Александра Седых - Башня континуума

— Допустим. А чем вы еще занимаетесь, помимо предсказаний будущего на кофейной гуще деревенским олухам, — сказал Кит, закуривая.

— Зачем вы так. Я помогаю людям, — сказал Чамберс, состроив благостную мину.

— Каким образом?

— Предлагая частные консультации по интересующим их вопросам.

— Должно быть, дорогое удовольствие ваши консультации, — сказал Кит, зажав дымящуюся сигарету между большим и указательным пальцами и отчаянно борясь с искушением ткнуть прорицателю в косящий глаз окурком.

— Хорошее дешевым не бывает, а вы как считаете?

— Я считаю, что вы — первостатейный шарлатан, превращаете умных толковых людей в беспомощных идиотов, и еще берете за это втридорога.

— Милорд, у меня огромный стаж работы. Мои клиенты — люди влиятельные, умные и образованные. Если бы я мошенничал, обманывал, обводил клиентов вокруг пальца, у меня бы уже давно были большие неприятности.

Кит неожиданно понял, что у него не осталось сил продолжать беседу. Близость Чамберса вызывала животное омерзение. Отчаянно захотелось сделать несколько глотков чистой, холодной воды и выйти на свежий воздух. Он резко поднялся, с грохотом отодвинув кресло.

— Не вижу смысла продолжать разговор. Мне лично с вами все абсолютно понятно и было понятно с самого начала. Предупреждаю, если вы опять втравите Гордона в неприятности, я от вас живого места не оставлю…

Чамберс вдруг очень цепко схватил Кита за рукав пиджака, заставив наклониться.

— За него вы не беспокойтесь, — прошептал он певуче, — не надо за него беспокоиться. За себя беспокойтесь. За себя вам очень надо бы побеспокоиться, молодой человек.

Кит вдруг заметил, что левый глаз Чамберса косить перестал, а смотрит прямо ему в лицо, черный, пустой и мертвый.

— Женщина. Я вижу женщину. Красивую и несчастную женщину с синими глазами. Только не к добру она появилась в вашей жизни. Оставьте ее, пока не поздно. Болезнь, безумие, полный крах. Она вас погубит. Погубит. Погубит.

Расставшись с прорицателем, Кит позавтракал, потом вышел на белую, увитую плющом террасу, уселся со стаканчиком чая со льдом и стал думать, и задумался так глубоко, что проморгал появление герра Джерсея.

— Эй, проснись и пой, спящая красавица! — безжалостно прокричал Гордон Киту на ухо.

— Ты что? Что стряслось?

— Ничего. Просто поздоровался.

— Ну, привет.

— Привет, привет. Дай, я тебя обниму, сопляк. Обниму и немножко придушу в объятиях. Ха-ха, не кривись, я пошутил.

— Там тебя твой Чамберс дожидается.

— Я с ним уже переговорил, он уже ушел.

Гордон вложил два пальца в рот и залихватски свистнул. На зов примчалась свора охотничьих собак и прелестная горничная. Собачек Гордон угостил сахаром и распорядился запереть на псарне, а горничной велел принести выпить и закусить.

— Ушел? Сквозь землю провалился? Или обернулся летучей мышью и упорхнул в форточку? — пробрюзжал Кит.

— Перестань. Давай лучше выпьем и закусим. Через часок будет готов обед, к горяченькому как раз вернутся наши птенчики.

— Гордон…

— Вот те раз. А вот этого не надо. Давай не будем отравлять друг другу нашу радостную встречу твоими вечными нудными нотациями.

— Мне все это совсем не нравится, Гордон. И твой Чамберс мне очень сильно не нравится.

— Чем.

— Левый глаз у него косит.

— А если по делу?

— А по делу — редкостная он скотина, — сказал Кит без обиняков.

Гордон мгновенно начал багроветь, как перезрелый томат.

— Послушай меня. Чамберс спас наши шкуры. Если бы не он, ты бы сейчас не в гости, а на наши похороны приехал.

Тебе это не приходит в голову? Кем бы та паскудная тварь ни была на самом деле, он очень сильно хотел убить меня, твою сестру и… Бенцони тоже.

— Знаю, — сказал Кит сквозь зубы.

— Веришь ты в эти вещи или нет, но Чамберс помогает людям. Да спроси кого угодно…

Кого угодно? Кого именно? Политиков и дельцов, которым Чамберс помогал решать их проблемы с импотенцией, пьянством, наркотиками, азартными играми и незаконными финансовыми махинациями? Женщин, которым Чамберс возвращал загулявших мужей?

— И что это, по-твоему, доказывает, Гордон?

— Это доказывает то, что ты закоснел в своих древних первобытных предрассудках, и все, что не укладывается в рамки твоих косных представлений о реальности, ты сразу объявляешь мракобесием!

— Что ж… — проговорил Кит очень неохотно, — возможно, Чамберс и спас тебе жизнь, хотя мне лично кажется, это только ужасное совпадение, дьявольское везение для него. Возможно, он не шарлатан. Возможно, я с головы до пят закоснел в предрассудках. Дело все равно не в этом. Прежде, чем куда-то кинуться, ввязаться в авантюру, хорошо бы подумать, причем своей головой, а не чьей-то чужой. Ты прекрасно знаешь, как жизнь устроена. Если ты сам не думаешь свой головой, кто-то другой начинает думать за тебя.

Гордон не внял предупреждению, а жаль. Влив в себя рюмашку, он, как истинный политик, перешел на личности, без взаимосвязи, зато с пылом.

— Мне вот тоже некоторые твои замашки кажутся странными, но я молчу?

— Ах, и какие же это.

— Носить, к примеру, с собой флакончик антисептика и брызгать на дверные ручки.

— Ммм, ммм…

— Микробы?

— Да.

Гордон захохотал, скаля зубы.

— Микробов миллиарды, сопляк ты зеленый. Триллиарды. То бишь, триллионы. И они постоянно размножаются в анти… в архи… в тригоно… в гомери… ческой прогрессии. Что ты так побледнел? Так считает бесстрастная наука. Наука! Ой, не могу! Вот умора! Наука, ха-ха-ха…

Тут Гордон утратил равновесие, с жутким грохотом свалился под стол, замолчал на секундочку и разразился заковыристой бранью. Некоторые слова Киту, к его вящему стыду, были незнакомы. Наверное, местный диалект. Когда поток красноречия слегка иссяк, Кит приподнял уголок скатерти и заглянул под стол, под которым на четвереньках ползал доктор права, видный политический деятель, без пяти минут губернатор Салема.

— Гордон, ты ушибся?

— Нет, но я не могу выбраться отсюда. Где выход, черт дери!

Так и не найдя выхода, вице-губернатор уселся и жалобно завыл. Грустную его песню без слов и мелодии с удовольствием подхватили охотничьи собаки. Кит вытащил зятя из-под стола и повел по направлению к спальне, подгоняя небольшими пинками. Гордон ругался, вырывался, страстно требовал ружье. Он алкал боли, крови и хотел убивать. Оленей. Киту пришлось утихомирить его небольшим хуком слева, после чего вице-губернатор обмяк и безвольно свалился на кровать.

Кит немного побыл доброй самаритянкой, снял с зятя ботинки и укрыл шерстяным пледом. Ему показалось, Гордон отключился, но он вдруг приоткрыл глаза и бросил на Кита тревожный взгляд.

— Твои люди сказали мне, что этот парень мог работать на Синдикат.