Евгений Енин - Случайностей не бывает

— Мы идём?

— Идём, — согласилась Яна.

У входа на станцию их никто не ждал.

На перроне никого не было видно.

Артём подсадил Яну. Залезть с рельсов на платформу так же красиво, как это сделал Джозеф на Воробьёвых горах, у него не получилось, Яна помогла ему, потянув за куртку.

Теперь они видели всю станцию. Пустую. Яна ещё на подходе вдруг представила, что станция завалена мёртвыми телами, и сейчас порадовалась, что людей не было ни в каком виде.

Зато валялись сумки, пакеты, рюкзаки. Шапки. Телефоны. Планшеты. Яна заметила шапочку в виде морды панды, с ушками. У неё в прошлом году была такая же. На полу лежало всё, что было в руках или висело на плечах, когда люди ушли. Точнее, убежали. Валялась и обувь. Артём подумал, что так бывает после давки. Он поискал глазами пятна крови, чтобы отвернуть от них Яну, но крови, к счастью, не было.

Яна рассматривала незнакомый интерьер новой станции: футуристические хромированные деревья-колонны с листьями-светильниками. Их нижняя часть была запачкана чем-то тёмным. На светлых стенах тоже были тёмные пятна. Напоминающие человеческие силуэты, нарисованные сажей на белом мраморе. Яна принюхалась. Креозотом пахло, гарью нет. Ну, по крайней мере, никто не сгорел. Было похоже, что люди убегали прямо сквозь стены.

— Похоже, здесь сильнее всего шарахнуло, — сказал Артём, оглядываясь.

— Что шарахнуло? — спросила Яна, подобрав игрушку, медвежонка Паддингтона в пластиковой красной куртке.

Она вздрогнула, ей показалось, что вдали мелькнула какая-то тень.

— То самое, — понятно объяснил Артём.

Он вдруг внимательно посмотрел куда-то за спину Яне. Она резко обернулась, но ничего не увидела. Артём помотал головой: почудилось.

Яна нагнулась, положила медвежонка обратно на пол. И переступила с ноги на ногу, потому что её качнуло. Или станцию качнуло. Яна схватилась за карман Артёма. Хотела ухватить за руку, но Артём стоял как сёрфер на доске, приподняв руки для баланса. Значит это не Яну персонально качает, это они оба коллективно качаются вместе со станцией. Которая принялась крениться, медленно, как палуба большого круизного лайнера в шторм. Иногда вздрагивая, как если бы этот лайнер натыкался на камни или китов.

— Ай! — Яне показалось, что её кто-то пихнул локтем в рёбра.

Обернувшись, она никого не увидела, но вдруг заметила, что шапочка в виде панды исчезла.

На перроне, по всей его длине, насколько было видно, замелькали тени.

В глазах потемнело.

То ли от мельтешащих теней, то ли от головокружения.

А ещё Яне казалось, что её пихают, как человека, вставшего перед эскалатором в час пик. Но никого на станции не было. И всё это ме-е-едленно раскачивалось, иногда вздрагивая.

— Что-то мне нехорошо, — икнула Яна.

Судя по звукам, Артёму, деликатно уковылявшему за блестящий ствол светильника, было ещё хуже.

Яна сделала два глубоких вдоха и помассировала большими пальцами запястья.

— Ты как там? — крикнула она Артёму, справившись с тошнотой.

Он начал отвечать, что нормально, но закончить слово не получилось.

Яна оперлась о хромированный ствол со своей стороны, чтобы меньше качало. Ладонь чем-то испачкалась. Ах да, следы, силуэты. Но это была не сажа. А пыль, волоски, ворсинки. Как будто человек прошёл через колонну, оставив не ней весь мусор со своей одежды. И с тела.

— Фу!

Яна отряхнула с ладони подозрительный волос.

И замерла.

Медвежонка не было. Она сама его туда бережно положила, не могла же она бросить его на пол, рядом был дешёвый рюкзак и красный кроссовок. Метрах в пяти от этой колонны. Рюкзак и кроссовок есть, медвежонка — нет.

Яна нервно обернулась. Тени всё так же мелькали. Неделю назад этого ей хватило бы, чтобы забиться в истерике, но сейчас чему-то менее опасному, чем гигантский червь-мутант, требовалось приложить усилия, чтобы привлечь её внимание.

— Эй, ты всё? — спросила она у подозрительно затихшего Артёма.

— Да. Прости. Есть ещё салфетки?

— Держи. Не парься. Я сама чуть не того. Ой!..

Она переступила с ноги на ногу, станцию особенно сильно качнуло.

— Слушай, ты видишь? — показала Яна в пространство.

— Я стараюсь не смотреть, — простонал Артём, зажмурившись при очередном крене окружающей действительности.

— Ты видишь, что-то мелькает?

Яна слегка подёргала его за уши, пора было адаптироваться и делать то, зачем пришли.

— Мелькает, — согласился Артём, приоткрыв глаза. — Ой-ф-ф-фу…

— Тихо! Соберись! Мне кажется, или это как тени людей?

Артём заинтересованно открыл правый глаз.

— Похоже.

— А ты чувствуешь, как тебя кто-то толкает?

— Э, да. Я думал, мне кажется. Ну, как судорога в мышцах.

— Смотри!

— Что?

— Ничего уже. Там тень загустела, прямо видно, что человек.

— А! — заорал Артём.

Он вернул взгляд от того места, куда показывала Яна, и где ничего не было, и вместо неё упёрся глазами в глаза какого-то мужика, оказавшегося между ними. Мужик посмотрел очень задумчиво, хмыкнул и исчез, открыв вид на Яну.

— Ты видела? — прошептал он.

— Видела, — тоже зачем-то шёпотом ответила Яна.

— Они как будто мерцают.

Тени появлялись на мгновение, как еле заметная дымка, тени сгущались до состояния густых сумерек, тени принимали чёткие очертания человека, тени материализовались в людей. Целиком и частично. Внимательно присмотревшись, можно было заметить, как из воздуха появлялись локти, ноги, спины. На долю секунды. И снова исчезали. Было чему неожиданно и безнаказанно ткнуть в рёбра.

— Тебе не кажется, — спросила Яна, по ногам которой только что проехала тяжёлая клетчатая и одинокая сумка на колёсиках, — что на Конечной станции народу было больше, чем приехало на метро?

— В смысле?

— Ну помнишь, как мы туда приехали? Это же последний поезд был. Больше не приезжали. Этот, Моисей Дубович, закрыл движение.

— Иосиф Грабович, — автоматически поправил Артём.

— А когда мы из его кабинета вышли, перед тем, как нас черти унесли, народу на станции было больше. Гораздо больше, чем когда мы приехали.

— Ну и откуда они там взялись? — нахмурился Артём.

— А если отсюда? — предположила Яна, с глазами, горящими радостью открытия.

Артём осмотрелся, прикладывая теорию Яны к пустой станции.

— Ну-у-у…

— Да что ну? Смотри. — Яна расположила ладонь ребром у его носа и покачала: — Туда — сюда. Туда — сюда.

— Что туда-сюда? — отодвинулся, скосив глаза на её руку, Артём.

— Колеблются. Между станциями. Понимаешь? Они не приехали на Конечную, они туда прямо с Тропарево попали. Отсюда. Но не до конца. И теперь мотает их туда — сюда.

— Да-да, я понял, — Артём отодвинул её руку.

— И сейчас они всё ещё здесь. Большей частью там, но немного здесь.