Роберт Хайнлайн - Двойная звезда

Церемония напоминала мне этот спектакль. Я твердо знал свою роль и играл ее. Если бы что-то и пошло не так, то уж никак не по моей вине.

Очень нервировало меня то, что в мою сторону постоянно было направлено не менее полудюжины жезлов. Я убеждал себя, что они не станут сжигать меня из-за какого-то промаха. Ведь кроме всего прочего, я был просто глупым человеком, которого они удостоили великой чести, и которого, в случае непредвиденного, можно просто выставить пинком под зад. Но ощущение все равно было далеко не из приятных.

Мне казалось, прошло много дней — это, конечно, было не так, потому что вся церемония занимала ровно одну девятую часть марсианских суток — словом, в конце концов, мы приступили к ритуальной трапезе. Не знаю, что мы ели, да может, это и к лучшему. По крайней мере, я не отравился.

После этого старшие произнесли речь. Я, в свою очередь, произнес спич, в котором давал высокую оценку своему принятию в гнездо, после чего мне вручили жезл и присвоили гнездовое имя. Я стал марсианином.

Я понятия не имел, как пользоваться жезлом, а новое имя напоминало звук, издаваемый испорченным краном, но зато отныне и навсегда я получил настоящее марсианское имя и стал законным членом самой аристократической семьи на Марсе — ровно через пятьдесят два часа после того, как поиздержавшийся землянин на свой страх и риск на последние полимпериала поставил выпивку незнакомцу в баре «Каса Маньяна».

Это, на мой взгляд, еще раз доказывает, что от незнакомцев следует держаться подальше.

Обратно я возвращался с немыслимой для себя скоростью. Дэк заранее написал для меня речь, в которой я приводил более чем приличные доводы в пользу того, что мне просто необходимо срочно удалиться. Они отпустили меня. Я чувствовал себя более, чем неуверенно, потому что в своих действиях мне совершенно нечем было больше руководствоваться. Я хочу сказать, самые обыденные действия и все мое поведение в принципе и дальше были предопределены строгими обычаями, но я их, к сожалению, не знал. Поэтому я просто произнес свои извинения и направился к выходу. Ррреаш и еще один старший отправились со мной. По пути мне посчастливилось поиграть еще с одной парой детишек — хотя, возможно, это были те же самые дети. Когда мы достигли ворот, двое старших попрощались со мной на скрипучем английском, дальше я пошел один. Ворота закрылись за мной, и лишь тогда я смог перевести дух.

«Роллс» стоял на том же самом месте. Я заторопился к машине, дверца приоткрылась, и я с удивлением обнаружил, что в машине сидит одна Пенни. Это отнюдь не разочаровало меня.

Я позвал:

— Хэй, Завиток! Я сделал это!

— Я знала, что вы справитесь.

Я отдал ей шутливый салют жезлом и произнес:

— Зовите меня просто Кккахжжжеррр, — совершенно заглушив первый слог остальными звуками.

— Будьте осторожны с этой шуткой! — нервно сказала она.

Я уселся рядом с ней на переднее сидение и сказал:

— Пенни, вы случайно не знаете, как ею пользоваться? — наступила ответная реакция, и я почувствовал себя изнуренным, но веселым. Все, что мне сейчас было необходимо — это три рюмки подряд и толстенный бифштекс, а уж после всего этого можно спокойно сидеть и ждать, как откликнется критика.

— Нет. Но будьте с ним осторожны!

— Кажется, нужно просто нажать на него в этом месте, — что и я сделал.

В крыше машины появилась аккуратная двухдюймовая дырочка, после чего машина перестала быть герметичной.

Пенни ахнула. Я сказал: — Черт, прошу прощения. Лучше отложить его в сторону, пока Дэк не научит меня обращаться с ним.

Она сглотнула. — Ничего страшного. Только не направляйте его, куда попало. — Она тронула машину с места в карьер, и я понял, Дэк не единственный, кто умеет лихо водить.

В отверстие, проделанное мною, со свистом уходил воздух. Я спросил: — Куда мы, собственно говоря, торопимся?... Мне нужно немного времени, чтобы повторить ответы корреспондентам на пресс-конференции. Вы взяли их с собой? А где все остальные? — Я совершенно забыл, что с нами еще был захваченный водитель. Всякое воспоминание о нем вылетело у меня из головы, как только распахнулись ворота гнезда.

— Нет, они не смогли вернуться сюда.

— Пенни, что произошло? В чем дело?

Я начал сомневаться, что мне удастся провести пресс-конференцию без посторонней помощи. Конечно, я бы смог рассказать им немного о церемонии, хотя этого и нельзя было делать.

— Это из-за мистера Бонфорта... мы нашли его.

До этого самого момента я не замечал, что она ни разу не назвала меня «мистером Бонфортом». Конечно же, она и не могла назвать меня так, раз я им больше не был. Я снова стал Ларри Смифом, актером, которого наняли на роль Бонфорта.

Вздохнув, я откинулся назад и постарался расслабиться.— Так значит, все уже позади — с этим покончено... — Я почувствовал, что с моих плеч свалилась тяжелая ноша. Я даже не представлял, как она тяжела до тех пор, пока не избавился от нее. Даже моя «больная нога» перестала болеть. Я похлопал Пенни по руке, сжимавшей баранку, и произнес своим собственным голосом: — Я рад, что все уже позади. Мне будет очень вас недоставать. Вы — настоящий друг. Но все когда-нибудь кончается, и расстаются даже лучшие друзья. Надеюсь, когда-нибудь мы увидимся.

— Я тоже надеюсь.

— Наверное, Дэк придумал что-то, чтобы припрятать меня на некоторое время, а затем протащить на борт «Тома Пейна»?

— Не знаю. — В голосе ее промелькнули какие-то странные нотки. Я быстро взглянул на нее и заметил, что она плачет. Сердце у меня екнуло. Пенни плачет? Из-за предстоящей разлуки со мной? Хотя я и не мог поверить этому, в глубине души я страстно желал, чтобы это оказалось причиной ее слез. Глядя на мои утонченные черты и изящные манеры, можно подумать, что. я неотразим для женщин, однако неопровержимым фактом является, увы, то, что слишком многие из них уклонялись от моих чар. Для Пенни это вообще не составляло ни малейшего труда.

— Пенни, — тревожно спросил я. — Что значат эти слезы, милая? Вы разобьете машину.

— Я не могу справиться с собой.

— Ладно... Но может быть, вы все-таки расскажете мне, что случилось? Вы сказали, что он найден и больше ничего.— Внезапно у меня зародилось страшное подозрение. — Скажите, а он... жив?

— Да... он жив, но... они изувечили его! — Она снова принялась всхлипывать, и мне пришлось перехватить руль.

Она быстро взяла себя в руки. — Простите. — Может быть, лучше мне вести машину?,

— Я в порядке. Кроме того, вы не умеете водить — я имею в виду, не должны уметь.

— Что? Не говорите глупостей. Я прекрасно вожу машину, а остальное больше не имеет значения... — Тут я остановился, поняв вдруг, что это еще может иметь значение. Если с Бонфортом обошлись так круто, что это невозможно скрыть, то он не может появляться в таком виде на людях — во всяком случае, всего через пятнадцать минут после принятия в гнездо Кккаха. Может быть, мне все еще придется провести эту пресс-конференцию и публично удалиться, а в это самое время на борт «Тома Пейна» будут тайком доставлять Бонфорта. Что ж, хорошо — последние усилия перед тем, как спустить занавес. — Пенни, может быть, Дэк и Родж хотят, чтобы я оставался в роли еще некоторое время? Нужно мне выступать перед репортерами или нет?