Мария Фомальгаут - Время неместное

Точка времени доходит до развилки, сворачивает на тот путь, где Бруно бежит от церковников. Другой вариант остаётся мёртвым, безжизненным, разбитым на кадры событий: палач истязает Бруно пытками, палач подносит факел…

Колумб смотрит в серебристую даль океана, там, где расходятся два пути: по одному пути корабли Колумба благополучно доплывут до Индии, в другом – причалят к неведомым берегам, где живут люди с красными лицами. Колумб кричит рулевому, тот ещё отчаянно пытается вывернуть руль, доплыть до нужного пути, пути в Индию, но что-то беспощадно относит корабль туда, к неведомым берегам с краснокожими людьми…

– Мистер президент…

Президент делает знак, чтобы ему не мешали. Смотрит в переплетение развилок и вариантов событий – он видит их каким-то внутренним зрением, иначе бы никто не выбрал его президентом. Он видит впереди развилку, видит два варианта событий. Первый вариант, назовём его вариант Эй – Земля раскалывается на кусочки в пламени ядерной войны. Второй вариант, назовём его Би – сильные мира сего договариваются, угроза войны отступает в неопределённое будущее.

Президент медленно – силой мысли – поворачивает время к нужному ему событию. Он это умеет, иначе бы его не выбрали президентом, но он умеет это недостаточно хорошо – поэтому не все хотели видеть его президентом. Время дёргается, ползёт к нужному варианту, не слушается…

Чёрт…

Неужели…

Капризное время доходит до развилки, – о, ужас! – катится к варианту с войной и гибелью, президент пытается его удержать, ну же, ну же, ну же…

Время неожиданно легко перекатывается на вариант событий без войны. Кто-то подтолкнул его. Кто-то с той стороны планеты тоже смотрел на события, толкал время.

Сильные мира сего перекликаются – телепатически, на ментальном уровне, это они тоже умеют, иначе бы не стали сильными мира сего. Отличная работа, товарищ, как у вас говорят, одна голова хорошо, а две лучше?

Как я тебя ненавижу…

Ну что тебе, трудно было помочь мне? Трудно перевести стрелку, тьфу, время, на нужный вариант? А я ведь тянул время на развилку, где мы не поссорились, тяну-ул… Я, конечно, время передёргивать не умею, я тебе не какой-нибудь царь-бог, но всё-таки что-то получалось, сдвигалось окаянное время…

И на тебе…

Это ты всё испортила, со шторочками со своими, с истериками со своими, а-а-а, ты меня не лю-у-убишь, с хлопаньем дверями, вот и передёрнула время на вариант событий, где мы рассоримся в пух и прах.

Так что помогать тебе и не хочется. Вот сейчас, когда пьяный лихач уже несётся на тебя, и ты отчаянно пытаешься передёрнуть точку времени на тот вариант событий, где этот лихач врежется в столб, в стену, перевернётся ко всем чертям, не заденет тебя…

Ну же, ну же, ну же…

Вот, блин, должен думать, как тебя спасти, а только и вспоминается, как ты хлопала дверями: ты меня не любишь, я тебя ненавижу…

Ну же…

Ещё передёргиваю время, ещё пытаюсь что-то исправить, ещё не сразу спохватываюсь: упустил…

– Итак, вы по-прежнему уверяете, что наш мир лежит на оси времени?

Инквизитор смотрит на меня с состраданием. Как мне кажется, с искренним. Почему-то мне кажется, что это Торквемада, почему-то хочется спросить у него, Торквемада он или кто-то другой. Почему-то…

Нет, не Торквемада. Торквемада по-русски бы так живо не шпарил. Только почему у него тогда католический крест со всеми причиндалами, и бормочет всякую латиницу, Патер Ностер и далее по тексту…

– Нет… нет…

– Что нет?

– Не… уверяю.

– Почему же вы раньше утверждали это?

– Дьявол… дьявол меня надоумил… попутал, окаянный.

