Анджей Эйлурус - Продавец времени

– День добрый вам, путники, – приветствовал их монах.

– Здравствуйте, отец Сергий, – учтиво поздоровался Виктор, мягко улыбаясь.

– Добрый день, – неуверенно поздоровался Александр.

– Здравствуйте, – тихо буркнул Антон, пряча глаза.

– С добрым делом пожаловали? – церемониально спросил монах.

– С добрым, – ответил Виктор. – Вот, как и обещал, привез вам гостей.

Виктор почтительно по очереди представил своих спутников игумену православного монастыря отцу Сергию. Священнослужитель вел себя на удивление просто, без лишних церемоний и выдержанного почтения. Он внимательно посмотрел в глаза Александру, но заговорил с Антоном.

– Хороший сегодня день, солнечный и светлый, – внимательно и с какой-то теплотой произнес монах, глядя на Антона. – Хороший знак. Готов ты начать новую жизнь, в святых стенах?

– Готов, – немного неуверенно ответ Антон, глядя монаху прямо в глаза.

– С добрым сердцем и чистой совестью пришел ты? – спросил монах.

– Да, – немного неуверенно ответил Антон.

– По своей воле? Или по принуждению? – глядя прямо в глаза Антону, спросил монах.

– По своей воле, – уверенно ответил Антон.

– Веришь ты в Господа нашего? – спросил монах и, заметил замешательство в глазах Антона, добавил: – Говори правду, не бойся.

– Не… Не знаю, – неуверенно ответил Антон. – А без веры можно туда идти?

– Можно, – мягко ответил монах. – Для того сюда люди и идут, чтобы обрести веру.

Антон кивнул в ответ и, достав что-то из своего кармана, неуверенно протянул монаху. В ладони лежал серебряный крестик на цепочке.

– Вот, – немного дрожащим голосом произнес Антон. – Сестра подарила.

– Очень хорошо, – мягко, по-отечески произнес монах, глядя на Антона. – Только крест божий у сердца нужно носить.

– Но я некрещеный, – объяснил Антон.

– Это ничего, главное верить, – монах бережно взял крестик и надел Антону на шею. Окрестил его тремя перстами, произнося почти шепотом: – Спаси и сохрани.

Антон склонил голову и почтительно перекрестился.

– Пойдемте, негоже вас в дверях держать, – пригласил монах и направился в монастырь. Все молча пошли следом. Перед входом в монастырь монах перекрестился. Виктор тоже склонил голову и почтительно перекрестился. Антон, глядя на Виктора, в точности повторил обряд. Александр, идя позади всех, усмехнулся, но тоже быстро перекрестился и снял при входе шапку. Антон, спохватившись, тоже быстро снял головной убор. Виктор, глядя на них, едва заметно усмехнулся.

Прогулявшись по монастырю, они разделились. Антона после напутственных слов игумена куда-то увели двое монахов, а Александра и Виктора отец Сергий пригласил к себе в келью.

Келья, а правильнее сказать, приемный кабинет игумена был очень скромен и обставлен современной мебелью. Небольшой кабинет был наполнен книгами, картинами и иконами, а также прочими атрибутами православия и религии.

– Очень хорошо, что вы его сюда привезли, – выслушав историю Антона, одобрительно произнес монах. – Люди, потерявшие желание жить, готовые расстаться с этим великим даром, должны обрести покой и веру. Таким людям необходимо особого внимание, ведь именно самоубийцы являются своеобразным символом всего человечества. Люди всегда находились в противоборстве добра и зла, жизни и смерти, и это противостояние происходит каждый день. Судьба всей человеческой цивилизации заложена в этом противостояние, которое берет начало и завершение в каждом человеке. Делая выбор, принимая решение и совершая маленький и, казалось бы, незначительный поступок, каждый человек склоняет чащу весов то в одну, то в другую сторону. Самоубийца – это символ всего человечества, противоречивое стремление к саморазрушению и одновременно любви к жизни.

– Получается, Бог наблюдает со стороны на противостояния человека самому себе и ждет, когда человек победит? – внимательно выслушав монаха, поинтересовался Александр. – Когда человечество передавит чашу весов в одну сторону и само решит свою судьбу?

– Человек разрушает мир, созданный Богом, приносит вред этому миру, всей планете и самому себе. Люди давно достойны апокалипсиса и полного уничтожения, и если бы не противостояние самим себе, мир бы давно уже заселяли другие, более достойные жизни существа. Бог может и подождать, что для него несколько тысячелетий, это мгновение. Стереть человечество с лица земли можно очень быстро, но как заманчиво посмотреть, чем все закончится, – монах говорил мягко и размеренно, изучая Александра внимательным взглядом. – Люди удивительные создания, они не просто живут и созерцают мир вокруг, а пытаются его понять и преобразовать, подчинить себе и создать свой новый мир. Может быть, люди единственные создания во Вселенной, способные понять все ее законы и действительно понять Бога.

– Действительно заманчиво, интересная теория, немного даже смешная, – Александр старался говорить учтиво, но не смог сдержаться от возражения. – Великий создатель, наблюдающий за людьми, как домохозяйка перед телевизором смотрит мыльную оперу. Сериал длиной в тысячелетия, и каждую сотню лет новые персонажи и герои, со своей историей и внутренней драмой. Это действительно интереснее, чем смотреть каждый день на звезды.

– Это люди смотрят телевизор. Они забывают о том, что жизнь гораздо интереснее и красочнее придуманных историй, – мягко и в то же время уверенно возразил монах. – Вы думаете, Бог создал весь этот мир для развлечения или из-за скуки?

– Не думаю и не знаю, когда и зачем возник это мир. А для чего, по вашему мнению, он создал этот мир?

– Люди всегда идут к Богу со своими проблемами, ищут его, просят, сомневаются, проклинают, хотят понять, зачем Бог их всех создал, а Он, может, и сам не знает. Смотрит на все человечество, на всю эту толпу людей и думает, хорошо это или плохо? Достойны ли жить на Земле эти противоречивые существа, которые одной рукой делают благо, а другой зло?

– И что же Он за несколько тысячелетий не может этого понять?

– А разве этот так просто понять? Каждый день новое событие, то война, то мир. Сегодня люди строят новый город, а завтра топят печь произведениями искусства. Сегодня воспевают Бога, а завтра жгут Его храмы! Вечное противостояние добра и зла, добродетели и порока, гениальности и глупости! – спокойно пояснил монах. – И разве это долго? Какие-то несколько тысячелетий? В вечности тысяча лет лишь миг. Разве не достойна человеческая цивилизация, неповторимая, удивительная и такая противоречивая, нескольких мгновений жизни? Права на выбор и самоопределение?

– Если смотреть с этой точки зрения, то, конечно, достойна, – задумался Александр. – Эра динозавров длилась миллионы лет, прежде чем прилетел метеорит и прекратил их существование.