Стивен Кинг - Несущая огонь

— Нашел, нашел, — сказал он. Маленький ключ от замка фирмы «Йейл», на котором он выцарапал своим карманным ножом Т. О., то есть Ташморское озеро, висел среди других. Последний раз они были здесь в год рождения Чарли, и теперь Энди пришлось немного пошевелить ключом, прежде чем заржавевший механизм сработал. Затем замок открылся, и Энди положил цепь на ковер из опавших листьев.

«Виллис» проехал по дорожке, и Энди вновь навесил замок на цепь. Он с удовольствием отметил, что дорога в плохом состоянии. Когда они приезжали сюда регулярно каждое лето, жили по три — четыре недели, он всегда находил пару дней, чтобы привести дорогу в порядок — доставал гравий с камнедробилки Сэма Мура и укладывал его в особенно разъезженные колеи, обрезал ветки кустарника и приглашал самого Сэма приезжать со старым дреггером разравнивать дорогу.

Другой, более широкий конец развилки вел к поселку из двух дюжин летних домиков и коттеджей, вытянувшемуся вдоль берега. Эти люди имели свою Дорожную ассоциацию, ежегодные сборы, августовские членские собрания и все такое прочее (хотя собрания членов по сути служили всего лишь поводом, чтобы хорошенько нагрузиться спиртным накануне Дня труда и закрыть еще один летний сезон) . Зато на этом конце дороги владение Грэнтера было единственным, потому что Грэнтер скупил всю эту землю за сущий пустяк в разгар депрессии.

В былые времена у них был семейный автомобиль, «форд — универсал». Энди сомневался, что тот старый автомобиль проехал бы по этой теперешней дороге — ведь даже «виллис» с высокими осями раз или два сел на «пузо». Энди это не огорчало: значит, здесь никто не бывал.

— А тут будет электричество, папочка? — спросила Чарли.

— Нет, — сказал он, — и телефона не будет. Нам не стоит включать свет, крошка. Это все равно что выставить объявление: «А МЫ ЗДЕСЬ!» Но есть керосиновые лампы и две бочки с соляркой для кухонной печки. Если, конечно, все не разворовано. — Это его несколько беспокоило. Со времени их последнего приезда сюда цена солярки поднялась настолько, что кража себя оправдала бы.

— А будет… — начала Чарли.

— Вот черт, — сказал Энди. Он резко нажал на тормоз. Впереди поперек дороги лежало дерево — большая старая береза, сваленная какой-то зимней бурей. — Пожалуй, отсюда мы пойдем пешком. Здесь около мили, не больше. Пешком одолеем. — Потом надо будет прийти сюда с лучковой пилой Грэнтера и перепилить дерево. Ему не хотелось оставлять здесь «виллис» Ирва. Это было бы чересчур заметно.

Взъерошил ей волосы:

— Пошли.

Они вылезли из «виллиса», Чарли легко пролезла под деревом, Энди же осторожно перелез через него, стараясь не ободраться. Они шли — листья приятно шуршали под ногами, а лес был полон осенних запахов. С одного дерева на них внимательно смотрела белочка, наблюдая за каждым движением. И вот снова сквозь деревья — голубые проблески.

— Что ты хотела сказать, когда мы подъехали к дереву? — спросил Энди.

— Надолго ли хватит топлива? А если мы будем зимовать?

— Для начала там достаточно. Я еще смогу нарубить дров. А ты соберешь много хвороста.

Через десять минут дорога перешла в лужайку на берегу Ташморского озера, и они были на месте. Какое-то мгновение стояли тихо. Энди не знал, что чувствовала Чарли, но перед ним пронеслись такие пронзительные воспоминания, для которых даже слово «ностальгия» казалось малозначащим. К воспоминаниям примешалось сновидение трехдневной давности — лодка, извивающийся червяк, даже заплатки из шины на сапогах Грэнтера.

Пятикомнатный коттедж был построен из дерева, фундамент сложен из небольших валунов, терраса была обращена к озеру, каменный пирс вдавался в воду. Если не считать опавших листьев и деревьев, не переживших трех зим, место это почти не изменилось. Ему едва не почудилось, что сам Грэнтер выходит навстречу, одетый в одну из своих зелено — черных клетчатых рубах, приветливо машет ему, зовет его, спрашивает, обзавелся ли он лицензией для ловли рыбы, потому что коричневая форель еще хорошо клюет в сумерках.

Место хорошее, безопасное. Вдалеке, на другом берегу Ташморского озера, в лучах солнца серо — зеленым светом переливались сосны. Глупые деревья, сказал однажды Грэнтер, даже не знают разницы между летом и зимой. Единственным признаком цивилизации на противоположной стороне маячила брэдфордская городская пристань. Никто не додумался построить там торговый центр или увеселительный парк. А тут ветер по — прежнему разговаривал с деревьями. Позеленелая черепица на крыше выглядела замшелой, а сосновые иголки все еще плавали в уголках водостоков и в деревянном сточном желобе. Энди бывал здесь мальчишкой, и Грэнтер учил его нанизывать приманку на крючок. У него была здесь собственная комната, обитая панелями из хорошего клена, здесь на узкой кровати ему снились мальчишеские сны и он просыпался от звука плескавшейся у пирса воды. Он бывал здесь и взрослым мужчиной, спал со своей женой на двуспальной кровати, когда-то принадлежавшей Грэнтеру и его жене — этой молчаливой, несколько мрачной женщине, состоявшей членом Американского общества атеистов и умевшей указать, если ее спрашивали, на тридцать вопиющих несуразностей в Библии короля Иакова либо на смехотворную нелепость Теории Вселенной как часовой пружины, произнося все это с убийственно неопровержимой логикой убежденного в своей правоте проповедника.

— Вспоминаешь маму, да? — спросила Чарли жалким, несчастным голосом.

— Да, — сказал он. — Мне ее не хватает.

— Мне тоже, — сказала Чарли. — Вам тут было хорошо, да?

— Хорошо, — согласился он. — Пошли, Чарли.

Она приостановилась, глядя на него.

— Папочка, когда-нибудь у нас будет снова все хорошо? Я смогу ходить в школу, и вообще?

Он хотел было соврать, но ложь плохой ответ.

— Не знаю, — сказал он. Попытался улыбнуться, но улыбка не вышла — не сумел даже убедительно растянуть губы. — Не знаю, Чарли.

Инструменты Грэнтера были по — прежнему аккуратно разложены в мастерской при сарае для лодки, и Энди нашел то, на что не осмеливался особенно надеяться: две почти полные поленницы дров, аккуратно нарубленных и вылежавшихся в отсеке под лодочным сараем. Большую их часть он когда-то наколол сам, они лежали накрытые рваным, грязным брезентом, который он сам на них набросил. С двумя поленницами всю зиму не протянуть, но когда он распилит упавшие вокруг деревья и березу там, на дороге, — они будут обеспечены дровами.

Он пошел к упавшему дереву с лучковой пилой и распилил его так, чтобы «виллис» мог проехать. К этому времени почти стемнело, он устал и проголодался. Кладовую с продуктами также никто не потревожил; если хулиганы и воры и промышляли последние шесть зим, то орудовали они у более заселенного южного берега. Пять полок были набиты консервированными супами «Кэмпбелл», сардинами «Ваймэн», тушенкой «Динти Мур» и всевозможными овощными консервами. На полу стояла наполовину пустая коробка с собачьими консервами «Райвл» — наследство старой собаки Грэнтера Бимбо, — но Энди не думал, что до них дойдет очередь.