Игорь Поляков - Доктор Ахтин. Бездна

Иногда казалось, что вообще ничего не было — может, она просто много выпила и ей привиделась ночь с Ахтиным.

И потом сразу же она вспоминала глаза Михаила, и — хотелось плакать от счастья.

Капитан только что назвал одно из важнейших событий её жизни простым словом «связь». И Мария Давидовна поняла: не смотря ни на что, она знает — он любит её, а она любит его. И это главное.

Так же, как главное для неё сейчас — плод мужского пола, медленно растущий в её животе, которого она ждет и любит.

Ближе к вечеру мы дошли. Вокруг всё та же тайга. И снег. Перед нами узкое отверстие в земле, прикрытое кустами. Можно пройти мимо и не заметить, особенно в сумерках. Скорее всего, вход в пещеру. Я знаю, что на Урале много карстовых пустот, поэтому говорю Виктору:

— Наверное, пещера.

Он кивает, не говоря ни слова. Обернувшись к мужику, который нас сопровождает, он спрашивает:

— Нам сюда?

Получив в ответ кивок головой, он смотрит на меня:

— Ну, что, пошли.

Я улыбаюсь. Мне все больше и больше нравится ситуация. Не думаю, что здесь прячутся какие-нибудь беглые преступники. Это было бы слишком просто. Да и зачем им вести нас сюда, к их логову?

Вопрос, который возникает в сознании — зачем кому-либо уходить в глухую тайгу и жить в пещере, где нет никаких удобств и благ цивилизации, особенно зимой?

Ответ на вопрос сам просится на язык, но я молчу — не зачем торопить события, думаю, мы скоро всё узнаем.

Лаз достаточно узкий, но вполне проходим. Я пробираюсь за Виктором, протискиваясь между камней. Мужик в меховом полушубке неторопливо следует за мной. Проход постепенно становится шире, и вот я уже я могу идти прямо, не наклоняя голову и не поворачиваясь боком. Становится теплее. И темнее. Мы проходим еще пару десятков метров и выходим в небольшую пещеру, в центре которой горит небольшой костер. Виктор останавливается и смотрит вверх. Закопченный потолок совсем рядом, — протяни руку и дотянешься. Я смотрю на фигуры у костра. Три женщины сидят и что-то делают руками. Я не сразу понимаю, что они вылущивают орехи из кедровых шишек. Перед ними стоят два мешка, — из одного они берут шишки, в другой бросают орехи. На них серые полушубки, скорее всего, из заячьих шкурок, и все трое смотрят на нас широко открытыми удивленными глазами. При этом работать руками они не перестают.

Мужик толкает Виктора дулом ружья и показывает, куда идти дальше. Проход становится то уже, то шире, и мы продолжаем двигаться, причем, дорога явно идет под уклон. Когда мне кажется, что мы уже шагаем достаточно долго, выходим в следующее пустое пространство. Теперь уже значительно больше — потолок теряется вверху, а неровные стены растворяются во мраке. Здесь прохладно, но все-таки значительно теплее, чем в тайге. Три факела освещают ту часть пещеры, где мы находимся.

Я с интересом смотрю на человека, который сидит на камне у стены. Он выглядит спокойным и невозмутимым, словно такие, как мы, приходят сюда каждый день. Света от факелов хватает, чтобы разглядеть его: темные густые волосы и борода практически скрывают лицо. На нем длинная шуба, скрывающая тело. По сути, я ничего не могу разглядеть, кроме глаз, которые направлены на нас. Впрочем, и в них я заглянуть не могу, потому что человек не смотрит на нас.

— Здравствуйте, — говорит Виктор.

— И вам хорошо жить, — отвечает человек в шубе неожиданно сочным и густым басом.

Так как он больше ничего не говорит, Виктор через минуту пытается сказать слова благодарности:

— Спасибо за помощь. Мы заблудились в лесу, идем уже около месяца, а все никак к людям выйти не можем. Может, вы подскажете, где мы находимся, чтобы я мог сориентироваться?

Не получив ответ на свой вопрос, Виктор немного медлит, а потом говорит:

— Нас было трое. Меня зовут Виктор, а это — Михаил. С нами был еще один человек по имени Валентин, но он утром ушел, ничего нам не сказав, и мы не знаем, где он.

Сидящий человек никак не реагирует на его слова, поэтому Виктор, вздохнув, произносит:

— Извините, если что не так, но нам бы хотелось выйти из леса и вернуться к людям. И это всё, что нужно.

Человек в шубе переводит взгляд на нашего охранника и говорит:

— Архип, накорми их и приведи на вечернюю молитву.

Махнув рукой, он поворачивает голову в сторону, давая понять, что разговор закончен. Мы идем в том направлении, куда нам показывает Архип. Снова несколько тоннелей и мы оказываемся в пещере, в центре которой ярко пылает костер. Над ним висит большой котел. Полная женщина в простом платье большим половником мешает какое-то варево. Обернувшись к нам, она спрашивает:

— Архип, ты кого это привел?

Наш поводырь показывает жестами, что нас надо накормить, и я вдруг понимаю, что Архип — немой. Он не может говорить, и мне интересно — он такой с рождения, или это следствие какой-либо травмы.

Женщина с половником пристально смотрит на нас и спрашивает:

— Кто такие?

— Люди, — пожимает плечами Виктор, — заблудились в лесу, а Архип нас нашел и привел сюда.

— В Бога веруете?

Я с трудом пытаюсь подавить улыбку. Вопрос, заданный поварихой, подтверждает мои предположения. И тот мужик в шубе в большой пещере, скорее всего, их Предводитель или Пророк. Если это так, то дальше будет интересно — или мы принимаем их веру и остаемся здесь, или им придется что-то предпринимать, чтобы мы не привели к ним людей из внешнего мира.

— Да, — отвечает Виктор на вопрос. И в этом ответе я слышу скрытое достоинство и веру в Высшие Силы. Он действительно верит в наличие Бога.

— Это хорошо, — говорит женщина, удовлетворившись ответом Виктора, — ибо вкушать пищу, предоставленную Богом, могут только те, кто верит.

Она накладывает в миску что-то похоже на кашу и, протянув её Виктору, говорит:

— Ешь и молись, ибо насыщение утробы — это не путь к Богу, а всего лишь поддержание сил для служения Ему. А молитва — это и есть тот путь, который приведет тебя к Истине. Только те, кто осознают и примут Откровение, спасутся, когда настанет Судный День.

— Блаженны те, кто не знает дороги в церковь, ибо не испорчены их души сладкоречивыми церковниками.

— Блаженны те, чьи мысли не заняты глупыми просьбами к Богу, ибо отвлекают они от молитвы и познания истины.

— Блаженны те, в чьем сердце пустота, ибо есть возможность возвести в нем храм веры.

Человек не повышал голос, не пытался выделить отдельные слова, иногда говорил отдельными предложениями с небольшими перерывами, иногда без перерывов, — сильный голос разносился по пещере. Люди внимали каждому слову, как давно ожидаемому откровению, кто с выражением удивления и понимания на лице, кто с радостью и счастьем, а кто и со слезами на глазах.