмоций, без криков и воплей она проходит во второй тур. Прочитайте басню Давыдова. Прочитайте Павича. Прочитайте псалмы. Будьте оригинальны – читайте Борхеса, или же станьте обыденным – читая Пушкина. Не одевайте мини-юбку – женщинам в комиссии не понравятся ваши стройные ноги. Не одевайте брюк – мужчинам в комиссии нравится сексуальность. Макси тоже не годится.

В общем, будьте оригинальны, но не отличайтесь от других.

– Вы посещаете какие-нибудь курсы? – спрашивают Розмари.

– Да, – говорит она. – Курсы официанта.

– Забавно, – говорят ей.

Хорошая шутка, которая и не шутка вовсе.

Чтобы приготовить коктейль «Детское личико», нужно смешать в равных долях синтетические сливки, синтетическую водку и синтетический черносмородиновый ликер. Засыпать льдом, встряхнуть в шейкере и процедить в бокал. Для коктейля «Пушистый пупок» понадобится синтетический апельсиновый сок и синтетическая персиковая водка. Смешиваем сок и шнапс в блендере, затем выливаем через лед в высокий стакан и украшаем долькой синтетического апельсина. Для «Кровавой Мери» берем синтетическую водку, синтетические томатный и лимонный сок, вустерширский соус и соус табаско, соль сельдерея, перец черный молотый. Выливаем в стакан хайбол со льдом. Смешиваем или оставляем слоями…

Розмари узнает все эти рецепты, работая официанткой. Бармены всегда болтают слишком много. Подруга сказала, что это их кредо – пить и болтать…

И никаких больше надежд на театр и карьеру актрисы.

– Всегда улыбаться, – говорит менеджер.

Главный талант – это умение обходить острые углы. Шлепок по заднице – улыбка. Сальные намеки – улыбка. Клиент всегда прав. А потом дом в чужом городе, Серджио, работающий на фабрике синтетических продуктов, и его ребенок в животе, который становится все больше и больше. Где-то здесь Розмари заводит себе еще одного любовника. Где-то здесь Розмари рожает мертвую девочку. И где-то здесь она снова беременна, вот только уже не знает от кого.

– За бесконечную историю! – говорит бармен, знакомясь с очередным близким другом Розмари.

Розмари молчит. Ее рот занят языком близкого друга. Подруга громко кашляет и говорит, что пересменок скоро закончится.

– Уже уходим, – смеется Розмари.

Она все еще молода, привлекает к себе много внимания и не готова отказываться от этого.

– Я хочу посмотреть, где ты работаешь, – говорит Серджио.

– Зачем? – спрашивает Розмари.

– Я имею право знать.

– Нет. Не имеешь, – говорит она и просит помочь намазать растущий живот кремом. Просит сначала Серджио, затем друга, с которым встречается в то время, когда Серджио думает, что у нее ночная смена.

Друг рассказывает о море, чайках и яхте родителей.

– Море – это хорошо, – говорит Розмари.

Друг улыбается и строит планы поездки к его родителям. Серджио кричит и называет ее грязной шлюхой. Ребенок рождается и не издает ни звука. Еще один маленький трупик.

– Так как насчет моря? – спрашивает друг.

Розмари говорит Серджио, что между ними все кончено. Он трясется и скрипит зубами. Его кулаки сжаты.

– Только попробуй меня тронуть! – кричит Розмари и бежит на кухню, чтобы схватить нож. Она звонит другу и просит его прийти. – Я боюсь, что он вернется, – говорит она, но Серджио не возвращается.

Звонит его мать и спрашивает, что случилось.

– Ваш сын идиот и шизофреник, – говорит Розмари и вешает трубку. А потом идиот и шизофреник перестает платить за квартиру, и она продает обручальное кольцо и часть мебели, чтобы остаться в арендованной квартире еще на один месяц.

– Я беременна, – говорит Розмари другу.

– От меня? – спрашивает он.

– Идиот! – говорит она.

Друг уходит, и Розмари звонит Серджио.

– Беременна от меня? – удивляется он.

– Конечно, от тебя, – говорит она.

Они мирятся и занимаются сексом, а потом к ней на работу снова приходит старый друг.

– За бесконечную историю! – говорит бармен, делая два коктейля.

Старый друг Розмари смеется. Всегда смеется. Даже когда Розмари рожает очередного мертвого ребенка…

– Дежурные слезы, – говорит Розмари художнику, когда возвращается в родной город. Приходит к художнику с ребенком подруги и смотрит его картины. Новорожденный ребенок кричит и срыгивает. Снова и снова.

– Не приводи ко мне больше детей, – говорит художник.

– Нарисуй бриллиант, – говорит Розмари.

– Зачем бриллиант? – спрашивает художник.

– В бриллианте нет лжи, – говорит Розмари. – А твои дежурные слезы – это всего лишь плаксивая любовь.

– Я не рисую любовь, – говорит художник.

– Любовь исчезает, – говорит Розмари.

Ребенок подруги снова срыгивает и начинает мочиться. Художник что-то кричит и спешно убирает картины. Розмари смеется и говорит, что снова беременна.

– Сделаешь голограмму моего нового друга? – говорит она.

– Какого по счету? – спрашивает художник.

– Ты всегда был никчемным придурком, который рисует свои картины о жизни, но ничего не понимает в ней, – говорит Розмари. Это ее откровение. Это ее правда. Это ее жизнь.

Жесткие стулья расставлены полукругом. Клуб поэтов больше напоминает общество анонимных алкоголиков. Каждый со своими проблемами. Каждый со своей правдой. Новые лица. Старые лица. «Да они все на одно лицо!» – думает Розмари.

Кто-то уступает ей стул. Кто-то говорит, что ее давно не было. Шуршат тетради, записные книжки, листочки, исписанные мелким почерком и измятые до уровня туалетной бумаги. Лысый старик, имени которого Розмари не может вспомнить, читает свои стихи про какую-то пчелку. Он размахивает руками и скачет по читальному залу. Парень, уступивший ей стул, читает миниатюру о своих сомнениях. Типа: «В чем суть моего существования?», «Где правда, предназначенная мне?», «Где идеалы, не становящиеся пустыми словами?», «Где логика?»… Розмари зевает, а парень говорит, что жизнь – это помойка, а он – мусор, который выбрасывает себя на эту городскую свалку в знак понятного лишь ему одному протеста.