Эдуард Семенов - Кодекс Защитника

— Все нормально. Можно начинать!

Гарри тут же натянул на лицо привычную улыбку, расправил плечи и гордо осмотрел журналистов:

— Ну, что господа, приступим!

Он еще раз кинул взгляд в зал.

— В общем, сегодня все будет как всегда. Сейчас я зачитаю вам официальное сообщение, потом покажу небольшой видеофильм о моем сегодняшнем визите в зону конфликта, естественно с личными комментариями. Ну а потом отвечу на ваши вопросы. Естественно, все материалы вы сможете скачать с нашего сайта.

Он посмотрел в зал:

— Всех устраивает такой регламент?

И не дожидаясь, ответа пошутил:

— Естественно, чем раньше мы закончим, тем быстрее начнется фуршет. Насколько мне известно, сегодня наш повар Ли в ударе и приготовил что-то сногсшибательное. Да, еще и футбол сегодня. Чемпионат Европы. Албания против Ботсваны. Полуфинал. Сами понимаете.

— Скажите, — раздался вдруг голос из дальней части зала, — а почему вы берете в зону конфликта не всех журналистов, а лишь избранных?

Кисенгер поморщился:

— Господа, мы же договорились. Сначала вопросы по регламенту, а в конце по существу дела. И потом, давайте называть себя. Я попрошу встать того, кто задал этот вопрос.

С галерки поднялась молоденькая девушка в одежде из защитного материала, с холщовой сумкой через плечо.

— Это я спросила. Анна Сирош, Интернет-издание «Свободная Колхида».

Кисенгер посмотрел на секретаря, давая понять, что он недоволен, и попытался отшутиться:

— Ну, такое солидное издание имеет право на нарушение регламента. Как вас зовут? Еще раз скажите, простите.

— Анна Сирош, — девушка покраснела. Правда, больше от злости, чем от стыда. Хотела сказать еще что-то, но промолчала. Гарри Кисенгер смерил ее презрительно-назидательным взглядом и кивнул помощнику, намекая, чтобы тот взял ее на заметку. Потом склонил голову набок, оценивающе осмотрел фигурку девушку и сказал:

— Так вот, Анна, наверное, вы слишком много спали. Насколько мне известно, все журналисты, которые своевременно и в соответствии с правилами подали заявки на поездку, были сегодня вместе со мной в зоне конфликта. Ведь так, господа?

Кисенгер обратился к залу, ища поддержки, и несколько голосов нестройно поддакнули ему. Анна открыла рот, чтобы сказать, что это неправда, что она тоже подавала заявку, но кто-то снизу потянул ее за сумку, и прошептал:

— Да, уймись ты, все равно ничего не добьешься, только отношения испортишь!

Анна посмотрела вниз и увидела рядом с собой пожилого, но еще достаточно крепкого мужчину. Она хотела отмахнуться, но рука мужчины оказалась крепкой и продолжала настойчиво тянуть ее за лямку:

— Уймись, сядь, говорю.

Анне стало неудобно и она послушно села. Сразу, как только она опустилась на стул, мужчина крикнул со своего места Кисенгеру:

— Гарри, хватит приставать к девочке! Что там насчет официального сообщения? Все засмеялись, разрядив таким образом обстановку, и Гарри, тут же потеряв к девушке всякий интерес, снова кивнул помощнику.

В зале погас свет, и под потолком загорелся проектор. За спиной Кисенгера появился белый экран, на котором замелькали кадры видеохроники. Советник по вопросам национальностей начал озвучивать кадры слегка монотонным голосом:

— Итак, господа, с огромной радостью спешу вам сообщить, что миротворческая операция «Малая родина», по-видимому, входит в завершающую стадию. Наконец-то большинство переселенцев вняли словам разума и начали повсеместно сдавать оружие в обмен на гарантии безопасности и защиту наших миротворческих сил. На экране появилось старик с суровым изможденным лицом, который поцеловал ствол старой разбитой берданки и отдал ее солдату, сидящему в бронетранспортере. Кадры со стариком сменились кадрами торжественного построения на фоне голубого флага и раздачи гуманитарной помощи. Кисенгер прокомментировал:

— Естественно, поселенцы после приведения к присяге на верность Организации больше не испытывают проблем с едой, водой и теплом.

Далее на экране замелькали теплые встречи родственников, похлопывания по плечу американского и российского солдата на блокпосте, воздушный поцелуй осетинки, бегущий за бронетранспортером. Все фотографии были приторно-сладкими и явно постановочными. Люди в зале откровенно скучали и посматривали на часы. Именно в этот момент на экране появилась огромная фотография мальчика, который протягивал Кисенгеру руку. За спиной у мальчика был отчетливо виден ствол российского танка. Ствол, казалось, нацеливался в каждого, кто сидел в зале. Сам корпус танка был виден уже не так четко. Если не вглядываться, то можно было бы и не понять, что танк на самом деле сгорел и без гусениц. Лицо мальчика было подчеркнуто серьезным. Ракурс фотографии был взят таким образом, что было понятно, у мальчишки в ладони гильзы, но от какого оружия, разглядеть было невозможно. Однако для Кисенгера почему-то это не оказалось проблемой. Он прокашлялся, давая всем возможность как следует рассмотреть фотографию, и сказал:

— Ну, что ж, господа, вижу, вы заскучали! — Кисенгер сделал театральную паузу и с улыбкой выставил на стол два латунных цилиндра, — А тем не менее, я припас для вас нечто интересное. Все, кто был со мной сегодня в городе, видели, как я выменял эти патроны у сына повстанца на швейцарский нож.

— Видели? — он обратился к тем, кто сидел в первом ряду.

— Видели, видели, Гарри! И что там с этими патронами?

— Так вот экспертиза показала, что они от снайперской винтовки Драгунова российского производства. Есть основание полагать, что именно этими патронами вчера вечером его отец стрелял в сторону блокпоста и ранил капрала Патрика Войтовича….

На экране появилось последовательно сначала фотография мужчины кавказской внешности в кожаной куртке (фотография явно была старая), а затем улыбающийся портрет капрала (фото с какого-то документа), который сменился картинкой, где капрала уже несут на носилках к карете «скорой помощи».

Кисенгер выставил на стол еще несколько патронов:

— Пожалуйста, смотрите. Кроме гильз я выменял у мальчишки еще и нестрелянные патроны. Бронебойный, трассирующий, обычный.

Это было уже интересно. Защелкали затворы фотоаппаратов, заблестели вспышки. Насладившись эффектом, Кисенгер дождался, пока утихнет треск камер, и, смахнув патроны со стола, передал их своему помощнику со словами:

— Уберите, подальше. Эти гильзы будут вещдоком.

После этого он снова обратился к залу:

— Так вот, господа, как видите, мы ничего не скрываем от вас!

— Ну и что ты намерен делать, Гарри? — крикнул с галерки мужчина, который усадил на кресло журналистку Анну Сирош.

— Спасибо за вопрос, Пол, — ответил Кисенгер, показывая, что он знает человека, задавшего ему вопрос. — Естественно, начато расследование, все в рамках закона, и мы просим, чтобы все, кто знает о местонахождение этого мужчины…. — На экране снова появился портрет осетина. — помогли следствию и сообщили нам об этом.