– То есть, вы подтверждаете свою связь с диаволом, отцом лжи?

Ёкает сердце. А ведь придётся подтвердить, а то они из меня это подтверждение клещами вытянут. В буквальном смысле клещами. И со всей остальной инквизиторской хренью мне знакомиться как-то не хочется.

– Да… было дело… он мне дом обещал, потом смарт… э-э-э… в Самарканд ночью уносил… на дьявольские оргии…

Инквизитор подходит, обнимает, целует меня в лоб, вот блин, чуть не отвернулся, крепенько у него из пасти воняет, чем же ты болеешь-то… Ничего у них поставлено, нашим бы полицаям поучиться… признался, раскаялся, и всё, расцеловали тебя, отпустили с миром…

– Отпускаю тебе грехи, сын мой… на тысячу лет вперёд…

Ёкает сердце, вот, блин, он как в воду глядел… что я на тысячу лет вперёд живу… что я… эй, а это ещё чего, а это ещё зачем, э-эй, привязывать-то меня не надо в тюремном дворе, а хворост зачем, а…

Взвивается пламя…

– Не на-а-а-доо-о-о!

Подскакиваю. Оглядываю сидящих вокруг. Пытаюсь вспомнить, наяву я кричал, или во сне кричал, а то вообще сдадут меня куда-нибудь в дурку, тем дело и кончится…

Борисов смотрит на меня, как на психа. Ну, точно, вопил наяву, при всем честном народе… ещё не хватало заснуть на совещании…

– Блин, мы только в школе так шутили, – фыркает Борисов, – Свинтус такой скажет, спать хочу, а я ему – ну поспи, на уроке-то, а он мне – не-е, мне ещё чего-нибудь страшное приснится, я кричать начну…

Смущённо улыбаюсь. Ну, заснул, заснул, ну что меня теперь, на костре жечь за грехи… вон, инквизитор мне грехи на тыщу лет вперёд отпустил, не надо ля-ля…

– Тэ-экс, значит… где ещё мой Артурка может быть…

Смотрим из окна вниз по склону. Нет, это другой склон, не в будущее, а в прошлое. Рывками, рывками, спускается склон вниз, в темноту. Кое-где мелькают какие-то проблески света, какие-то подъёмы, возвышения, всякие там возрождения, реформации, просвещения – а потом снова всё ухает в темноту. Как бы не пришлось искать Артурку нашего как раз там, в темноте, а где ещё, на свету его явно нет. Да и то сказать, не манит мальчишек свет, им выпущенные кишки подавай и танки против крестоносцев…

Мы сами такие были…

Хвалились друг перед другом, кто тайком спускался по склону, видел Вторую Мировую. А кто-то и Первую. Конечно, врали, и сами знали, что врём. Те, кто на самом деле бегал на войну понюхать пороху, назад не возвращались.

Вот это и было самое прикольное. То, во что Борисов хоть убей, не врубается, что сынулю его искать, как иголку в стоге сена, чёрта с два найдём; а найдём, так мёртвого…

Настраиваю телескоп. А что мне ещё остаётся. Делать вид, что я что-то делаю. Делать вид, что я что-то ищу. Борисов за каждый день поиска бешеные бабки платит, так может, мне и на мои планы хватит наполеоновские… нет, к Наполеону я не собирался на его место… а вот добраться бы туда, до плато впереди…

…ладно, не о том речь…

Настраиваю телескоп. Ищу мальчика. Блин, кто бы знал, сколько у нас в истории мальчиков. Вон какого-то хлещет плёткой надсмотрщик, что не так смешал ладан и розовое масло, чтобы умаслить ноги императрицы египетской… Не то. Или вон мальчик роется в куче отбросов под окнами богатого вельможи. Тоже не то. Или вон мальчики собираются в крестовый поход, их ведут к морю, потом посадят на корабли и продадут в рабство. Ищу среди чумазых мордашек одно-единственное лицо, не нахожу.